Погода позволяет заболеть…

В сентябре опадет алыча,
И из кухонь запахнет вареньем,
И уйдет по дорогам осенним
Все, что летом творил сгоряча.

Льдинка первого стылого дня
Хрустнет, словно ломаемый хворост.
И тебе расскажу я про возраст,
Что добрался уже до меня.

Объясню, как не правы врачи,
А болезни вполне излечимы -
Просто осень проносится мимо
В красно-желтых тонах алычи...

* * *

Спешат прохожие бесстрастно,
У них минут - наперечет.
Старушка огненные астры
На остановке продает.

В ее бюджете небогатом
И сто рублей - уже доход...
Цветы увязаны шпагатом,
Но лето в них еще живет.

А ветерок весьма осенний
Разносит весть о сентябре
Над обреченностью растений
В эмалированном ведре...

* * *

Какая осень! Бог ты мой, какая осень...
Как на подносе расписном себя выносит.

Здесь прорисован каждый лист желтка желтее.
Здесь в алых бусинах царит рябин аллея.

Листву сбивает ветерок со старых вишен...
Тебе читаю я стихи, но ты не слышишь...

* * *

Уже не так быстра Земля...
Мой выкошен пробор...
Но ставят мне учителя
Оценки до сих пор.

Журналы сложены в архив
В далеком далеке.
Но слышу я, покуда жив:
«Сейчас пойдет к доске...».

Трепещет взрослая душа,
За все держа ответ.
Я снова, в чем-то оплошав,
Жду строгий педсовет.

Давно по прожитым годам
Путь обозначен мой,
Но все не сдам, никак не сдам
Экзамен выпускной.

На том стоит моя Земля,
Что в жизни столько лет
Ведут урок учителя,
Которых больше нет...

* * *

Потешное слово «шиншилла»

Услышал однажды малыш.

Оно малыша насмешило

Сильнее, чем клоун с афиш.

Такое волшебное слово,

Что, только запомнить успев,

Малыш с упоением снова

Его повторял нараспев.

Оно шаловливое было,

Слагаясь из двух половин -

В нем что-то звучало от шила,

А что-то шуршало от шин.

Малыш хохотал до упаду,

И все улыбались вокруг...

Скажите, а что еще надо,

Чтоб сделалось радостно вдруг?

Давайте же, взрослые люди,

В ком детская сказка жива,

Почаще выдумывать будем

Такие смешные слова...

* * *

Шестидесятые

На подоконнике алоэ.

В серванте бюстик Ильича.

Мы за столом сидели трое

И напряженно пили чай.

Мой однокурсник Павлов Лёха

Многозначительно молчал

И каждым выдохом и вдохом

Свою любовь обозначал.

Я напирал на перспективы -

Передовик, мол, и комсорг.

А Люся так была красива,

Что распирал меня восторг.

Она - чертежница в отделе,

А мы - механики в цехах.

Мы набивались две недели,

Чтоб у нее побыть в гостях.

И вот глотаем чай с повидлом,

Жуем домашние блины.

По нашим глупым лицам видно,

Что оба в Люсю влюблены.

Она же как хозяйка дома

Тактичный разговор ведет:

Как защищали мы дипломы,

Как поступили на завод.

Устала Люся после смены.

Мы засиделись дотемна.

А все хотим, чтоб непременно

Свой выбор сделала она.

Но Люся как-то виновато

Сказала: «Вам пора, ребята...».

Стал грустен Лёха, бедолага,

А я шутил как заводной...

И мы потопали в общагу,

Где жили в комнате одной.

* * *

Погода позволяет заболеть

У берега отхлынувшего лета,

Где жизни остающаяся треть

От осени взлетает рикошетом.

Снотворное мое - негромкий дождь -

Полночи принимаю я по капле,

А мыслей лихорадочных галдеж

Отрывочен, как сцены из спектаклей...

Весь мир собрался под ночным окном

С лачугами своими и дворцами,

Пугая перекошенным лицом,

Не слыша бесполезных порицаний.

Мы с ним один сегодня на один

У берега отхлынувшего лета

На осень вопросительно глядим

И словно друг от друга ждем ответа.

И словно друг от друга ждем ответа...

Старушки

Не торопитесь уходить

В свои миры, в свои покои.

Повремените искушаться

Спасеньем благостных небес.

Вновь источают аромат

Цветы балконного левкоя,

И всю собачую любовь

Вновь излучает пекинес.

Доносит в окна старый двор

Неспешный разговор соседок.

Проходит августовский день

По тополиным городам.

Все, что сегодня есть у нас -

Не может быть, чтоб напоследок.

Не может быть, что это - все,

Что было выделено нам...

* * *

На конечной остановке

Ни скамейки, ни тенька.

Вдоль укатанной грунтовки

Пыль колышется слегка.

Здесь по дачному маршруту

Ходит выцветший ЛиАЗ.

Он, похоже, мстит кому-то -

Опоздал опять на час.

Пассажиры терпеливы

На исходе выходных.

У одних в корзинах сливы.

Помидоры у других.

Старики в автобус бодро,

Как совсем не старики,

С огурцами вносят ведра

И капустные вилки.

И ведут неторопливо

Разговоры про ЦК,

Про вечерние поливы,

Про травление жука.

Загасил шофер цигарку,

Поудобней сел за руль.

Засопел автобус жарко.

За окном поплыл июль.

И как будто стихли страсти

На планете до зари.

А исход советской власти

Будет года через три.

* * *

Великий кинорежиссер,

Всея лауреат,

Куритель трубок, резонер,

А также депутат,

Был гостем нашенской земли

Проездом в Ереван.

Его обедать привели

В элитный ресторан.

Был снисходителен и милосерден

Заезжий режиссер.

Но тут богемный наш дебил

Включился в разговор.

«Ваш фильм доельцинских времен

Про то, что правды нет,

Смотрел пять раз. Был потрясен

И сдал свой партбилет».

Взглянул великий с холодком.

Вжал в трубочку табак.

Пахнул изысканным дымком.

Сказал: «Ну и дурак».

И заспешил на самолет.

И вскоре улетел.

А наш дебил все не поймет,

Что тот сказать хотел.