Судебный процесс в Пятигорске: Типичный сержант и погибший ефрейтор
В Пятигорском гарнизонном военном суде огласили приговор по уголовному делу о совершении сержантом-контрактником воинской части № 5588, дислоцированной в Зеленокумске, действий, побудивших его подчиненного покончить жизнь самоубийством.
Признаюсь, на очередное заседание суда (а процесс длился с осени минувшего года по конец февраля нынешнего) я шел с предвзятым отношением к подсудимому. Отчасти потому, что накануне мне в руки попал весьма эмоциональный пресс-релиз фонда «Право матери», который с 1990 года бесплатно защищает права и интересы родителей, чьи сыновья погибли в армии в мирное время. Вот и на этом судебном процессе юрист фонда Леонид Лагода представлял интересы матери призывника из Тверской области Ивана Муравьёва, покончившего с собой в Ставропольском крае 25 июня 2018 года.
Перед началом суда мы с Леонидом Лагодой коротко перемолвились о подсудимом и поделились собственными воспоминаниями о неуставных отношениях в армии. Леонид срочную службу проходил во времена перестройки и гласности в пограничных войсках, где порядка всегда было больше, чем в других родах российских вооруженных сил. Так что в его воспоминаниях неуставные отношения исчерпывались безобидной командой старослужащих и сержантов «молодым»: «Упал – отжался!».
Я же служил в конце 70-х годов прошлого века, когда в стране был апофеоз застоя и маразма. Да еще в забытых богом степях и болотах Амурской области, куда офицеров и сержантов-сверхсрочников отправляли как в ссылку. Соответственно, и контингент солдат-срочников был еще тот. Так что неуставных отношений насмотрелся вволю. Чтобы спастись от них, я при первой возможности попросился кочегаром в удаленный на несколько километров от казармы крохотный домик для хранения запасных аккумуляторов на аэродроме. Заступавшие на дежурство часовые раз в сутки приносили мне «пайку» - ломоть черного хлеба с четырьмя кусочками сахара. В довесок рациона готовил себе на отопительной печке суп-болтушку из муки. Так я прослужил полгода. А все ради того, чтобы избежать неуставных отношений.
Зато наслушался о них вволю – двое из моих одногодков-срочников вернулись домой инвалидами. Остальные молча сносили все издевательства, ожидая, когда они сами станут «стариками», «дембелями» и тогда от души отыграются на «зеленых» и «молодых». К тому же иные старослужащие уверяли, что будто бы неуставные отношения негласно узаконены в армии. Они помогают обломать борзых новичков, приучают их после вольностей на «гражданке» беспрекословно выполнять любые приказы командиров.
Свое впечатление о сержанте Кирилле Абасове, в отношении которого Фонд «Право матери» требовал самого сурового наказания – десяти лет лишения свободы, юрист выразил очень коротко и, как я впоследствии убедился, точно: «Типичный сержант».
Мои нахлынувшие воспоминания 40-летней давности рисовали в воображении подсудимого сержанта-контрактника Абасова громилой с квадратной челюстью и приплюснутым лбом. Этот образ подпитывали и основанные на материалах уголовного дела строки из пресс-релиза фонда «Право матери»: «У Ивана Муравьёва все денежное довольствие уходило на то, чтобы покупать сержантам шаурму и сигареты <…> Сержант Абасов в помещении казармы потребовал от ефрейтора Муравьёва спеть ему песни «про инженерные войска», «Спокойной ночи, малыши» и другие <…> 24 июня, около 16 часов 50 минут, в помещении казармы Абасов потребовал от Муравьева надеть на голову противогаз и выполнить 30 отжиманий от пола. Затем потребовал встать и выполнить в противогазе 200 приседаний <…> В ночь после издевательств со стороны Абасова Иван Муравьёв покончил с собой...».
…И вот в зале судебных заседаний я во все глаза смотрю на сержанта Кирилла Абасова. Ничего общего с воображаемым обликом громилы: среднего роста брюнет с короткой стрижкой и тонкими чертами лица. Сквозь джемпер проглядывают тренированные бицепсы. Но тут же взгляд приковывают кисти его рук. Неожиданно тонкие пальцы, которые подсудимый заламывает то так, то этак. Только они и выдают волнение. А в остальном – неподвижный взгляд, устремленный куда-то вдаль и полное молчание. Даже с сидящим рядом адвокатом за четыре часа прений сторон Кирилл Абасов перемолвился лишь несколькими словами.
Но вот подсудимый посмотрел в зал, и я тотчас вспомнил характеристику, данную Леонидом Лагодой: «типичный сержант». Тяжелый, гипнотизирующий взгляд. Представляю, как дрожали поджилки у молодых солдат, когда командир отделения так смотрел на них.
Но, с другой стороны… В последнем ряду зала на этом, как и на предыдущих заседаниях, много часов подряд безмолвно сидела молодая красивая женщина – супруга Абасова. В перерыве я попытался расспросить ее о муже. Она деликатно, но твердо ответила:
- Можно я ничего не буду говорить?
Однако по глазам видно - любит мужа. И не только потому, что у них маленький ребенок… Значит, не законченный изверг Кирилл Абасов, а есть в нем и что-то хорошее.
Обвинение утверждало, что в результате систематических противоправных действий Абасов формировал у Муравьёва чувство подчинения, депрессии и психологически подавленного состояния, в связи с чем у последнего развилось временное психическое расстройство. Такое заключение строилось на материалах следствия и на выводах посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы.
Экспертиза, в частности, установила, что Ивану Муравьёву были присущи нормальный уровень интеллектуального развития, оперативность, подвижность мышления, высокий уровень общей культуры, разносторонность интересов, эмоциональная чувствительность, утонченность, богатство эмоциональных переживаний и так далее… Из чего сотрудники фонда «Право матери» сделали вывод: «Армии Иван Муравьёв со всеми своими прекрасными личностными особенностями не пригодился, его отправили домой в «цинке».
Многоопытный адвокат Кирилла Абасова, назвав недоказанными некоторые данные следствия, львиную долю усилий сосредоточил на дискредитации психолого-психиатрических экспертиз. Их было две: первую сделали еще в 2018 году, а повторную – в январе нынешнего года. Защитник попросил суд заслушать высококвалифицированного эксперта. Тот камня на камне не оставил от выводов обеих экспертиз. Начиная от многочисленных нарушений формальных правил организации посмертных экспертиз и заканчивая утверждением, что исследований как таковых просто не было. Мол, выводы о психологических качествах Ивана Муравьёва и его психическом состоянии брались неизвестно откуда, а потому это не более чем «сочинение на тему». Установить, имелись ли у покончившего с собой военнослужащего склонности к суициду, можно было бы в результате опроса его родственников, друзей и знакомых. Но, кроме поверхностного разговора с матерью, больше никаких опросов, по данным эксперта, не проводили.
Все это позволило адвокату ходатайствовать об исключении выводов обеих экспертиз из числа доказательств обвинения Абасова и о назначении новой посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, производство которой поручить одному из экспертных учреждений в Ставрополе.
- Хотелось бы обратить внимание суда на то, что практически все выводы о наличии в действиях моего подзащитного состава преступления основываются на заключениях, проведенных с многочисленными нарушениями экспертиз, - подчеркнул адвокат.
Подсудимый Абасов виновным себя не признал. Он заявил в суде, что никаких насильственных действий по отношению к ефрейтору Муравьеву не применял, несмотря на то, что тот, как заявил подсудимый, «ненадлежащим образом исполнял свои должностные обязанности и имел неряшливый внешний вид».
Тем не менее приговором Пятигорского гарнизонного военного суда Абасов признан виновным в превышении должностных полномочий, повлекшем тяжкие последствия. С учетом положительных данных о личности подсудимого и наличия у него малолетнего ребенка Абасову назначено наказание в виде лишения свободы на срок четыре года с отбыванием наказания в колонии общего режима.
Но это еще не окончательная точка в этом деле. Как рассказали в пресс-службе Пятигорского гарнизонного военного суда, потерпевшая сторона не согласилась с приговором и обжаловала его в апелляционном порядке. Так что нас ждет продолжение разбирательства.
...Во времена моей молодости неуставные отношения в армии предлагали изживать переводом вооруженных сил на контрактную систему и широким развитием для призывников альтернативных видов службы в гражданских учреждениях. А как сегодня можно избежать трагедий, подобных той, что случилась с ефрейтором Муравьёвым? Мы ждем мнения профессиональных военных, «дембелей» и родственников будущих призывников.
Добавим только один факт. По ходатайству старшего юриста фонда «Право матери» Л. Лагоды Пятигорский гарнизонный суд вынес частное постановление в адрес командования войсковой части. В нем, в частности, сказано: «обратить внимание командира войсковой части… на указанные в постановлении причины и условия, способствовавший совершению Абасовым К.Г. противоправного деяния, для принятия соответствующих мер». Об этих мерах должно быть сообщено в Пятигорский гарнизонный суд.