А там окно одно горит...

- Спектакль заканчивается после десяти вечера. Вы возвращаетесь домой…

А.Ж.: Соответственно ближе к полуночи. Но лечь, как нормальные люди, спать не можем. Медики утверждают, что за время спектакля в крови актера вырабатывается такое количество адреналина, которое не выводится из организма потом еще часа два – три. (Причем речь не идет обязательно об отрицательных эмоциях, они могут быть самыми положительными). Заснуть просто физически невозможно, потому что тебя трясет.

- Реплики в голове вертятся, прокручиваете сцены, в которых играли?

А.Ж.: И это… А иногда кажется, что вроде уже о другом думаешь, но на самом деле твое эмоциональное состояние - все равно продолжение того, что было на сцене.

И.Б.: Все бурлит, чтобы успокоиться, необходимы физические и душевные усилия. Я, например, могу прийти домой и начать уборку. На часах половина двенадцатого ночи, а я уже в квартире полы помыла, что-то постирала. Саша, чтобы расслабиться, читает, обычно лежа в ванне.

А.Ж.: Могу и среди ночи проснуться и плавать до утра… Очень помогает бильярд. Спасибо Ире, она меня отпускает погонять шары. Переключаешься на игру, да и рядом – люди не театральные, разговоры на совершенно другие темы.

- У вас есть спектакли, в которых вы заняты вместе – «Анна Каренина», «Укрощение строптивой», «Шут Балакирев», недавняя премьера – «Халам-Бунду». В «Анне Карениной» несете центральную нагрузку, все время на сцене. Да еще огромная ответственность играть классику, когда почти у каждого в зале сложился свой образ Анны или Вронского… Что вы чувствуете после того, как опустился занавес? И можно ли потом не обсуждать спектакль дома?

И.Б.: На «Анну Каренину» я начинаю внутренне настраиваться еще за неделю до выхода на сцену. И успокаиваюсь только на следующий день после спектакля. И, конечно, мы обсуждаем, как он прошел. Да и если в каком-то спектакле занят только один из нас, а другой ждет дома, все равно первый вопрос, когда открываешь дверь: как прошло? И был ли зритель, не пришлось ли играть в полупустом зале?

А.Ж.: А представляете не нашу семейную квартиру, а театральное общежитие, в котором живут пятеро актеров? И вот они встречаются после спектакля. Есть о чем поговорить. И до первых петухов, и до вторых.

- В «дотеатральной» жизни, Александр, вы кем были - совой или жаворонком?

А.Ж.: Ох, я ту жизнь уже почти не помню. Когда был подростком, бабушка настаивала, чтобы я ложился спать в половине десятого. И, между прочим, в длинной ночной рубашке. Так было заведено: посмотрели программу «Время» – и спать. Я уже армию отслужил, а она волновалась, если приходил поздно или не ночевал дома…

- Последний вопрос. Как актриса, ложась поздно ночью, встает рано утром, чтобы отправить ребенка в школу или отвести в детский сад?

И.Б.: Дочка подросла, и с недавних пор у нас дома в семь десять утра звонит Сашин будильник. Он просыпается первым и будит нас с Машей. В детский сад мы идем всей семьей.

А.Ж.: И знаете, оказывается, до репетиции (она в одиннадцать) можно еще так много успеть сделать. День удлинился…