Мы будем жить долго…

Слава Богу, мы еще не разучились читать. И не вышли из моды книги, не умерли газеты.

Не стану спорить, что и печатное слово – не панацея от обессмысленности. Сколько книг, не дающих пищи ни уму, ни сердцу, выскочили на свет, отшумели, отзвенели и канули в небытие. Что уж говорить о газетах, созданных на потребу низменным интересам публики, либо закованных в идеологический панцирь, либо просто никаких, не нужных никому, кроме их тщеславных хозяев.

Речь не о них.

Листая «Ставропольскую правду» советских времен, отчетливо понимаешь, отчего думающие люди той поры никогда не читали первых полос. Ни фактов, ни мыслей – одна пустопорожняя трескотня да тупая лобовая пропаганда. Увы, такую дань приходилось платить «руководящей и направляющей» машине, почему-то называвшей себя коммунистической.

Но перевернешь пожелтевший лист, вчитаешься, и вот они – анализ событий, попытки понять окружающий мир, идущие от сердца боль и сопереживание. У каждого времени было свое слово, и его творцы не были ни деревянными, ни, как нынче говорят, пластиковыми ретрансляторами, они действительно будили мысль, тревожили совесть, не давая мозгам заплесневеть. Их читатель сам учился сдувать словесную шелуху, добираясь до искомого зерна, тем и участвуя в процессе сотворчества, в процессе познания, в том числе и самого себя.

90 лет прошло с тех наивных и жестоких дней «Зари свободы», давших начало истории «Ставропольской правды», 16 лет, как рухнул идеологический диктат единой и всемогущей партийной машины. Сказать, что стало так уж намного легче дышать и работать, так и не скажешь. Обновившаяся и заматерелая власть по-прежнему и с новой силой желает видеть в журналистах пропагандистов и агитаторов себя, любимой. Иная позиция, сколь бы честной и выверенной она ни была, приветственных чувств не вызывает и, более того, влечет активное противодействие, бездну неприятностей.

Но мы не изменяли и не изменим своей профессии. Мы продолжаем творить слово и нести его людям, заставляя человека читающего встречно думать и творить. Властители приходят и уходят, а настоящая журналистика остается, потому что она, а не пропагандистское манипулирование сознанием, нужна и востребована и потому будет жить долго.

И будет жить наша газета.

И мы будем жить долго.