«Страсти по Торчалову» – успешная премьера в театре драмы им. М.Ю. Лермонтова в Ставрополе
Сказать, что спектакль получился необычным – значит ничего не сказать. Нестандартного тут набирается немало, начиная с заявки жанра: в программке он обозначен не то иронично, не то просто с юмором – «некомедия». А далее зрителю предоставляется самому решать, что же это такое... Ведь вроде бы и поводов посмеяться над происходящим на сцене достаточно, но не меньше поводов призадуматься над нашим бренным бытием. Думаю, это и стало основной целью режиссера, сумевшего объединить в ее достижении замечательный исполнительский ансамбль. Только пусть никого не настораживает словечко «призадуматься». Потому как никого ни к чему оно не обязывает. Просто уверена: думающему человеку после такого спектакля есть о чем поразмышлять хотя бы в первые часы после просмотра. Слишком уж близкие сердцу затрагиваются струны: жизнь и смерть, душа и совесть. А все вместе они объединены здесь определением «страсти». Заметьте, во множественном числе. Важный нюанс, придающий слову некий оттенок в отличие от страсти высокой, вызывающей сочувствие, уважение. Персонажам этой пьесы сочувствовать как-то не хочется. А вот посопереживать, наверное, можно. Страсти все-таки... Не мордасти.
Вообще-то, слово «страсти» словари ставят в один смысловой ряд со «страхом» и сильным волнением одновременно. В народе говорится: натерпелся страстей, перепугался до страсти... Все это вполне подходит главному герою, в жизни – реформатору, как он себя считает. Согласитесь, у многих из нас эти понятия – реформатор, реформы – вызывают не самые позитивные ассоциации. И то, что драматург заставляет своего героя с символически-дурацкой фамилией Торчалов оказаться в ситуации эдакого условного чистилища, конечно же, не случайно. В пьесе немало таких же легко читаемых символов и образов. От полукарикатурного героя революции до столь же карикатурной крепостной крестьянки, якобы «спалившей Москву» в 1812-м... Спросите, что общего между такими разными лицами? Все они волею авторской идеи и фантазии попали в учреждение, не поддающееся определению: назовем его все-таки чистилищем. Потому как некоторую очистительную процедуру для души человеческой оно предполагает. Обитатель, попавший сюда после завершения физического земного существования, должен максимально честно заглянуть в себя, так сказать, отчитаться о прожитой жизни. И даже признаться в особо заметных прегрешениях, чтобы потом переместиться в загадочное «куда-то»...
Поразительно, как легко включаешься по ходу спектакля в эту, разумеется, чисто условную ситуацию в стиле «фэнтези». Лично я никогда не была поклонницей этого направления, во всяком случае в литературе – точно. А вот сценическая атмосфера представилась весьма подходящим для «фэнтези» полем. И хотя далеко не со всеми трактовками – драматургическими – могу согласиться, в целом спектакль искренне понравился очень доброй аурой (здесь этот термин, по-моему, особенно к месту). К тому же в нем столько очень понятных моему поколению деталей вроде позабытых ныне талонов на сахар, ваучеров и т. п. Впрочем, не сомневаюсь, что спектакль понятен всем зрительским поколениям главным своим содержанием. Обернутое в причудливые изгибы «фэнтезийного» сюжета, оно как раз благодаря очевидной условности антуража легко проникает в наше сознание, и мы, разумеется, понимая всю степень этой условности, как бы вступаем в игру, затеянную на сцене. Смеясь над нелепыми ситуациями, в глубине души вполне принимаем серьезный подтекст авторской идеи. Если совсем коротко: честными надо быть, господа-товарищи!
Качественную драматургию отлично подкрепляет актерский состав, где каждый словно создан именно для этой роли. Блестяще справляется с огромной нагрузкой заслуженный артист России Михаил Новаков, представляющий главного героя. Он как будто даже и не играет, а живет жизнью-смертью Торчалова, респектабельного с виду реформатора, растерявшего в пылу карьерного роста простые, но такие важные качества, вплоть до способности любить хоть кого-то – хоть человека, хоть собаку. Актер то откровенно издевается над своим персонажем, то тихо-искренне сожалеет о нем, помогая и нам проникнуться этими чувствами. Недаром же на вопрос «Вы подлец?» Торчалов, став вдруг удивительно беззащитным и совсем нереспектабельным, ответит: «Не-ет! Нет, я просто человек...». А каков революционный солдат Сашка в исполнении заслуженного артиста России Александра Жукова: такая широта гаммы в рисунке характера, столько юмора в этом народном образе. И даже если драматург порой увлекается некими идеологическими штампами своего времени (пьеса написана в середине 90-х, на самом изломе эпох), все равно к Сашке проникаешься симпатией. Ведь как сам он говорит: «Я новый мир по кирпичику собирал. Ни сил, ни крови не жалел...». Такому веришь.
Прекрасна здесь Ирина Баранникова в роли отнюдь не прекрасной комендантши чистилища, эдакой надзирательницы, проходящей свой собственный – вечный! – курс душевного исправления. Актриса, наоборот, использует, кажется, совсем скупой исполнительский «набор», ее Римма даже внешне – в подчеркнуто простом, невзрачном сером одеянии. Мы столько раз видели И. Баранникову яркой, эффектной, выделяющейся из всех, а тут... Но и это тоже прием, работающий на образ! Еще один народный характер замечательно подает заслуженный артист России Борис Щербаков: славный бывший простой работяга-шофер Семен Кушкин – жертва своей... доброты! Как это верно, точно подано, как, ничуть не раболепствуя, Семен, однако, чутко следует выстраданному правилу – знай свой шесток. Он и наивен, и мудр одновременно, и в этом его настоящее народное очарование. Попроще персонажи у Георгия Серебрянского, Анастасии Шимолиной и Тамерлана Коченова, что вовсе не умаляет вложенного в их исполнение актерского мастерства. Типичность каждого – бездушный вертухай, глупенькая крестьяночка, отпетый бандюган – кажется, слишком подчеркнута, но все вместе опять-таки работает на единый замысел. Ансамблевость – полная, гармоничная, делающая достаточно продолжительный по времени спектакль удивительно легким в восприятии. Сюда стоит добавить лаконичность оформления, внешнюю простоту, призванную сосредоточить зрителя не на эффектах – на смысле происходящего.
Наверное, нелишне будет в завершение заметить: при всей «пограничной» заданности сюжета никакого святотатства или, боже упаси, глумления над религиозными чувствами в постановке нет ни капли. Есть хорошая работа. Есть хороший, умный, человечный спектакль, который, безусловно, украсил репертуар сезона.
7 апреля 2015 года