Михаил Апальков — кавалер трех орденов Славы

Шельма Фриц

Мама Миши, Анастасия Григорьевна, в детстве наставляла его: «Расти, сынок, и никогда не шельмуй! Бог шельму метит». Он эти слова помнил всегда, а в их справедливости убедился в связи с одной весьма показательной историей. Был у них начальник разведки воинской части старший лейтенант Оленин. За рыжую шевелюру солдаты и офицеры прозвали его между собой «наш Фриц». Когда Михаил только стал служить в полку, Оленин попытался заставить «салагу» почистить ему сапоги. Но Апальков рос в казачьей семье, был горд и полон достоинства. А потому, не задумываясь о последствиях, резко ответил: «Я в холуях никогда не ходил и прислуживать не буду!». Начальник разведки эти слова крепко запомнил и при любой возможности старался напакостить «своенравному» солдату. Однажды помощник командира взвода Петр Ковалев признался Михаилу, дескать, он в который раз пишет на Апалькова представление к награде, а Оленин рвет документы и выбрасывает. Михаил, как и большинство воинов Красной армии, сражался с врагом не за ордена и медали, поэтому лишь махнул рукой, поскольку знал, что «Бог шельму метит!». Так и случилось. Фриц любил закладывать за воротник, и его за пристрастие к спиртному перевели в другую часть, где вскоре по приговору трибунала расстреляли за мародерство.

Предательские портки

Лето 1944-го. Западная Украина. Взвод разведчиков исследует местность, занятую немцами. Тишина неимоверная. Затишье перед бурей? Вот это и пытались выяснить. Апальков вышел из небольшого леска, на опушке которого стояли несколько домишек. Вдруг увидел двух оккупантов - офицера и солдата. Они тоже заметили бойца Красной армии. Михаил не растерялся и крикнул:

- Хайлть! Хэнде хох! (Стой! Руки вверх!) .

Однако не растерялись и фашисты. Первым выстрелил из винтовки рядовой. Пуля просвистела мимо. Еще одна. Апальков вскинул автомат и стал палить на бегу, приближаясь к противнику.

- Чувствую, мои ноги словно путами обвязаны, - смеется Михаил Петрович. - Не пойму, что за чертовщина. А потом взглянул вниз и обнаружил, что портки-то с меня упали. Дело в том, что в карманах было по две гран еще парочка. А ремень солдатский - из брезента, держался на хлипком шплинте, не выдержал и расстегнулся в самый неподходящий момент.

Но Михаил не переставал вести огонь. Немецкий офицер упал, а солдат бросил винтовку и поднял руки. Апальков натянул штаны, а тут и разведчики уже подоспели. У убитого обнаружились секретные документы.

Полный завал

Весной 1945 года, дело было возле польского порта Гдыня, взвод разведчиков вернулся с ночного задания. Ребята устали ужасно, поэтому сразу повалились отдыхать прямо на пол в одной из комнат большого дома какого-то шляхтича, где размещался и штаб полка. Апальков прислонился к стене, прижал к себе покрепче автомат и заснул. Очнулся он от страшного грохота и боли (в это время корабельные орудия фашистов стали обстреливать город. - И. И.).

- Открыл глаза, смотрю, а вместо расписного потолка - небо, - вспоминает Михаил Петрович. - Я лежу, весь заваленный кирпичами и штукатуркой. Кое-как вытащил из-под обломков правую руку, оглядел - цела. То же проделал с левой, потом - с ногами. Думаю: живой, надо подниматься. Встал, а кругом тела полузасыпанные лежат. Снаряд пробил одну из стен дома, и она обрушилась вместе с крышей. Я выбрался наружу через пролом и потерял сознание. Когда очнулся, мою голову уже перевязывала медсестра - оказалось, меня ранило осколком. Рядом стоял с открытым ртом оглушенный сослуживец Витька Столяров и держал в руке маленький кусочек польской фарфоровой тарелки - он как раз что-то ел, когда раздался взрыв. Нам двоим да Сашке Чеканову из автоматной роты, раненному в живот, повезло - не убило.

Кстати, с Чекановым у Апалькова связан еще один военный эпизод. В июле 1944-го части Красной армии форсировали реку Западный Буг, разделяющую Украину и Польшу. На берегу наши войска продолжили атаку. Впереди Михаила бежал Сашка, но неожиданно заскочил в какой-то дом. Через несколько секунд Апальков услышал выстрел. Он бросился на выручку, искренне полагая, что Чеканов попал в беду. Однако увиденное настолько пора-зило Михаила Петровича, что он до сих пор отзывается об этом с открытой неприязнью. Апальков увидел, как его сослуживец выстрелом из пистолета специально повредил себе руку. Самострел.

- Ты что ж, дурак, делаешь? - с негодованием закричал Михаил. - Зачем себя уродовать-то?

- Миша, пожалуйста, молчи, никому не говори! Я тебе денег дам!

Апальков повернулся и ушел. Он ничего никому не сказал, поскольку прекрасно понимал, что если доложит о членовредительстве командиру, то его товарищу (с того момента уже бывшему) не поздоровится. И еще он понимал, что не все бойцы способны были вынести тяготы войны, поэтому любыми путями стремились отлежаться в госпитале. Даже прострелив себе руку или ногу. Такова, к сожалению, горькая правда.

Языковедение

Апальков не считал, сколько вражеских «языков» взял за Великую Отечественную. Не до счета было. Как-то в 45-м в Польше разведчики ехали «на броне». В какой-то миг железная машина споткнулась, остановленная фашистским фаустпатроном. Солдаты спрыгнули с танка и рассыпались по земле. А Михаил нырнул во вражеский окоп, где находились два немца. Один из них нажал на курок «Вальтера», почти вплотную приставленного к груди бойца Красной армии. Щелк!.. Разведчик закрыл глаза, уже попрощавшись с жизнью. Но судьба оказалась к нему благосклонной - пистолет дал осечку. Не раздумывая, Апальков треснул одного гитлеровца прикладом по голове, второй даже не стал сопротивляться.

В том же 1945 году шесть добровольцев-разведчиков, ночью входя в польский хуторок, направились к крайнему дому. Залаяла собака, и на ее голос из-за двери показался хозяин. Наши бойцы поинтересовались, есть ли в селении немцы. Поляк нехотя ответил утвердительно и показал на свою «хижину». Русские солдаты приготовили оружие и потихоньку проникли в темный коридор. На полу виднелась полоска света из соседней комнаты. Разведчики распахнули дверь, но их встретил плотный автоматный огонь. Все буквально выкатились на улицу. Кто-то уже был ранен. Михаил бросил в дом одну за другой две гранаты. Бойцы подождали, пока рассеется дым, взяли у хозяина керосиновую лампу и пошли осматривать «поле битвы». На полу лежало четверо фашистских офицеров.

- Черт! - кто-то из солдат выругался с досадой. - Всех «языков» уничтожили. Что же теперь делать?!

Тут Апальков заметил видневшийся из-под покрывала на кровати сапог. Он схватил спрятавшегося за ногу и потянул на себя. Оказалось, что немец живой. Так Михаил Петрович спас боевую операцию. К слову, за это его наградили орденом Красного Знамени.

Страницы судьбы

Разведчик 110-го гвардейского стрелкового полка (38-й Лозовской гвардейской стрелковой дивизии 70-й армии 2-го Белорусского фронта) гвардии рядовой Михаил Петрович Апальков родился в селе Труновском ныне Труновского района. В Красную армию его призвали в 1943 году и зачислили в отдельный лыжный десантный батальон 31-й запасной бригады. На фронт попал в феврале 1944-го, воевал во взводе полковой разведки 110-го гвардейского полка. 25 августа 1944 года в бою у населенного пункта Воля-Раштовска, севернее столицы Польши Варшавы, Михаил в составе группы воинов проник в тыл противника, уничтожил 13 гитлеровцев и захватил пулемет.

18 марта 45-го в районе хутора Гросс-Катц (Польша) Апальков во время атаки первым ворвался в траншею врага, ликвидировал пулемет с расчетом и взял в плен двух немцев. Взвод разведчиков быстро выбил фашистов с занимаемой позиции и удерживал ее до подхода наших основных сил. Михаил Петрович был ранен, но с поля боя не ушел, продолжая выполнять боевую задачу. Только доставив в штаб пленных, по приказу командира эвакуировался в медсанбат. Рана оказалась неопасной, и он вскоре снова вернулся в родной полк. Апальков принимал участие и в разгроме так называемой Штеттинской группировки противника. 3 мая часть, в которой он воевал, вышла к берегам Балтики в районе Висмара. Там и закончил свой боевой путь разведчик. А 24 июня 1945 года принял участие в Параде Победы в Москве.

*****

После войны Михаил Петрович несколько лет продолжал службу. Уволился из армии в 1948-м старшиной черноморского флотского экипажа. Вернувшись на родину, в Ставропольский край, много лет трудился в системе МВД, служил в уголовном розыске, затем заместителем начальника Арзгирского ОВД. Занесен в Книгу Почета УВД Ставропольского края и Книгу Почета МВД СССР. Вышел в отставку в 1978 году с должности заместителя начальника ИТК по воспитательной работе в звании подполковника внутренней службы.

М. Апальков награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Славы трех степеней, а также медалями, в том числе «За отвагу» и «За безупречную службу» трех степеней МВД СССР.