В тылу, как на фронте

Очень хорошо помню, как молодых ребят провожали на фронт. Проводили и мы своего отца. Остались пятеро детей и наша мама. Мы с сестрой Зиной и братом Анатолием устроились на работу. Нам выдали карточки, по которым мы ежедневно получали 600 граммов хлеба. Трудилась я на центральном телеграфе, работа была сменная, часто вводили казарменное положение, и мы неделями не выходили из здания. Знали: у наших солдат дела плохи.

Бывало, после ночной смены — собрание. Выступает директор и говорит: «О положении на фронте вы знаете, повторять не буду. Сегодня в город прибывают эшелоны с ранеными. Нужно помочь». И все понимали, что надо. Уставшие после работы люди разгружали на вокзале эшелоны с измученными бойцами. За день приходили три-четыре состава. Нас по два человека распределяли по вагонам, где было душно, тесно, пахло лекарствами. Страшно было смотреть на покалеченных солдатиков. Но эти ребята не падали духом — шутили, смеялись, называли нас сестричками или докторами, просили помочь. И мы помогали как могли: водой напоим, поправим бинты, подадим костыль и одеться подсобим. Вот у солдата кровь пошла из носа — полотенце намочим, положим прохладный компресс на переносицу. Многие больные сами выходили из вагона, кого-то приходилось выводить под руки, а некоторых выносили на носилках. Машины «скорой» принимали у нас раненых и развозили по госпиталям, а под них были оборудованы все ташкентские школы. Не успевали разгрузить один эшелон, как уже прибывал следующий. И так целый день до команды: «Спасибо, все свободны!».

Вечером надо было отнести в госпиталь выстиранные, высушенные и скатанные в рулончики бинты. А сил зачастую уже просто не было. Выручали младшие братишки: сумки с бинтами в руки — и в госпиталь. Одному девять лет, другому семь, но на всех работы хватало. Перенапряжение, что моральное, что физическое, было огромное. В свободное от работы и дежурств в госпитале время нужно было очищать территорию завода от шлака. Сбор хлопка также полностью лежал на плечах женщин и детей. На текстильных фабриках тоже в основном трудились женщины, девчонки и мальчишки-подростки.

В 1942 году умерла наша мамочка. И тогда я стала «маленькой главой большого семейства». Так называли меня соседи и советовали сдать братиков в детский дом. Однажды обнялись мы все вместе, поплакали, и я сказала: «Никуда я вас не отдам! Будем ждать отца!».

Наконец наступил долгожданный День Победы! Вернулся с фронта папа. Жизнь постепенно налаживалась. Мы пошли учиться, получили образование, обзавелись семьями. Всегда были дружны и помогали друг другу. Опираясь на свой жизненный опыт, считаю, что именно дружба, любовь, понимание и трудолюбие помогли советскому народу выжить, победить врага и восстановить разрушенное войной. Вспоминаю тех, кто был со мной рядом в те грозные годы, — хорошие, добрые люди. Местное население помогало беженцам: во многих узбекских семьях жили русские дети-сироты. Забота людей друг о друге была теплой и искренней: к младшим - с любовью, к старшим — с уважением. Мы не знали, что такое неприязнь и национальная вражда. Сейчас, в отличие от военного лихолетья, всего в достатке, казалось бы, живите, люди, и радуйтесь! Но почему-то главными стали агрессия, жестокость, алчность и вражда. Выходит, чтобы понять истинную ценность жизни, нужно пройти жесточайшие испытания.