У въезда в Кисловодск ведут масштабные раскопки
Самые масштабные за последние годы археологические раскопки на Ставрополье ведут сейчас у въезда в Кисловодск.
Местные прозвали скалу напротив въездного знака в Кисловодск «броненосец». Точно подметили. Южный склон Боргустанского хребта здесь возрастает словно волнами. И вдруг из его плавных обводов вертикальными складками вздымается громадная песчаниковая скала. Словно остроконечный нос боевого корабля вырывается из морской пучины.
Ученые же называют ее Острый Мыс. Если эта скала и ныне притягивает взгляды людей, мчащихся на курорт в поездах и автомобилях, то можно представить, как она завораживала в то время, когда самым быстрым средством передвижения были четыре ноги одомашненной лошадки. Ясно, что на заре цивилизации обитатели Кисловодской котловины не могли просто так миновать Острый Мыс.
Еще в 70 - 80-е годы прошлого века ныне здравствующие ставропольские краеведы-археологи Сергей Савенко, Яков Березин и ряд их коллег обнаружили на вершине скалы остатки стен укрепления, а у ее подножия - два жилых поселка и могильник. Ученые установили, что один поселок основали представители кобанской культуры еще за тысячу лет до нашей эры, а второй - аланы в самом начале нынешнего летоисчисления. В могильнике же обнаружили следы погребения предшественников аланов - сарматов. То есть Острый Мыс в течение тысячелетий словно магнит притягивал людей.
И по сей день притягивает. Чтобы убедиться в этом, карабкаюсь на одну из «волн» горного хребта, окружающих нос «броненосца».
Так и есть! У подножия скалы та же картина, какую здесь можно было лицезреть изо дня в день многие-многие сотни лет: несколько десятков овец уткнулись носом в землю и щиплют пожухлые травы, а мужчина на лошадке и специально обученная собака следят, чтобы ни одна животина не отбилась от отары.
Но вот чабан приподнимается на стременах и пристально смотрит в сторону автотрассы. Оборачиваюсь и я. Там действительно происходит нечто небывалое. Сразу за серой лентой асфальта обнаженная земля, словно пчелиные соты, разделена на множество ячеек. И в них шевелятся крохотные фигурки людей.
В отличие от чабана я знаю, что это археологи раскапывают исторический памятник. Чтобы узнать подробности, подхожу ближе. Земляная площадка размером с футбольное поле поделена цветными шнурами на квадраты. В них мужчины усердно копают штыковыми лопатами грунт, а выбирают вскопанное - совковыми. Один отвлекся - пьет воду и переговаривается с соседом. Подхожу, спрашиваю, кто может рассказать для прессы о раскопках.
- А вон наш старший, - парень кивает в сторону мужчины в видавшем виды синем вязаном джемпере.
Знакомимся. Владимир Руденко - старший научный сотрудник ООО «Наследие».
В Кисловодской котловине Владимир Руденко и раньше бывал на раскопках. Здесь только зарегистрированных археологических памятников около сотни. И в несколько раз больше тех, которые еще только ждут своего исследователя.
Владимир Иванович поясняет: скоро на этом месте начнут расширять автомобильную трассу Ессентуки - Кисловодск. Поэтому, в соответствии с федеральным законодательством, перед тем как бульдозеры дорожников соскребут грунт до материковой породы, здесь и исследуют памятник «Острый мыс -4». Задача - извлечь из многовековых напластований грунта все артефакты жизнедеятельности аланов III - VI веков нашей эры.
Сам поселок аланов находился у подножия скалы Острый Мыс. Но поскольку здесь исключительно благоприятные условия для жизни: хорошо прогреваемый солнцем южный склон горного хребта, плодородная почва и обилие воды (вблизи, но на безопасном для поселения расстоянии протекает река), то зона обитания местных жителей разрасталась и достигла этого участка.
- По всей видимости, здесь были огороды, хозяйственные постройки, держали скот.
С помощью разведочных шурфов археологи установили границы территории, где могут находиться артефакты жизнедеятельности аланов. Бульдозерами сняли 40-сантиметровый слой новейших напластований грунта, сползавшего с горного хребта. Затем участок разбили на квадраты пять на пять метров. Каждый тщательно перекапывают на глубину 20 сантиметров, прислушиваясь, ни заденет ли штык лопаты что-либо твердое. Затем выбирают грунт очень широкой совковой лопатой. Почему широкой? Да чтобы легче было заметить каждый черепок керамики или косточку животного.
Все найденное документируют, раскладывают по отдельным полиэтиленовым пакетикам. А площадку с выбранным грунтом тщательно подметают специальными щетками, дабы не пропустить даже мельчайший артефакт. …И начинают перекапывать очередной 20-сантиметровый слой. И так до тех пор, пока на глубине метр-полтора не дойдут до материковой породы.
Прямо скажем, работа не сахар - тяжелая, кропотливая. Как же удается найти желающих изо дня в день так вкалывать и месяцами жить в отрыве от дома, от семьи?
- Мир археологов довольно замкнутый, - поясняет Владимир Руденко. - Мы все друг друга знаем, общаемся. И приглашаем на раскопки, как правило, проверенных людей. Почти у всех, кто здесь сейчас работает, за спиной по пять-семь археологических сезонов. И это не только жители Ставрополья. Люди приехали и из Краснодарского края, и даже из Саратовской области. Зарплата от 20 до 30 тысяч рублей - в зависимости от выработки. Деньги - из бюджета реконструкции автомобильной трассы.
Чтобы прикоснуться к древней жизни и лучше понять тех, кто возвращает человечеству материальные свидетельства бесписьменной истории, спускаюсь в один из квадратов и начинаю выбирать уже перекопанный грунт.
Это вам не просто механически махать лопатой. Набирая в стальной совок грунт, надо каждый раз присматриваться - не мелькнет ли там что-либо необычное. Я в первый раз метнул содержимое не глядя, и вот теперь мучают угрызения совести: вдруг выбросил в отвал какое-то бесценное свидетельство былого. Но вот тщательно просмотрел содержимое уже нескольких совков, а результат нулевой. Пойду-ка я лучше посмотрю, каковы успехи у более опытных археологов…
У соседнего раскопанного квадрата лежит с десяток черепков керамики, две небольшие бараньи косточки, а также мосол коровы.
Владимир Руденко поясняет: раз держали и крупный рогатый скот, значит, люди на этом месте обустроились капитально. Это вам не барашков на пастбище выгнать. Среди найденных артефактов есть и другие свидетельства того, что аланы здесь хозяйствовали основательно. Несколько зернотерок из местного камня со следами выработки убедительно доказывают, что уже в первые века нашей эры аланы выращивали злаковые культуры. Нашли и пряслицу, с помощью которой женщины изготавливали нити для тканей.
И вот что еще примечательно: ручки некоторых сосудов выполнены в виде фигурок животных. Видимо, помимо утилитарной функции эти сосуды несли и некий сакральный смысл. Обнаружили археологи на некоторых черепках керамики и следы орнамента. Чем не зачатки искусства?
- Человек всегда стремился свой быт немного украсить, - подтверждает мои мысли Владимир Руденко.
На краю площадки лежат два полиэтиленовых мешка с найденными сегодня черепками керамической посуды и костями сельскохозяйственных животных. Вечером их увезут на частные квартиры, которые сняли для археологов в Кисловодске, аккуратно отмоют от земли, опишут, присвоят номера, упакуют. И затем долгими зимними вечерами другие ученые будут их изучать. Но это уже несколько иная история…
Владимир Руденко произносит любимый латинский термин архео-
логов и, прочитав недоумение на моем лице, тут же его переводит: «На своем месте». То есть артефакт на месте раскопок способен рассказать исследователю куда больше, чем затем в кабинете. В отрыве от окружающей среды он теряет изрядную часть своих смысловых связей.
Памятуя об этом, а также чтобы проверить утверждение моего археологического гуру: мол, люди три тысячи лет селились в этом месте потому, что оно идеально подходит для жизни, я вновь направляюсь к подножию скалы Острый Мыс.
С обеих сторон от нее лесистые распадки, где, вероятно, и жили древние кобанцы и аланы. На пологом склоне, что ведет к ним, кустик барбариса. Прошлогодние ягоды несколько усохли, но все еще с приятной кислинкой. Чуть дальше встречаю калину.
Дорогу мне преграждают два огромных обломка песчаниковых скал высотой в два человеческих роста. Между ними удобный проход.
В это мгновение прямо над моей головой абсолютно беззвучно возникает тень. Я опешил от неожиданности. Тень удаляется, превращаясь в солидных размеров сову, которая планирует над склоном. Но откуда она взялась? Передо мной метров на 20 - 30 возвышается голая песчаниковая стена. Правда, со множеством расселин в вертикальных складках. В одной из них слышу писк птенца. Вот оно что! Не только древние люди, а и звери осознавали, как хорошо здесь жить.
Пока за автотрассой археологам удалось обследовать только треть намеченной площади. Затем они перейдут на ту сторону дороги, что находится ближе к скале Острый Мыс. И, вероятно, там их ждут еще более интересные находки.
Вот и я пересекаю шоссе и углубляюсь в лес. Прохожу буквально полторы сотни метров от археологического памятника и упираюсь в гору пластиковых мешков со строительными отходами. Рядом еще несколько большущих куч строительного хлама.
Невольно напрашивается мысль: полторы тысячи лет назад аланы оставили потомкам керамику с орнаментами и фигурками животных на ручках сосудов. А какое наследие в этом сказочном месте оставляем мы потомкам?
25 марта 2020 года