09:55, 20 апреля 2010 года

О чем рассказывают военные фотографии семьи Стрельниковых

Разглядывая семейный фото­альбом, перебирая пожелтевшие и хрупкие от времени фотографии военной поры, я вспомнила об испытаниях, выпавших на долю нашей многочисленной семьи Стрельниковых ­ Сарычевых.

Семья моей мамы корнями уходит в село Безопасное Труновского (ныне Изобильненского) района. Половина села носила фамилию Еригины, а другие ­ Стрельниковы. К числу последних принадлежал мой дедушка Иван Ефимович. Он был призван в армию в августе 1941 года, а демобилизован в сентябре 1945­го. Домой дедушка пришел прихрамывая ­ металлический осколок на всю жизнь засел в правой ноге. О том, как воевал, предпочитал не рассказывать ни мне, ни бабушке, а говорил: был кашеваром и таскал бойцам кашу во фляге на передовую, там его немцы и подстрелили. Только недавно, увидев записи в его документах военной поры, я поняла, какую «кашу» дедушка таскал. Счет его ранам открылся 28 декабря 1941 года, когда он получил тяжелое ранение ноги. Провел в госпитале полгода, и снова на фронт ­ старшина стрелковой роты, в 1944­м опять ранение и снова правой ноги. Эвакогоспиталь и снова фронт ­ уже в должности старшины минометной роты. Штурм Берлина. Четыре боевые награды, и среди них две ­ особо ценившиеся в негласной солдатской табели о рангах ­ медали «За отвагу».

Ушел солдат Стрельников Иван в действующую армию на третьем месяце войны, а его 17­летняя дочь Нина (моя мама) рванула к отцу на фронт в апреле 1942 года. С боями отступала до Кавказского хребта. В Закавказье ее из пулеметно­зенитного расчета перевели в радисты, и потом, в наступлении, воевала уже в авиасоединении. Участвовала в боях за Новороссийск, Сочи и Туапсе, где попала под бомбежку и ее засыпало землей. После боя ее не нашли, и часть отправилась дальше, а домой ушла похоронка. К счастью, откопали маму солдаты из другой части. Отлежалась она после контузии, и дали ей три дня отпуска ­ съездить на побывку домой, благо семья тогда жила недалеко от Новороссийска. Пришла она домой, а там ее уже считали погибшей ­ похоронка раньше дошла, и моя бабушка ­ крепкая сельская женщина, ­ увидев «мертвую» дочь, упала в обморок....

Затем ­ вперед, на Берлин! Медали «За оборону Кавказа», «За взятие Кенигсберга», «За Победу на Германией». В Берлине они с подружками и солдатами сфотографировались у здания Рейхстага, который уже был исписан автографами наших солдат. С пожелтевшего снимка смотрят счастливые лица победителей. Они искренне радуются, что остались в живых, что они молоды, что впереди новая жизнь... В 1945 году радисту­ефрейтору Нине Стрельниковой (моей маме) исполнился 21 год. Кстати, на Втором Белорусском фронте успел повоевать и младший мамин брат Володя. Так что в Германии побывала почти вся семья Стрельниковых...

После войны мама с папой (они познакомились еще в детстве и, будучи радистами, «перестукивались» всю войну) работали на острове Диксон. Позже переехали в Краснодарский край, где мама закончила Высшие режиссерские курсы имени Станиславского и Немировича­Данченко. Несколько лет руководила народным театром и до своей смерти в 1971 году работала учительницей начальных классов. Давно нет в живых и дедушки с бабушкой, и дяди Володи, и только старые фотографии напоминают мне о них. Они живы в моей памяти.

Евгения САРЫЧЕВА
«Они живы в моей памяти»
Газета «Ставропольская правда»
20 апреля 2010 года