Мороженое мясо и немецкий китель – добыча голодных жителей после оккупации
- Андрей, – обратилась ко мне Катя, жена Николая. – Хочешь со мной и Зиной (моей четырнадцатилетней сестрой) поехать за мерзлой кониной?
- Я не против, но боюсь, мать не отпустит. А что за конина?
Катя рассказала, что неделю тому назад немцы отступали за районным поселком Тим в сторону Курска. Наши искромсали их под селом Куськино пушками. Полегли и лошади. На морозе все закоченело.
Мать сначала не хотела меня, одиннадцатилетнего, отпускать, но все же согласилась. Старшая сестра Лида не могла поехать – нет обуви. В этот же вечер подготовились к поездке. Встали в шесть утра. Собрались при коптилке. Перекусили. Для удачи присели перед дорожкой. Мать, перекрестив нас, сказала: «Ну, с Богом!».
На улице морозно. К счастью, светит луна. Под ногами хрустит искрящийся снег. Предстоял путь в тридцать километров.
В поле нас неожиданно опередила женщина с санками. Когда она повернулась в нашу сторону и поздоровалась, Катя сразу ее узнала. Обе обрадовались неожиданной встрече, обнялись и расцеловались.
Это была подруга Кати – Настя. Она замужем за Васей Гусевым из деревни Забелье. Муж на фронте. Есть сынок Ваня. Разговорились. Катя поделилась радостью, у нее родилась дочка Нина. Выяснилось, что Настя уже второй раз идет за кониной.
Настина знакомая, Валентина, жена фронтовика, с дочкой Ирой жила в Тиме. Молодая хозяйка нас встретила приветливо. Вместе пообедали. Валя рассказала, как немецкая пехота поспешно отступала. Тимчане прятались по подвалам и погребам.
Утром встали рано, попили чаю и пошагали в Куськино. Встречное солнце слепило глаза. До убитых лошадей еще километров девять. Шли долго. Наконец дорога повернула влево и вниз. В небе кружили стаи уныло каркающих ворон.
Вдруг перед нами открылась местность, похожая на панораму «Бородинская битва». Всюду лежали убитые лошади вперемешку с трупами немцев.
Возле машин и саней, телег и лошадей торчали из снега закоченевшие раздетые тела немцев, похожие на восковые изваяния.
Запомнился молодой, догола раздетый рыжий немец с непокрытой головой в седле на лежащей лошади: руки мертвой хваткой держат поводья.
Крупы тяжеловозов изрублены топорами. В глубоких ранах видны белые кости. С лошадьми поработали не хищные звери, а изголодавшиеся люди. Судя по птичьему помету, тут и вороны рвали мертвечину. Я совершенно забылся, как в ужасном сне, не мог понять, где нахожусь, если б не оклик Кати: «Андрюш, не отставай! Мы идем дальше!».
Нашли двух лошадей, запряженных при жизни в большие сани. Мохнатые тяжеловозы пали друг от друга в нескольких метрах. Убитых немцев рядом нет. Это и определило наш выбор.
Настя начала рубить. Раздавались глухие звуки топора. Приступила к делу и Катя. Смотреть на такое занятие было невозможно без душевной боли. Раза четыре невестка рубанула, на пятый топор соскочил и отлетел, зарывшись в снег. Господи, какая неудача!
- Настя, слышишь, топор с топорища слетел! Что теперь делать?! – взволнованно крикнула Катя.
- Катюша, не расстраивайся, мой топор надежный! – успокаивала Настя.
Катя принялась помогать Насте сечь конину. Топор был большой и очень острый. Я же отправился посмотреть, что там дальше.
Впереди устрашающие скелеты искореженной и сожженной вражеской техники, поваленные пушки, застывшие танки с крестами, кухня...
Возле глубокой воронки от взрыва, опершись спиной о какую-то бочку, с полуоткрытым ртом сидел мертвец в нательном белье с забинтованной рукой. Набежавший ветерок шевелил его черный чуб. Рядом тело пожилой женщины с закрытыми глазами на сером лице, со всклоченными седыми волосами, в темно-зеленой шинели и сапогах, с санитарной черной сумкой. Мародеры, как видно, не решились снять одежду с женщины.
…Вернулся к «нашим» лошадям. Там сначала нарубили конины Насте, а потом и для нас. Уложили конину в мешок, наверное, килограммов сорок. После чего постояли, передохнули.
При выезде из зоны побоища Катя заметила недалеко от дороги повозку, а на ее поднятой оглобле какие-то вещи. Приблизились. Это был немецкий китель с позументами, на нем лежала пилотка, а из кармана кителя виднелась зеленая, с блестящей отделкой губная гармошка. Катя, горько улыбаясь, то ли спросила, то ли предложила: «Возьмем? Это тебе, Андрюша! Китель пригодится, правда? Ведь не в чем ходить!».
Добрались до Тима в сумерках. Сварганили ужин, отварив мясо без соли в большом чугуне.
Нам, «гастролерам» с голодающего края, понравилось мясо. Но невольно лезла в голову страшная мясорубка – картины только что увиденного, однако я упорно старался гнать их от себя…
Утром отправились домой. Лучи солнца приятно грели наши спины. Появились высокие облака, похожие на тонкую кисею. В воздухе пахло весной.
Мать радостно встретила нас.
- Слава Богу, вернулись, да и не с пустыми руками. Молодцы, мои хорошие! Теперь худо-бедно доживем до весенней травы, – улыбнулась мама и решительно добавила:
- Китель и пилотку постирать, прокипятить, а гармошку подержать в кипятке!
А китель тот ой как пригодился потом. Несколько лет я его носил.
Рассказал Андрей КРУПЕННИКОВ, ветеран труда. Ставрополь.
* * *
В рубрике «Треугольный конверт» мы публикуем письма, воспоминания, рассказы и документы времен Великой Отечественной войны. Если у вас есть чем поделиться с читателями «Ставропольской правды», высылайте нам то, что считаете важным, по адресу: 355008, г. Ставрополь, пр-т К. Маркса, 15, «Ставропольская правда», или на электронную почту kont@stapravda.ru с пометкой «Треугольный конверт». Контакты по телефону (8652) 945-945.
30 января 2015 года

Около 250 школьников в Пятигорске читали хором стихотворение Пушкина «Клеветникам России»
Форум «Белая акация» вновь порадовал яркой палитрой творчества

Вышли на новый уровень диагностики

Бюджет Ставрополья прирос на 7,5 миллиарда рублей

Господдержка края позволяет гандбольному клубу «Виктор» показывать высокие результаты
