Зоя Белая: Современный музейщик должен быть...

- Зоя Александровна, ставропольцы вас так давно и хорошо знают, что без вас просто не представляют полноценной деятельности любимого многими музея. А вы ему отдали не один десяток лет.

- Пришла я в музей 5 декабря 1989 года, в нынешнем декабре будет 31 год моей службы здесь.

- Насколько я знаю, до этого у вас не было опыта музейной работы, а тут сразу пришлось возглавить учреждение такого уровня.

- Если говорить о чисто музейном опыте, то его не было, однако, поскольку я всю жизнь работаю в сфере культуры края, то сталкиваться доводилось. К примеру, когда в Зеленокумске заведовала отделом культуры района, пришлось создавать музей, причем с нуля. До этого он был народным, то есть, по сути, общественным. Уже тогда были разные идеи по его развитию, но жизнь распорядилась иначе... Кроме того, открывали знаменитую картинную галерею в селе Горькая Балка, а это было событие большого масштаба, столичное телевидение снимало - все-таки сельская галерея и сейчас редкость.

- В краевой столице вам досталось не самое лучшее время, хоть и должность директорская престижна, а состояние музея было просто никакое…

- Это место мне предложила тогдашний руководитель краевого управления культуры Алла Валентиновна Меренкова. Я, честное слово, этого варианта не ожидала. Ведь по образованию я библиотечный работник и первые восемь лет работала в библиотеках. Ну а затем все мои перемещения были связаны с новыми назначениями мужа и частыми переездами. Когда его направили председателем колхоза в Советский район, я стала директором сельского Дома культуры. И между прочим, работала достаточно успешно. Всегда имея тягу к экспериментам, нашла интересный опыт централизованной клубной системы в Свердловской области, из этого позднее вышли культурно-спортивные комплексы, досуговые центры. А поскольку на территории нашего сельского совета помимо основного ДК было еще два сельских клуба, плюс «красные уголки» хозяйств, мы такую систему создали. И к нам поехали всевозможные делегации за опытом. Мне скоро предложили освободившееся место завотделом культуры района. Более того, нас заметили выше: впервые в истории на заседании коллегии Министерства культуры СССР слушали сельский отдел культуры - Советского района. Это все вписывалось в вышедшую тогда знаменитую Продовольственную программу как культурное обслуживание села. В общем, пошла известность, пресса союзная писала, у нас проходили союзные мероприятия, приезжали директора Домов народного творчества всех союзных республик! Мы еще, кроме централизованной клубной системы, впервые создали районный методический центр, это тоже было впервые. Кое-кто называл меня за это «аферисткой», видимо мои действия выглядели… слишком смело по тем временам. Тем не менее новая служба активно занималась методическим обеспечением культуры района - библиотечным, клубным, школ дополнительного образования, а база была солидная: более сорока учреждений культуры, свыше 400 человек общий штат.

- До сих пор в ваших словах слышится неравнодушное восприятие тех давних событий...

- Работа шла напряженная, но тут подошло новое назначение мужа - в Новоселицкий район. И там все пришлось начинать сначала, потому что в районе было восемь библиотек и восемь таких же клубов, находившихся в стареньких домиках, плюс недостроенный Чернолесский ДК… Опять работы непочатый край. А потом очередной перевод - в Карачаево-Черкесию. Возглавила областной научно-методический центр культпросвет-работы, сегодня это называется Дом народного творчества. Там я подольше задержалась, поскольку сын заканчивал школу. Ну и вот наконец - Ставрополь, изомузей. На тот момент это было физически и морально запущенное учреждение, уже два года закрытое на ремонт. Я пыталась сказать, что не имею искусствоведческого образования, но мне ответили: там нужен просто хозяин!

- Ну что ж, такой опыт действительно тогда требовался… Но ведь и все остальные наработки вам, несомненно, пригодились. После завершения ремонта…

- Картина мне открылась здесь ужасная. Нарушения строительства, подписанные бумаги за невыполненные работы, кругом разруха, фонды непонятно где и как… Ни о каком открытии музея через две недели, как велели, не могло быть и речи. Нужно было разбираться с фондом, по нему чуть ли не ногами строители ходили! По большому залу прямо на полу валялись предметы прикладного искусства… В общем, даже рассказывать не хочется. Некоторые произведения живописи вообще находились то в Армении, то в Прибалтике. Создавалось впечатление, что никто в музее даже не читал инструкцию по хранению фондов. К счастью, перед развалом Советского Союза мы успели туда направить людей и картины вернуть. А коллекция экслибриса вообще лежала где-то в углу, перевязанная простым шпагатом. Мы ее лишь к 1994 году смогли наконец поставить на учет. В общем, обозначенные «две недели» после моей докладной записки «наверх» превратились в два года. А в преддверии открытия музея вдруг выяснилось, что я как бы здесь не ко двору…

- Ну что ж, ремонт Зоя Александровна сделала, теперь место стало желанным для многих…

- Да, и были явно заказные негативные публикации, чуть ли не пасквили, дескать, куда тратятся деньги и тому подобное. Например, особенно отметилась в этом существовавшая тогда газета «Утро», дошло даже до судебных процессов, но завершилось все-таки публичным извинением в мой адрес. И пошла настоящая музейная работа. Хотя времена были тяжелые, мы приняли на себя удар той непростой переломной эпохи. Но первым делом стали помогать художникам, особенно старшего поколения, которые в той ситуации ощущали себя потерянными, никому не нужными. Пошли юбилейные выставки, созданный при музее клуб творческой интеллигенции объединил многих видных деятелей культуры. Музей потихоньку обрастал друзьями.

- Все-таки сказалось ваше умение собирать людей, которое вы проявили еще в свой «клубный» период.

- Пожалуй, да. Правда, долгое время оставляла желать лучшего научная деятельность музея, которой попросту не было. Вплоть до момента, когда мы начали работать с казаками-нескрасовцами. Что касается непосредственно музейной коллекции, никто ранее ее не исследовал, никто не занимался историей художественного процесса.

- Но для регионального музея, наверное, наука не на первом месте?

- Конечно, и тем не менее она нужна... Пока же были лишь отдельные попытки проводить исследования. Это во многом связано с тем, что профессиональное творческое сообщество региона варится больше в собственном соку. Мы остаемся провинциалами в глазах столичных коллег.

- Однако же вам удалось приучить художников к тому, что музей - это их место встречи, место встречи с публикой.

- Во всяком случае мы к этому стремимся с первого дня, стараясь сохранять объективность взгляда на творчество. Если человек по-настоящему талантлив, ему надо уделить внимание.

- Зоя Александровна, признайтесь, как вы решились «отнять» вот этот исторический особняк в центре города?

- А было даже внешне видно, что здание прямо просится в наш единый историко-культурный ансамбль. Хотя и это здание тоже было физически в ужасном состоянии. Но его нужно было взять, поскольку музей должен расширяться. Правда, на это ушло девять лет. Что, кстати, продолжилось присоединением к нам еще одного здания, уже по проспекту К. Маркса, ныне занятого экспозицией казаков-некрасовцев. Ну а тогда, в 2004 году, если помните, мы наконец открыли здание, переданное нам ОВИРом после долгих перипетий. В чем нас сильно поддержал губернатор Черногоров, надо отдать ему должное, даже лично курировал стройку. Очень правильный был поступок для руководителя, ведь художественные музеи, как правило, во всех регионах являются визитной карточкой… В честь этого события мы задумали провести краевой фестиваль музеев «Достояние», я объехала сама все музеи, подготовили большую выставку «Портрет Ставропольского края», основанную на фондах музеев. И уже тогда я обратила внимание на тему некрасовцев.

- Факт присоединения к музею Новокумского музея некрасовцев в качестве филиала поначалу многих сильно удивил.

- Все это было связано с начавшейся тогда реформой местного самоуправления, многие местные музеи оказались как бы без хозяина, а уж центры, подобные некрасовскому, вообще под угрозой исчезновения. Его просто надо было спасать, прежде всего уникальные музейные предметы, безвозмездно переданные местным населением. В министерстве культуры края нас поддержали. И мы начали там работать, сотрудники музея ездили туда командами, сами красили-белили. И постепенно начали восстанавливать связи с профессиональными учеными, занимавшимися некрасовцами, прежде всего с доктором искусствоведения Николаем Денисовым, авторитетным знатоком старообрядчества, в частности, в области духовного пения. Эта тема открыла нам новую грань музейной работы в направлении науки. На данный момент мы сделали все, что могли, а дальше посмотрим. Некрасовцам нужно создавать условия для работы, пока средств на это не находится. Все наши некрасовские международные научные конференции были проведены на деньги грантов, в частности, гранта Российского гуманитарного научного фонда…

- Теперь-то уже ясно, что появление в краевом центре стационарной некрасовской экспозиции - явление положительное. Ведь ранее далеко на каждый захотел бы для встречи с этой культурой отправиться в Левокумский район.

- Сколько уже говорится про достойный туристический маршрут, но нужна и инфраструктура, и организационные усилия… Культура вообще такая сфера, за которую надо каждый день бороться. И при этом всегда быть, конечно, неудобным человеком. Потому что мы всегда добиваемся справедливости…

- Ну а научное направление в музее сегодня имеет место быть и развивается.

- Мы ведем определенную исследовательскую работу. Нам важно знать, откуда музейный предмет поступил, в чьих руках находился ранее, для этого надо много времени проводить в архивах, искать источники, сопоставлять и анализировать данные. Прослеживаем этапы и участников художественного процесса на Ставрополье, постоянно открывая что-то новое. Например, готовя недавнюю выставку, посвященную Валерии Чемсо, выяснили столько интересных деталей, характеризующих ее как очень даровитую личность. А через семью Чемсо при этом прослеживаются подробности периода создания краевой организации Союза художников, появление здесь имен, составивших сегодня славу ставропольской культуры.

- Вы всякий раз, взявшись за новую тему, очень глубоко «копаете», и делитесь с нами своими находками. Запомнилась большая выставка по искусству советского периода - еще один, по сути, научный труд.

- Нужно постоянно работать с коллекцией! Искать биографии художников, истории творчества. Когда я в свое время взялась изучать коллекцию купцов Алафузовых, вошедшую в наш фонд, стала внимательно вчитываться в документы, увидела такие любопытные детали, что поняла: во многом предшествующая информация построена на догадках и предположениях, но не на фактах. Попутно убедилась, каким образом Алафузовы были связаны с именем знаменитого русского художника ХlХ века Льва Лагорио. То же самое с Андреем Шильдером, который участвовал в оформлении винных павильонов Парижской выставки, где и Алафузовы были представлены. Вот откуда произведения Шильдера теперь в Ставрополе, а его пейзаж «Ручей в лесу» многие и вовсе связывают непосредственно с известными Холодными родниками… Интересно открывается фигура Николая Алафузова, который был безнадежен для коммерческой деятельности, и семья разрешила ему путешествовать, собирать художественную коллекцию. Некоторые копийные вещи наводят на мысль: а не сам ли Николай Алафузов, который талантливо рисовал, сделал эти работы? Доказать это сегодня практически невозможно. Чтобы куда-то ехать дальше искать, нужно хорошим исследователям соответственно платить.

- Зоя Александровна, а ведь вы, кажется, прямо причастны к созданию в Ставрополе ныне известного памятника учительнице?

- Так случилось, когда такая идея появилась, искали достойного скульптора, ко мне обратилась тогдашний зампред правительства края Алла Золотухина, а я как раз встретилась на Плёсском фестивале с профессором, заслуженным художником России, одним из выдающихся скульпторов современности Николаем Ивановым, автором чрезвычайно талантливым, популярным и интересным. И он этот памятник сделал.

- Вы всегда умеете удивить чем-нибудь. Наверняка что-то еще готовите для ставропольской публики?

- Подготовили зал экслибриса наконец. Того самого многострадального экслибриса, коллекция которого когда-то долгое время после приобретения даже не распаковывалась. Мы-таки привели ее в чувство. Новое находить стало труднее. По некрасовцам надо, конечно, продолжать изучение собранного, классифицировать, правильно оформить. Хочется, чтобы приходили в музей новые умные люди, которые начали бы что-то свое. Может быть, они будут делать фактически то же самое, только с настроением, что они - первые!

- На недавней встрече с московскими журналистами, представляя проект «Артефакт», вы сказали, что не боитесь, если профессия экскурсовода исчезнет, что это почти неизбежно…

- Экскурсоводы нужны другие. Сегодня они могут проводить сначала виртуальные экскурсии, а при встрече с посетителем непосредственно в музее вести с ним разговор в форме диалога, беседы, давая необходимые пояснения. А то ведь порой слишком выверенными текстами можно просто-напросто утомить посетителя.

- Но все эти модные теперь видеоролики мы можем посмотреть и дома. Для чего тогда ходить в музей? Разве не для живого общения?

- Общение идет прежде всего с картинами. Современный музейщик должен быть таким… каких еще пока нет! Нам еще в институте говорили: вы должны стать универсальными специалистами. К сотруднику регионального художественного музея это особенно относится. Он должен иметь базовое хорошее гуманитарное образование, желательно искусствоведческое или хотя бы историко-филологическое. Он должен много читать, быть коммуникабельным, хорошо выглядеть, быть вежливым, не вступать с посетителем ни в какие пререкания, всегда радоваться каждому гостю. И уж конечно, знать все о коллекции своего музея, понимать искусство! К нам порой приходят специалисты с неплохими дипломами, но к искусству глухие. Такие мне неинтересны. Если менеджер по рекламе за месяц в музее не увидел неработающее рекламное табло, о чем тут говорить? А наша реклама особая: мы «продаем» товар, который производят люди интеллектуального труда.

- Кого из художников собираетесь представить?

- Нынче обстановка такая, что прогнозировать трудно. В сентябре из Москвы ждем федеральный проект «Память», за ним новые варианты «Живописной России» и «Арт-мастерской». Продолжим экспозиции в рамках моего личного проекта «Взгляд из военного детства», посвященного поколению художников - детей войны. Также хочу представить в новом ракурсе нашего земляка Виктора Иванова - работы азиатского периода его жизни. Его «такого» у нас не знают, а посмотреть есть на что. Не случайно выставка будет называться «Неизвестный Виктор Иванов. Из раннего творчества».

- Как вам удалось, будучи работником культуры, а эта работа практически круглосуточная, еще и семью выдержать, сына хорошего вырастить, словом, оставаться женщиной в лучшем понимании слова?

- За 18 лет наша семья пережила девять переездов по краю. Муж постоянно занят, делал карьеру, рос от инженера до председателя колхоза, потом ряд должностей на комсомольской и партийной работе…

- А вы знаете, что вам многие завидуют, дескать, у нее муж начальник, поэтому ей все легко дается?

- Знаю, конечно. Это давно повелось, еще с того моего отчета на коллегии Минкульта СССР. Я ж тогда установила договорные отношения культуры с хозяйствами, чтобы они брали специалистов в ДК, обеспечивали их жильем и так далее. И уже тогда кто-то пустил слух, что все это придумал за меня мой супруг, которого на тот момент даже в крае не было, учился в Москве… Все было непросто. Мужу, конечно, моя занятость, как и сама специфика работы, не нравилась. Да и какому мужу это понравится: все отмечают праздники семьями, а я очередной концерт провожу... Зато сегодня он любит бывать в музее, посещать выставки. Нужно иметь терпение. Ну а у нас в семье все мы Львы - люди постоянные в отношениях.

- В чем вы видите свое главное достижение?

- С годами все видится иначе. Начинаешь понимать, что главное в этой жизни - твои близкие люди. Счастливы те, кто имеет крепкую семью, заботливых родных. Если в семье царит благополучие в отношениях, пусть даже не идеальное, если есть взаимопомощь, понимание, можно считать, что жизнь сложилась. Что касается работы, думаю, работать так много, сколько я всегда работала, это плохо. Надо время, положенное семье, отдавать семье. Еще с возрастом приходит понимание, как все нужно делать правильно, как бы надо было тогда-то сделать то-то и то-то… То ли это мудрость, то ли хитрость, то ли просто опыт.