Житель Ставрополя вспоминает о своём военном детстве

В 1941 году Александру Сергеевичу Толстову было шесть лет. Черный для страны день, 22 июня, ему запомнился прежде всего напряженными лицами взрослых.

Вот такие игрушки

Огород Толстовых в числе прочих поливался благодаря уникальной схеме орошения, которую все называли просто «канавой». Система запруд воды реки Ташлы использовалась местными жителями для полива. Так вот в этом месте и произошло событие, в котором в августе 1942 года мальчик Саша принимал активное участие. Здесь появилась танкетка с экипажем из четырех немцев в черной форме с отличительными знаками СС (элитное подразделение наиболее преданных нацистской идее - Л.К.).

Двое через мостик-кладку отправились к соседке за «млеко, яйки, курка». Еще один принялся трясти дерево с кульгой и наполнять дикими абрикосами фуражку. А четвертый член экипажа решил подлить топлива в бензобак и только отстегнул канистру от борта танкетки, как напарник стал просить его о помощи. Что ж… поставил канистру на землю и направился к товарищу. В мгновение ока Саша выскочил из густых зарослей ежевики, откуда до сих пор наблюдал за действиями оккупантов, столкнул канистру в канаву с водой и шмыгнул обратно в свой «наблюдательный пункт». Когда танкетка уехала, спрятал добычу в огороде. Сердце билось отчаянно, но еще сильнее было удовлетворение от сделанного. Хоть так, но навредил врагу. Канистра потом еще долго служила по назначению. «Тот еще был партизан», - улыбается Александр Сергеевич.

В тайнике, куда Саша спрятал канистру, был у него целый арсенал. Когда пришли немцы, некоторые местные жители избавились от ружей, чтоб их случайно не обнаружили. За это был расстрел. Саша же старательно все подобрал и спрятал. И только спустя время, уже после ухода немцев, весной 1943 года признался старшему брату о наличии оружейного схрона. Два ружья оказались рабочими, их решили опробовать на охоте на зайцев. Вот только хранителю арсенала никак не позволяли «стрельнуть»: мол, мал еще. А когда наконец ему это было позволено, мальчик должен был попасть из ружья в собственную шапку. В итоге головной убор превратился в решето, а любимая бабуня, которая потом чинила шапку, сказала, что из него получится настоящий охотник. Такие вот игрушки были у ребят после немецкой оккупации.

Очень ярко запомнился канун освобождения Ставрополя. Все знали, что немцы уходят. Тем напряженнее было ожидание. Стояли в проеме входной двери и молча смотрели на зарево пожаров в центре города. Ждали старшего брата Бориса. Наконец он появился. На железнодорожном вокзале его обстреляли немцы из вагона уходящего поезда, подтверждением тому были пули, попавшие в обшивку саней, на которых он подрабатывал извозом. И тем не менее настроение было хорошее, он широко улыбался, а на голове была... офицерская немецкая фуражка.

На следующее утро город был чист от оккупантов.

«И мы решили по этому поводу устроить праздник встречи Нового года для всей нашей улицы. Гурьбой отправились за елкой в питомник на улице Чапаева по замерзшей Ташле. Мост через речку был разрушен еще при отступлении наших войск. Немцы его восстановить не успели. За это и поплатились вереницей сожженной техники. На лугу рядом с мостом мы обнаружили шестерых наших погибших разведчиков. Эта страшная картина до сих пор перед глазами, - говорит Александр Сергеевич. - На душе стало тоскливо и неуютно. Даже праздника расхотелось... Знаю, что похоронили их в братской могиле на Даниловском кладбище».

Землянка

В школу Александр пошел в год освобождения Ставрополя.

«Мне первый класс был как раз по возрасту, но со мной учились ребята и 1933, и 1934 года рождения. Так сложились обстоятельства: война не позволила им пойти в школу в свой срок, - объясняет Александр Сергеевич. - Помню, когда мне было три года с небольшим, со старшим братом по случаю попал в его школу. Там как раз шел ремонт и пахло краской. Я просил его и меня записать в школьники. Конечно, никто бы меня тогда не взял. Но учиться мне очень хотелось, и учился я, когда наступила пора, охотно и старательно».

Хорошо запомнился Александру Сергеевичу Толстову и 9 мая 1945 года.

«У нашего дома в переулке Прокофьева через речку была переброшена кладка. На другой стороне, на косогоре, и появился наш вестник победы, - вспоминает ветеран. - Это был объездчик колхозной бригады. Он дважды выстрелил из ружья и громко прокричал только одно слово - «Победа!». Люди по-разному реагировали. Кто смеялся, кто плакал... Горя-то и потерь война принесла много, считай, в каждую семью».

В памяти еще один эпизод, случившийся в победном мае. Пошли в гости пешком из станицы Темнолесской до хутора Польского, потом в Извещательный, где также жили родственники. Мама Анастасия Ивановна Гиркина для такого случая припасла пол-литровую банку водки. Сорокаградусную, как и хлеб, выдавали по карточкам, так сказать, не больше ста граммов в руки. Потребовалось время, чтобы собрать такую приличную порцию.

«Взрослые выпили за Победу, а я, пользуясь случаем, объелся творогом и вареньем, да так, что плохо стало с непривычки. Домой вернулись на полуторке, которая возила работников на базар в Ставрополь», - говорит Александр Сергеевич.

Саше Толстову повезло. Не у всех его сверстников отцы вернулись с войны. Сергей Порфирьевич возвратился домой в октябре 1945 года. На груди радиста, ефрейтора Толстова красовались медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией», были и другие награды. Воинское подразделение, в котором он служил, погрузили в эшелон и отправили на восток. Однако до места назначения бойцы так и не доехали. Вернули их с полдороги. Японию победили без них.

Отец освобождал Одессу, где потом в 1954 году после окончания Ставропольского строительного (в то время называвшегося нефтяным) техникума служил срочную и сам Александр. Отец тогда попросил сына посмотреть, сохранилась ли его землянка, в которой базировались радисты, когда шли бои за город. В первое же увольнение Александр пошел ее разыскивать в парк Т.Г. Шевченко. Оказалось, сохранилась. Более того, землянку превратили в небольшой музей как свидетельство военного времени.

«Я позвонил тогда отцу и сказал: жива твоя землянка, - рассказывает Александр Сергеевич. - Он очень обрадовался. Говорят, фронтовая дружба крепкая. Помню, что к папе приезжал его боевой товарищ Кирилл Шамшурин. Я его называл дядя Кирюша. Они сидели с отцом вдвоем, подолгу разговаривали, вспоминали».

Переплет

Военная служба вчерашнего студента длилась не так долго. В 1955 году комиссовали по инвалидности. «Попал в переплет», как называет случившееся сам Александр Сергеевич.

В Одессе еще продолжалась борьба с бандитами, начало которой талантливо показано в фильме режиссера С. Урсуляка «Ликвидация». Александр Толстов служил писарем строевого отдела: в его обязанности входило в том числе раз в неделю с конвоем транспортным самолетом доставлять секретные документы из Одессы в Тирасполь и Львов. Все было обставлено очень серьезно: чемоданчик с бумагами прикован наручниками к руке, в воздушном судне курьера также фиксировали с помощью специального крепления и летел он стоя. Для всех пролетающих самолетов назначался спецкод: если пилот не отзывался, был приказ стрелять. С этим было, как всегда, все в порядке. Однако летчик не рассчитал траекторию и самолет прокатился по посадочной полосе больше положенного расстояния и задел охранный минный ограничитель, который взорвался.

Конвойные просто свалились с лавки на пол. Взрыв был не очень мощный, но нашему герою хватило: от резкого толчка повис на креплении, в результате порвал сустав, повредил грудной позвонок. Медики сделали все необходимое, переночевал в санитарной комнате и вроде бы стал забывать о боли, даже принял участие в подготовке к празднику 8 Марта. А через несколько дней попал в Одесский военный госпиталь - результатом травмы стало желудочное кровотечение.

«Заведующий терапевтическим отделением написал мне в сопроводительных документах, что не годен я, к чертовой матери, к воинской службе, - поясняет Александр Сергеевич. - Через год, когда жена рожала первую дочь, случился рецидив, снова попал в больницу. Но трудности переживаемы. Правда, с тех пор плотно подружился с врачами».

А ведь собирался поступать в военное училище. Но пошел все же по строительной стезе, по своему профильному образованию. И об этом не жалеет.

Ежи

Все записи в трудовой книжке Александра Сергеевича связаны со строительными организациями.

Набравшись практического опыта, в 1958 году из родного Ставрополя Толстов уехал в Андижан, где до 1972 года работал в тресте № 162 Минстроя Узбекской ССР мастером-прорабом, начальником участка, главным инженером. В Узбекистане при его участии построено очень много объектов. В частности, Ташкентский телецентр, работающий в том числе на Таджикистан и Киргизию. На его долю досталось восстановление Ташкента после мощного землетрясения 1966 года, когда со всех уголков Советского Союза приехали строители, чтобы помочь братской республике.

В Узбекистане родилась младшая дочь Ольга, которую в семье любя до сих пор иногда называют «наша узбечка». Там же за большой трудовой вклад в развитие строительной отрасли А. Толстов был награжден орденом «Знак Почета» и медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина».

После возвращения в родные пенаты главная запись трудовой книжки - о работе в тресте «Ставропольгражданстрой». Много, в том числе знаковых, зданий числится за опытным специалистом в краевой столице. Толстов принимал участие в строительстве радиотелевизионной передающей вышки в Ставрополе, реконструкции после пожара пединститута на улице Пушкина (реорганизованный позже в Ставропольский госуниверситет, сегодня в составе СКФУ), создании надстроенного этажа краеведческого музея имени Г. Прозрителева и Г. Праве.

У Александра Сергеевича две дочери Марина и Ольга, внук Саша и внучка Катя, есть уже и правнук Артём. Вот только не стало супруги Аллы Сергеевны, с которой в любви и согласии прожили больше полувека.

Александр Сергеевич давно на пенсии, но скучать некогда. Во время разговора ему дважды позвонили по делам Ставропольской организации «Дети войны». Толстов - член совета этого общественного объединения и активный участник всех мероприятий. Он также среди активистов Ставропольского городского общества инвалидов «Надежда».

Александра Сергеевича еще и не так просто дома застать. На днях вместе с членами литобъединения «Отражение» побывал в СПК колхоз-племзавод «Казьминский», где рассказывал школьникам о своем военном детстве.

А еще Толстов член клуба любителей творчества поэта Сергея Есенина. Кстати, он и сам не чужд литературного творчества: автор книги «Папины сказки», в которой очень много воспоминаний военной поры и подробности о семейном древе. Так вот слова из этого произведения хотелось бы здесь привести в качестве характеристики людей, относящихся к категории «Дети войны».

«Эту категорию одна моя знакомая определяет как ежей, которых голыми руками не возьмешь и даже зубами не перегрызешь. Она, конечно, имеет в виду не лесных ежей, а колючую проволоку военных лет, закрученную в спираль. Военный термин «спираль Бруно», - пишет А.С.Толстов.