Андрей Платонов – интеллигент, который не вышел из народа

Когда в конце пятидесятых начали переиздаваться его книги, они сразу стали обязательными для всех, кто почитал себя ценителями «большой литературы». Ни на кого не похожий и ни с кем не сравнимый голос Платонова звучал все громче, в одной из широких дискуссий ведущие критики страны сошлись на том, что хороших и даже великих книг в советские годы было написано немало, но единственным гением столетия можно назвать только Андрея Платонова. Утверждение, конечно, спорное, но симптоматичное.

В последнее время за Платоновым закрепилась роль сатирика, создавшего в своем «Котловане» беспощадную карикатуру на «строительство социализма». Не думаю, что это верно. Сатирическое начало в нем присутствует, но не является определяющим… Особенно если взять его творчество в целом, суть которого он передал, описав эволюцию одного из своих героев: «Прежде он чувствовал жизнь через преграду самого себя и собственного интереса, а теперь внезапно коснулся ее обнажившимся сердцем». Платонов – неукротимый мечтатель. Такой же, как его великие современники Циолковский, Хлебников, Вернадский, Филонов, Мичурин, Заболоцкий… Именно поэтому так поражает изображенная им трагедия безоглядного стремления как можно быстрее свою великую мечту осуществить: «… к новому году должны поспеть сделать социализм», «еще рожь не поспеет, а социализм будет готов…». У Платонова утопия и антиутопия равнозначны и равноправны. Причем и то, и другое выражено не отвлеченно, а по-крестьянски конкретно: «Организуем фонтаны: землю в сухой год помочим, бабы гусей заведут, будут у всех пух и перо – цветущее дело!». Платонов вообще «за народ». Кто-то однажды очень метко определил его внутренний да и внешний облик тоже: «Интеллигент, который не вышел из народа»…

Среди платоновских строителей социализма очень много людей, словно шагнувших в двадцатый век из русских легенд, из народных сказок: тут и вечные его странники, искатели триединого царства, иванушки-дураки, мудрецы-скоморохи, тут и знаменитая Сивка-Бурка, которая получила новое имя – Пролетарская Сила… И тут же люди, очарованные, как и сам Платонов, машинами и механизмами. Мастер, мастеровой – это всегда в его книгах человек высшей пробы.

В нынешнем году о Платонове вспоминают часто, судят о нем так и эдак, единодушно, впрочем, признавая его великим писателем. Но вот что поразительно: обнаружилось, что в наши новые времена, когда во всем мире растет мощный интерес к «эпохе первоначального накопления социализма», на его родине до сих пор нет полного собрания его сочинений, а это значит, что все суждения о Платонове могут быть лишь предварительными.