Александр Твардовский: зеркало для народа

В стихах Твардовского рифмы безукоризненны и потому «незаметны». Он не танцует вприсядку, он просто идет за плугом. Свой идеал стихосложения сам Твардовский выразил так: «Вот стихи, а все понятно, все на русском языке». Это - из бессмертного «Теркина». Строки Твардовского выговариваются и запоминаются легко, потому что в них русский язык - как у себя дома, то есть там, где он самодостаточен и может жить по своим законам, главный из которых - мудрая простота. Именно эти принципы Твардовского как стихотворца позволили ему написать одну из самых удивительных книг нашей литературы - поэму «Василий Теркин».

Уникальность «Теркина» не в том даже, что им восхищались такие не похожие друг на друга люди, как Сталин и Бунин, хотя и это говорит об очень многом. Диво дивное в другом: трудно припомнить, чтобы герой литературный стал живым народным героем в самом буквальном смысле этого слова. Причем не через годы и века, а тут же - прямо со страниц фронтовой газеты. Не зря, видимо, существует легенда о том, что один из наших уважаемых военачальников повелел отыскать наконец во вверенных ему частях этого самого Теркина, чтобы представить его к званию Героя Советского Союза.

Миллионы людей, тех самых, которых мы сейчас называем «поколением победителей», мгновенно узнали в Теркине самих себя. Это ли не свидетельство высочайшего уровня художественной правды, достигнутого Твардовским? И ведь написано-то как! Вроде бы даже шутя, без малейшего усилия, на одном дыхании. Сто с лишним лет русская литература старательно лепила образ «человека из народа», что-то выходило так, а что-то эдак... И вдруг, как из-под земли, - вот он! Народное признание опередило и, быть может, предопределило признание литературно-государственное: Сталинскую премию за «Теркина» Твардовский получил в 1946 году, но к тому времени в стране уже объявились тысячи «теркиных» и сотни «Твардовских», которые писали бесчисленные «продолжения» знаменитой поэмы.

Евгений Евтушенко в своей «Автобиографии» назвал Твардовского «мастером, который во многом себя ограничивает». Но ведь это и есть главный секрет подлинного мастерства: врожденная потребность в самоограничении, некий внутренний самоконтроль, истоки которого не в страхах и предрассудках, а в духовной чуткости, трезвости, зрелости. «Это поистине редкая книга! Ни единого фальшивого, литературно-пошлого слова!», - воскликнул Иван Бунин, прочитав «Василия Теркина». С полным на то основанием это можно сказать практически обо всем, что написал Твардовский, - будь то лирические стихи, публицистика или поздние поэмы, в которых он стремился осмыслить тайну времени и судьбу Родины.