Судебный выбор

- Когда учился на юрфаке в Ростове-на-Дону, - вспоминает именинник, - мечтал стать сыщиком, то бишь следователем. Даже сотрудничал в студенченские годы с милицией и задержал несколько опасных преступников, за что был поощрен. Уговаривали: оставайся. Но я решил последовать совету декана, очень уважаемого мною человека. Он сказал, как отрезал: «Ты должен стать судьей». А на Ставрополье попал по распределению. Вначале работал в Шпаковском районном суде, а через несколько лет меня перевели в краевой суд.

Когда начинал, мой отец, забойщик, почетный шахтер СССР, приехал из моего родного города Горловки Донецкой области специально, чтобы побывать у сына на процессе. Ловил каждое слово – мое, прокурора, свидетелей, а потом, уже дома, одобрил: «Из тебя получится хороший судья». Это для меня до сих пор высшая похвала.

Самое первое дело? Может, лучше из ранних, которое особо запомнилось? – переспрашивает Николай Константинович.

Дело братьев Котеневых из села Гофицкого начинающий судья, без преувеличения, пропустил через сердце. Подсудимые изнасиловали и убили восьмилетнюю девочку и спрятали в стоге сена. Нашли бедняжку только через 30 дней – случайно: выпущенная погулять свинка завизжала, обнаружив труп, - хозяйка подошла посмотреть, в чем дело… Улики - простыню с пятнами крови, одежду преступников - несколько раз отправляли на экспертизу, которая была проведена крайне неграмотно. Следователь сработал не самым лучшим образом. Дело по этой причине могло быть списано в архив, и убийство сошло бы преступникам с рук.

- Когда шел процесс, поверите, я ночами не спал. Так жалко было девочку. Построил приговор на противоречиях в показаниях подсудимых, - вспоминает Николай Константинович.- Думал, вернет Верховный суд дело: нет, мой вердикт утвердили. Это была победа над самим собой.

Но более всего Зарудняк любит интересные дела, как он их называет. К этой категории относит те, где надо подумать, сопоставить факты.

Буденновск был потрясен случившимся. Глава семейства взорвал дом, где вместе с ним находились жена и двое малолетних детей. Дочь и сын умерли в больнице от ожогов. Жена осталась в живых по чистой случайности, как раз спустилась за соленьями в подвал. По показаниям подсудимого, которому вменялось убийство по неосторожности, над ним пролетел некий огненный шар, потом произошел взрыв. Казалось бы, ответ на поверхности: помещение наполнилось газом, мужчина был пьян, курил - вот и причина. Но Николаю Константиновичу не давала покоя одна деталь: почему у Чумадорова обгорели левая рука, часть лица и туловища, если он находился в загазованном помещении вместе с членами семьи. Чтобы разобраться, пошел в техническую библиотеку, перерыл всю специальную литературу. Привлек экспертов. Выходило, что отец семейства сам вбросил спичку в загазованное помещение снаружи, с улицы. Будучи от природы левшой, соответственно проделал это левой рукой. Было возражение: невозможно, мол, так далеко бросить зажженную спичку – на четыре метра. Провели следственный эксперимент: в темном помещении проследили траекторию полета - получилось. Обвинение переквалифицировали на статью «Умышленное убийство».

Вообще Николай Константинович интереснейший рассказчик. Да к тому же истории одна любопытней другой. Шварц и Баладжаев обвинялись в убийстве двух сестер. Один кивал на другого, когда следователь пытался выяснить, кто же нанес роковые ножевые ранения, ставшие причиной смерти. Решили провести эксперимент прямо в зале суда. После перерыва в зал заседаний принесли манекен ростом с убитых. Одного подсудимого попросили показать, как он бил ножом, - тот не захотел. Второй отказываться не стал. По направлению раневых отверстий, нанесенных кукле, стало ясно, что бил не Шварц, а человек выше ростом, то есть его подельник.

Но самым громким, наверное, в его судебной биографии стал оправдательный приговор в те времена, когда таковых просто в природе не существовало. Считалось, оправдали - значит, плохо работает правоохранительная система в целом. В крайнем случае, могли, чтоб не «марать мундира», отправить на доследование с последующим списанием в архив. Прокурор Северной Осетии в 1988 году арестовал за расхищение собственности пятерых, в том числе директора потребсоюза и второго секретаря обкома. Учитывая «заслуги» фигурантов, дело спустили на тормозах. Выпутавшись из передряги, «пострадавшие» решили радеющего за закон прокурора, а заодно и начальника следственного отдела осудить по надуманному обвинению. Николай Зарудняк совершил тогда гражданский поступок - вынес им оправдательный приговор.

«Я распутаю. Это дело чести», - эти слова Николай Константинович говорит себе, когда трудно. Уважение к юридическому поприщу Николай Константинович сумел передать и двум своим дочерям. Старшая Наталья - мировой судья. Младшая Татьяна работает адвокатом. Обе умницы, вдумчивы и ответственны, как отец. Так что дискуссии на рабочие темы в семье юристов случаются нередко.

65 лет – это верхняя планка для судебной практики. Президент на шестом съезде судей в ноябре прошлого года предложил для сохранения кадрового потенциала увеличить предельный срок пребывания судей в должности до 70 лет. Однако законопроект до сих пор не утвержден: «застрял» где-то в Госдуме РФ. «Наверное, хотят избавиться от старой гвардии, - с грустью говорит Николай Константинович. – Я без своей работы жизни не представляю». И в самом деле, сложно представить, что его можно отправить сейчас в отставку. Судейская мантия ему так к лицу.