Жил-был Андрей Губин

Думаю, красота и высота, вольность и нарзан. Но немногие знают, что на этой благословенной земле возросли местные таланты, которым нет цены. Назову лишь некоторых: Александр Солженицын, Андрей Губин, Владимир Гнеушев, Александр Мосинцев и… нет им числа!

…В 1964 году из Кисловодска в Ставрополь позвонил писатель Всеволод Кочетов, редактор журнала «Октябрь», член ЦК КПСС, недовольно спросивший меня: «Ты владеешь ситуацией?» Будучи заместителем председателя Ставропольской писательской организации, я отвечал, что да, как будто владею. «А что случилось, Всеволод Анисимович?» – «Тогда почему же мне мешают отдыхать местные графоманы? Один из них казак, назвавшийся Андреем Губиным, пришел с чемоданом рукописей и потребовал, чтобы я их прочитал и оценил. Самую маленькую «Созвездие ярлыги» я действительно прочитал. Любопытно. Парень умеет писать об овцеводах. Может быть, это напечатаю. А остальное читай ты, Вадим».

Я позвонил в редакцию газеты Предгорного района. Кажется, она тогда называлась «Искра». Там мне говорят: «Знаем Андрея, сына повара из ессентукского санатория. Закончил ВГИК, сценарист. Писать умеет, но не для газеты. Мы ему – пиши про навоз, а он пишет про казаков, которых якобы обидела советская власть и которые – соль земли, живущие под девизом: «Душу Богу, сердце людям, жизнь Отечеству. А честь никому!»

Написал в Ессентуки и получил ответ Андрея вместе с рассказами «Бочка Франсуа Рабле», «Велосипед Джека Лондона» и внушительную рукопись «Молоко волчицы». Рассказы были великолепны и вскоре напечатаны в альманахе «Ставрополье» и в краевой газете «Молодой ленинец». Так в нашем литературном пространстве неожиданно появился писатель, ставший впоследствии гордостью не только Северного Кавказа, но и России.

Знал ли себе цену как писатель Андрей?

Да, знал. Он был уверен в себе не менее, чем Лермонтов и Пушкин, – это свойство харизматичных талантов. И когда в него влюбилась тринадцатилетняя девочка Рита, он воспринял это спокойно. Рита подросла, стала девушкой, и он женился на ней. Она ему родила Андрея – трагического мальчишку, который умер, не дожив до тридцати лет, упав едва ли не на пороге физиолечебницы Ставрополя. А она, Рита, журналистка и жена Мастера, через несколько лет после его смерти при невыясненных обстоятельствах погибла где-то в лесополосе, сожженная нелюдями до неузнаваемости.

Андрей при жизни писал ей, как Александр Блок:

Когда тебе будет трудно,
Одиноко или страшно,
Или вдруг я
Стану совсем неинтересным, -
Тогда посмотри на мое лицо,
Впитавшее мрамор античности,
Шелест лесов кизиловых,
Безумство бессмертия вечных гор
И увядающего к вечеру ландыша…

Губин был еще и поэтом.

Она, его великая любовь, в отведенный судьбою срок, в такое немилосердное время, попыталась издать все, что написал Андрей Терентьевич Тристан Губин. Тристан – сохранившая французские корни фамилия его матери Марии, которую он всю жизнь безмерно любил. Усилиями Риты в разных издательствах Северного Кавказа вышли в свет четыре тома его произведений. Это то, что ей удалось сделать до собственной гибели. А остальное где? Что стало с литературным наследием Андрея? В чьих оно руках? Знает ли кто?

Когда сгорела свеча его жизни, Маргарита позвонила мне в Ставрополь ночью, тоскливо сказала: «Андрей умер…». Потом глубоко вздохнула: «Его дело я продолжу…». «Рита, – ответил я в телефонную трубку, – ты лишилась любимого, а я – брата…»

Вспоминаю. Мы шли по проспекту Октябрьской революции Ставрополя. Витя Колесников, работавший в издательстве, Георгий Шумаров, детский хирург, художник Женя Биценко и еще кто-то. Заспорили около парка молодые, еще не укрепившиеся литераторы. Андрей вдруг сказал:

– Ребята, закончится ХХ век, нас уже не будет на свете. Но однажды кто-то вспомнит, что мы жили-были…

Человек умирает дважды. Один раз физически, еще раз, когда умирает дело, которым он занимался всю жизнь. Андрея Губина уже нет в этом видимом мире. Но неугасима его духовная свеча. Его книги. Сейчас они, возможно, забыты, но настанет время и их вспомнят, начнут читать и удивляться.

Кисловодск.