Кто хочет посадить мента
А еще эта истории рождает ассоциации с «суперцелью» вроде «убить дракона». На роль дракона определили Евгения Дятлова, на момент произошедшего ЧП служившего инспектором ДПС роты ДПС в Изобильном.
Трагедия
«Уверяю вас, единственный способ избавиться от дракона – это иметь своего собственного».
(Евгений Шварц, «Дракон», 1943 г. Далее – цитаты также из этого произведения).
Все началось так. 12 октября 2010 года на улице Орджоникидзе села Красногвардейского мчавшийся «Шевроле» сбил двух женщин. Обе умерли на месте ЧП. За рулем – по первоначальной версии – находился житель Красногвардейского Алексей Кравцов. Рядом сидел Евгений Дятлов, лейтенант милиции, находившийся в это время не при исполнении. Оба были пьяны. Кравцов – больше. Дятлов – меньше. Погибшие – технолог Елена Лозовая и завскладом Зоя Воронкова – работницы Красногвардейского завода стекла.
Кравцов после ЧП потерял сознание. И Дятлов, который пострадал меньше, рассказывает, что, увидев, как машина запарила, вытащил бесчувственного Кравцова из автомобиля через переднюю правую дверь и уложил на землю. Жители улицы вызвали милицию, скорую, пожарных, МЧС – все как положено, но жертвам ДТП помочь уже было нельзя. Кравцова отвезли в больницу, Дятлов тоже хотел туда поехать, но, увидев, что вся одежда в крови (у него шла кровь из носа), отправился домой переодеться (позже это ему будет поставлено в вину как оставление места происшествия, хотя он уходил, вернее, уезжал, открыто). И уже из дома был вызван в правоохранительные органы. Когда Дятлов переодевался, за ним приехал командир взвода и сообщил, что нужно ехать в местное отделение ГИБДД, где его ждет прокурор района.
Прокурорское решение
«Нет, что вы! Мы не жалуемся. А как же можно иначе? Пока он здесь – ни один другой дракон не осмелится нас тронуть».
А на улице Орджоникидзе закипело. Родственники погибших, жители улицы, прочие красногвардейцы негодовали вполне искренне: доколе? Осиротели дети, порядка в селе как не было, так и нет. И тогда, как рассказывают, прокурор района Сергей Белевцев прямо на месте ЧП, видимо, для того чтобы утихомирить страсти, якобы произнес: «Посадим мента». В тот же день, вечером, прокурор, как утверждает Дятлов, заявил и ему:
- Я тебя закрою.
Дятлов не очень-то испугался, ведь он только пассажир, пусть и слегка нетрезвый. Зря! 27 октября Е. Дятлов был переведен из свидетелей в подозреваемые. К этому моменту следствие переменило первоначальное мнение и предположило, что якобы это он, а не Кравцов сидел за рулем. Дятлов был заключен под стражу. Главным основанием для следствия, которое обратилось в суд с таким ходатайством, стали данные о том, что Дятлов якобы угрожает свидетелям, проживающим в непосредственной близости от места ДТП, и влияет на них «с целью склонения дачи необходимых показаний».
Эти самые данные сообщил муж одной из погибших, Николай Лозовой. Но он, если верить его заявлению в судебном заседании при избрании меры пресечения Дятлову, не назвал ни одной фамилии тех, кто таким угрозам подвергся. Да и он сам не подвергался. Следствие же к моменту судебного решения о заключении под стражу Дятлова ни одного из этих «фантомов» не установило и не допросило. Более того, к тому времени и непосредственный очевидец аварии, утверждавший, что Дятлов сидел на пассажирском сиденье, следствием не был допрошен (его опросили только сотрудники милиции). Отметим: с момента ДТП прошло две недели, это четверть определенного УПК основного срока следствия. Оснований, для того что Дятлов может скрыться от следствия, на мой взгляд, тоже не просматривалось – родители, жена, ребенок. Вот и получается, что Евгений Дятлов был заключен под стражу только потому, что он работал в милиции?
Вне всякого сомнения, к Евгению Дятлову есть вопросы. И главный из них: почему он, сотрудник дорожно-патрульной службы, пусть и во внерабочее время, вместе с нетрезвым знакомым оказался в движущейся машине? Пусть даже не он был за рулем?! Но это из области этическо-нравственной, а не уголовно-правовой.
Добавим к прокурорской сюжетной линии в этой истории еще несколько штрихов. По постановлению прокурора района дело о ДТП было изъято из милиции и передано в Новоалександровский межрайонный отдел следственного управления СК при прокуратуре РФ по краю. Такое действие, с точки зрения закона и логики, весьма сомнительно. Уголовно-процессуальный кодекс четко определяет, в каких случаях это можно делать. В частности, можно, если подозреваемый — сотрудник милиции. В постановлении же прокурора об изъятии дела четко написано: «Как установлено в ходе проверки, в автомобиле в ходе аварии находились два человека… Кто управлял автомобилем в момент ДТП, не установлено». Резоны прокурора непонятны. Ведь нет неопровержимых свидетельств, что за рулем был сотрудник милиции, о чем и сказано в предыдущей фразе.
Бездействие за чужой счет
«Неужели дракон не умер, а, как это бывало с ним часто, обратился в человека? Только превратился он на этот раз во множество людей, и вот они убивают меня. Не убивайте меня! Очнитесь! Разорвите паутину, в которой вы все запутались».
За три месяца в этом деле «отметились» четверо из пяти имеющихся в наличии сотрудников Новоалександровского межрайонного следственного отдела. Ситуация понятная и объяснимая: один ушел в отпуск, второй заболел… Была даже создана специальная следственная группа.
Любопытно, что уже в конце октября в редакцию «Ставропольской правды» пришли визитеры, радеющие «за справедливость». Они не представились, но со ссылкой на имя весьма влиятельного в крае человека просили помочь «посадить мента». При этом они не ставили под сомнение тот факт, что за рулем сидел Кравцов. Журналист «Ставрополки» отказался от этой сомнительной чести и не обратил внимание на ссылку на влиятельное лицо — блефовали по-черному, думается.
Вернемся к следствию. Оно спустя три недели предъявляет обвинение находящемуся в следственном изоляторе Дятловую. И делает это, на мой взгляд, с нарушениями. И вот какими. У Дятлова на тот момент есть два защитника. Обоих и самого Дятлова по закону нужно уведомить о процедуре предъявления за пять суток. Их не извещают, а приглашают так называемого «адвоката по назначению». Дятлов письменно возражает. Тщетно. И вот что любопытно. Квалификационная коллегия Адвокатской палаты Ставропольского края нашла в действиях адвоката-назначенца нарушения и закона, и адвокатского кодекса, совет палаты вынес ему взыскание. А те же действия следователя (на них жаловалась защита) в глазах районного суда выглядят законно.
Сами понимаете, в таких условиях следствие чувствует себя вольготно. С ходатайствами Дятлова и его защитника адвоката Игоря Гращенкова (Ставропольская центральная коллегия адвокатов) всегда можно поступить по-своему: отказать – и вся недолга. Просит, например, обвиняемый пройти экспертизу на полиграфе. Следователь ему отказывает. И суд, рассматривающий жалобу адвоката на это постановление следователя, тоже отказывает. Просит провести ряд экспертиз, которые могут расставить все точки над «i», – картина та же. Просит провести опознание водителя — опять отказ. Всего же следствие отказало в более чем десятке ходатайств защиты.
Кстати сказать, сейчас многие из этих «отказных» следственных действий уже назначены. Но до 12 января Дятлов находился в СИЗО. Вот и получается, что он расплачивался за бездействие следствия. Проведи следствие все это раньше – глядишь, и стало бы ясно, кто сидел за рулем.
Замнем для ясности
«Зачем вы затеяли все это? Я не упрекаю вас, но все было так ясно и достойно».
Бездействие следствия было признано Красногвардейским районным судом. И это факт. За это честь и хвала райсуду. И упорство, с которым этот же суд продлял Дятлову содержание под стражей, объяснимо. В таких ситуациях рассматривается не сам факт виновности или невиновности, а процедура: не станет ли обвиняемый угрожать свидетелям, не подастся ли в бега.
Адвоката Игоря Гращенкова в Красногвардейском суде едва ли любят. Некоторые его называют «иностранцем». Возможно, потому, что уж слишком «не по-рассейски» прибавляет суду работы, обжалуя многие действия следствия. Бьется, короче говоря, за интересы подзащитных. Как и положено.
А следствие должно, по определению, исповедовать беспристрастность, всесторонность и объективность расследования… Говоря о работе следствия в этом конкретном случае, так и ловишь себя на мысли, что в прежние времена существовал даже такой термин: «следствие ведется с обвинительным уклоном». Чтобы проиллюстрировать это впечатление, приведу несколько примеров.
Вот взгляды на то, что происходило после ДТП. По версии Дятлова, он вытащил Кравцова, переоделся дома и сразу был вызван к прокурору. Кравцова же, пострадавшего более сильно (что, впрочем, характерно для человека, сидевшего, по словам Дятлова, за рулем, есть даже такой термин: «типичные повреждения водителя»), госпитализировали с повреждениями левой части лица. И у автомобиля повреждена левая, водительская, сторона, разбиты боковые стекла слева.
Кравцов, отметим, из больницы сбежал, устроив дебош сразу после оказания ему первой медицинской помощи (это зафиксировано в истории болезни и других документах), и вернулся в лечебное учреждение через два дня. А на следствии занял такую позицию. Ехал в машине, кто за рулем – не помню, ДТП – не помню.
Начитавшись детективов и насмотревшись сериалов, любой обыватель скажет: следствию необходимо устанавливать истину. И в первую очередь, так кто же сидел за рулем в момент ДТП? А для этого проверять показания, назначать экспертизы, искать свидетелей. К моменту заключения Дятлова под стражу имело место только два непреложных факта. Свидетель, опрошенный милицией сразу после ДТП, утверждал, что Дятлов сидел на пассажирском сиденье. С другой стороны, экспертиза показала, что на водительской подушке безопасности следы крови Дятлова, а на пассажирской – следы крови Кравцова. Дятлов это объяснял так: пока тащил водителя через свое сиденье (водительская дверь была заклинена), у него самого кровь шла из носа. Но именно результатами этой экспертизы следствие подкрепило свое обращение в суд о назначении меры пресечения. Свидетель-очевидец допрошен к тому моменту не был. Суду только и оставалось поверить, что Дятлов, используя свою «милицейскую стать», кому-то неведомому угрожал.
Я была на судебном заседании, когда решался вопрос о продлении срока содержания Дятлова под стражей. Честно сказать, направилась туда, чтобы проверить: не передергивают ли родители Дятлова, обратившиеся в «Ставропольскую правду»? Чтобы понять, что у следствия есть за душой, то есть в уголовном деле, подтверждающее вину Дятлова? Оказалось, кроме приведенных выше предположений, ни-че-го. Впрочем, к моменту судебного заседания у следствия были результаты еще одной экспертизы, свидетельствующие о том, что на водительском сиденье – следы одежды Кравцова, а на пассажирском – следы одежды Дятлова. Но по какой-то причине в ходатайстве следствия о продлении срока содержания под стражей об этой экспертизе не упоминалось. Получается, следственные работники суд как бы ввели в заблуждение?!
Есть и такой момент, как мне кажется, немаловажный. Зададимся вопросом: на кого – напомню, заседание проходило в конце декабря, – окажись он на свободе, может повлиять Дятлов? На экспертов? Упаси Бог даже такое подумать. На свидетелей? Так остались недопрошенными свидетели защиты. Чего на них влиять? На мой взгляд, сидение Дятлова в СИЗО ничего не дает. Тогда почему он сидит? Как говорится, вопрос не по зарплате. Конечно же, следствие не закончено. Еще нет однозначного ответа на вопрос: кто сидел на водительском сиденье и стал виновником трагедии, унесшей две человеческие жизни? И вот к какому странному выводу я прихожу: похоже, ответ на этот вопрос искали, мягко говоря, не очень активно. Если Дятлов – ему прямая дорога на скамью подсудимых. А если Кравцов? Почему за три месяца с ним практически не проводили другие следственные действия? Нет у меня ответа и на этот вопрос.
Адвокат-детектив
«Будь на твоем месте старая дура, он все равно полез бы сражаться. Ему все равно кого спасать. Он так обучен».
Президент Адвокатской палаты Ставропольского края Ольга Руденко порой негодует: в единственном фильме с положительным образом адвоката вовсе не адвокат, а детектив какой-то. Приходят к ней люди и жалуются: ваши-то как? Свое следствие провести – слабо?
Оказалось, нет. Хотя действительно, адвокат Гращенков обучен, в первую очередь, защищать. Профессии детектива его никто не учил. Обстоятельства заставили. Именно он нашел шесть из восьми свидетелей, которые следствие долго таковыми не признавало, тем не менее обращалось за продлением Дятлову срока содержания под стражей, для того чтобы их допросить. Именно Гращенков обнаружил медицинские документы, свидетельствующие о состоянии здоровья обоих участников ДТП, и потребовал приобщить их к делу. Следствие провело судебно-медицинскую экспертизу участников аварии без оных. Да и с большим опозданием передало постановление эксперту – через три недели после аварии. (Заметим в скобках, что один из этих документов свидетельствует о том, что амнезия у Кравцова появилась не сразу после ДТП, в день трагедии он еще помнил, что попал в аварию).
В общем, адвокат сделал немало «непрофильной» для него следовательской работы. Но его активностью, похоже, следствие недовольно. Что удивительно: ведь каждый из них работает на закон, установление истины.
В розыске – правда
«Я сам себе не говорю правды уже столько лет, что и забыл, какая она, правда-то».
В Красной Гвардии говорят по поводу этого ДТП много. Все это понятно и объяснимо. Только беда уже пришла не только в семьи погибших женщин, не только в дом участника ДТП Дятлова. Беда пришла ко всем нам. Если он и виноват, следствие обязано доказать это. А не подгонять материалы уголовного дела под удобную для кого-то версию. А о том, что происходит именно так, свидетельствуют новые факты (и Дятлов опять в роли дракона). Районный суд не продляет ему содержание под стражей, отправляет под домашний арест, а не под подписку о невыезде. Мера ареста гораздо более сурова, чем подписка. Ограничений значительно больше, даже жалобы нельзя подать.
Чем же руководствовался Красногвардейский суд? Опять – как и положено — документом, полученным от следствия. А он таков. Это письмо, подписанное начальником Управления собственной безопасности ГУВД по СК. Речь в нем о том, что в ходе осуществления оперативно-разыскных мероприятий УСБ получило информацию о том, что Дятлов «с целью ухода от уголовной ответственности, используя родственные и дружеские связи, планирует подкуп или оказание давления на свидетелей Кравцова и…», следуют еще две фамилии. Согласно поступившей информации, сказано в бумаге, Дятловым «с помощью родственных связей собраны денежные средства в размере 300000 рублей для подкупа указанных лиц». Отличный пассаж! Обвинение в намерении без указания конкретного источника информации…
Что же получается, если исходить из подобной, собственно, безопасной логики? Евгений Дятлов намерен подкупить Кравцова, чтобы тот сказал, что… сам сидел за рулем? Двух других свидетелей? Но они, если верить их словам в официальных документах, протоколах допроса, момента происшествия не видели. И — что небезынтересно — на допросе сказали, что давление на них никто не оказывал. Их-то зачем подкупать?
И последний вопрос, который мне представляется немаловажным. При чем тут УСБ? По положению об этой службе она должна заниматься делами только внутри ведомства. Как в них вписывается интерес к безработному Дятлову?
* * *
P.S. Редакция познакомила с этим текстом ряд правоохранительных структур. Официальный ответ получили только из одной. «По указанию руководителя Следственного комитета по Ставропольскому краю С. В. Дубровина, сообщила пресс-служба ведомства, в целях обеспечения упреждающего процессуального контроля за деятельностью подчиненных следственных органов и недопущения нарушения прав участников уголовного судопроизводства уголовное дело затребовано в аппарат управления. При необходимости будут подготовлены указания о направлении расследования и производстве конкретных следственных действий, а также приняты иные меры, направленные на принятие законного процессуального решения по делу».
25 января 2011 года