Прописана в журналистике

- А я ничего не успела, всего год проработала, - вспоминает Корнеева нынешняя.

Ох, успела, Марина Дмитриевна! Недавно встретила я мужика из Галюгая, у которого тогдашняя Корнеева была классным руководителем. В поход на хутор Графский он, отспорив это право у одноклассников, вез ее на раме своего велосипеда. Вздохнув и покосившись на жену, мужик молвил:

- Я бы и сейчас ее так же возил...

Это удивительное свойство Корнеевой: ее добром вспоминают многие люди, судьбы которых, казалось бы, зацепились за нее одноразово и случайно. Думаю, это из-за той самой учительской закалки, о которой она так жалеет. Она никогда не любила себя, великую. Но всегда гордилась теми, кто работал под ее крылом. Уже в «Ставрополке» гордилась мной, гордилась Леной Рыбалко, гордилась многими другими.

А, может, этому есть другое объяснение? Ведь начинала Корнеева в журналистике с самой маленькой должности – меньше не придумаешь – подчитчика в корректуре «Молодого ленинца». Людям, далеким от нашего цеха, объясню: это как подсобник на производстве. Попала она в газету случайно. Молодая семья Корнеевых прибыла в Ставрополь в разгар учебного года, в школах мест не было, а деньги край как были нужны. Вот и пошла туда, куда взяли. А рядом работали молодые, чуть старше нее, но уже тогда мэтры пера, имена которых навечно записаны в анналы ставропольской журналистики – Наум Чанов, Тамара Воинова. И немудрено, что тогдашний редактор сказал:

- Старайся, но самое большее - можешь стать корректором.

А она, в конце концов, стала редактором «Молодого ленинца». Но до этого были годы корректорского труда, работы техническим редактором. Это тоже не сахар. Отвечаешь за все и по полной программе. Сейчас в газетах такой должности нет, а обязанности эти выполняют человек пять. Перевод на творческую работу - в отдел агитации и пропаганды газеты - Корнеева и заслужила и выстрадала.

- Принялась за работу с неистовой страстью, как за все, что я делаю, - улыбается Марина Дмитриевна.

Она, правда, все делает со страстью, которую сразу не заподозришь в этой изящной женщине. То, что она женщина до кончиков ногтей, я поняла только после того, как у Корнеевой стали появляться внуки. Безумно любимые, на нее похожие (а как же иначе?) и самые лучшие на свете. Женщина ранимая. Которая просто-напросто прячет за бурями, которые случались в ее редакторском кабинете, и свою уязвимость, и тревоги за нас всех. Поняла я это много позже. Когда Марина Корнеева уже ушла из «Ставрополки» и возглавила комитет по печати и информации правительства края.

А поначалу я ее боялась. Впрочем, не я одна. Наш фотокор Миша Колесников (нынче уже ушедший из жизни) рассказывал, что боязнь эту принес в Ставрополку» из «Молодого ленинца», Наверно, бушевавшую Корнееву боялись все. Нет, она не кричала. Но в голосе появлялись такие обертоны, что мама моя… Боязнь редактора в моей бунтарской натуре выражалась весьма специфически. Тогда, в начале девяностых прошлого века, в «Ставропольской правде» был большой отдел политики. Время обязывало сосредоточиться именно на этом направлении, на котором романтики-демократы пытались обустроить Россию по-новому. Мы тоже были такими романтиками. Наш великий отдел – и по размеру, и по умению, и, что скрывать, по гонору – порой с редакторской правкой не соглашался. Спорить с Корнеевой было можно, но почти всегда бесполезно. Мы обиженно уходили из кабинета и в знак протеста ставили не фамилии, а псевдонимы – В. Александрова, Е. Иванова. В силу молодости не понимая того, что в пылу демократического романтизма мы тогда еще не научились отвечать ни за него, ни за демократическую журналистику. Оказалось, что и она это помнит...

В «Ставропольскую правду» Марина Корнеева, по приглашению тогдашнего редактора Василия Курилова, пришла его замом уже с трехлетним опытом редакторства в «Молодом ленинце». Пришла, отказавшись от учебы в Академии общественных наук, которая в те доперестроечные годы гарантировала, кроме знаний, еще и обязательную защиту кандидатской диссертации. Пришла, не жалея об упущенной карьере. Как никогда не жалела и о том, что в свое галюгаевское время отказалась от аспирантуры в Пятигорском пединституте иностранных языков. Оба раза она выбирала семью и журналистику. Или наоборот - журналистику и семью. Пришла с опытом работы в крайкоме КПСС, с опытом общения с творческой интеллигенцией всех жанров и направлений. И хотя нынче не модно это вспоминать, Корнеева считает, что та работа – хоть и с сапогом на горле – дала ей многое. В смысле понимания людей, самодисциплины, ответственности, управленческих навыков.

Нет, ни боже мой, она никогда не была упертой фанаткой. И отчего-то стыдилась тех благ, которые давала партия своим приближенным и подручным (в то советское время нас, журналистов, так и называли: «подручные партии»). Ну, например, замредактора «Молодого ленинца» имел прикрепление к спецполиклинике, а его семья нет. А вот редакторскую семью прикрепляли всю. Корнеева и ее семья ходили в обычную городскую лечебницу. Всегда.

Вот с этим багажом она и пошла 15 октября 1991 года на первые альтернативные выборы редактора «Ставропольской правды». Подбили журналисты и, в первую очередь, Василий Балдицын. Эти выборы она выиграла. Как выигрывала и еще дважды, именно столько пришлось на ее долю за время семилетнего редакторства в главной газете края. И перед каждыми из них – вот характер! - Корнееву, по ее собственному выражению, «бес путал, и начинало раздирать». Выговоры и замечания сыпались, как из прохудившегося ведра. Она и до сих пор не знает, почему так случалось. А я знаю. Марина Корнеева, редактор и женщина, очень боялась, что кто-то воспримет ее поведение, как заигрывание перед выборами. Зря боялись, Марина Дмитриевна, мы выбирали вас по совести и по душе.

Мы стали ее «новой волной», поколение журналистов, пришедших в «Ставропольскую правду» в начале девяностых. Александр Загайнов, Наталья Быкова, Елена Рыбалко, Сергей Рябчиков, Сергей Бондарев, Оксана Слисарь, я. Это сейчас имена уже говорят сами за себя. А тогда мы были смелы, но и только. Не хватало опыта, мастерства, да и просто житейской зрелости. А до мудрости вообще было далеко. Мы учились у Валерия Попова, Светланы Танхилевич и, конечно же, у Марины Корнеевой.

- Да что вы? - слегка кокетничает она. - Я ведь, по сути, никогда и не была журналистом. Да, я член союза, но я больше приписана к этому сообществу.

Неправда. Марина Корнеева прописана в ставропольской журналистике. И от этого никуда не денешься. В нынешнем году у «Ставрополки» - девяностолетие. Десять лет назад – на предыдущем юбилее - зал краевого академического театра ломился от людей. В этом тоже авторитет газеты.

- Не нами нажитый, - говорит Корнеева, - но нами подхваченный...

Авторитет сегодняшней «Ставропольской правды», конечно же, заслуга не одной Корнеевой. Но и ее тоже. Во многом ее. Помню, как во время каких-то выборов она ругалась с одним из руководителей края. Он настаивал на публикации специфического агитационного материала. Она не соглашалась. В выражениях весьма резких и даже где-то обидных для собеседника. И, что самое поразительное, отстояв свою точку зрения, она умудрилась не испортить с этим чиновником ни рабочих, ни человеческих отношений.

Кстати, о них, о человеческих ипостасях Марины Корнеевой. Она сколь угодно много могла шуметь и наказывать, но мы все знали, в тяжелую минуту именно она протянет руку и вытащит тебя из болезни, из грязи сплетен, из неприятностей в семье, в конце концов. Но она очень не любит, когда ей за это говорят «спасибо»: не видит подвига в себе. Мы все, вне зависимости от возраста, в какой-то степени ее дети, которых наказывают. Но и любят, вне зависимости от наказаний.

И, наверное, поэтому после ухода Корнеевой из «Ставрополки» с годами уважительное и официальное «Марина Дмитриевна» постепенно трансформировалось в ласковое и домашнее «Маришка не заходила?». (Студентам факультета журналистики СГУ, где преподает Корнеева, просьба этот абзац не читать). Кстати сказать, я им несколько завидую. Нет, у меня в Ростовском университете были прекрасные преподаватели, коих до сих пор помню и люблю. Но такой, как Корнеева, не было.

Впрочем, о чем это я? У меня была прекрасный редактор Марина Корнеева. Единственная женщина, которая возглавляла и «Молодой ленинец», и «Ставропольскую правду», о которой она сказала:

- Эта газета – вершина моей карьеры.

Может, и были должности выше. Но лучше и любимее – никогда.

Наши люди

Напоминаем, 31 июля у «Ставропольской правды» - день рождения. А в нынешнем году он особенный: известная в крае (и за его пределами) газета отметит 90-летний юбилей. У нас есть много верных друзей, не расстающихся с любимой «Ставрополкой», несмотря на различные передряги в жизни страны. Подписной «стаж» некоторых - 30, 40 и даже 50 лет. Мы постараемся и в будущем не разочаровать вас, дорогие друзья, и отпразднуем еще не один совместный юбилей - какие наши годы! А еще мы, журналисты, работающие сегодня в «Ставрополке», всегда помним о своих старших коллегах, трудом и талантом которых создавались имя газеты, ее авторитет и славные традиции. Многих из них уже нет в живых, но газета хранит их мысли и частицу души на пожелтевших страницах. Мы уверены, что читателям «Ставрополки» будет интересно вместе с нами вспомнить этих людей и ощутить дыхание самой Истории. Мы предлагаем вам цикл статей о наших ветеранах, бывших сотрудниках «Ставропольской правды» разных лет, оставивших заметный след в жизни газеты. Думаем, что эта серия публикаций будет продолжена и после юбилея.