Маршруты памяти

«Я должна поклониться этому мальчику», - эти слова Татьяна Леонидовна повторяла как заклинание. А когда мы приехали на тихое, в окружении векового леса, сельское кладбище, корзину с цветами, которую бережно везла из Курского района Ставропольского края, где живет ее семья и лежит в таком же тихом месте, на высоком берегу водохранилища, друг Романа, поставила перед обелиском и заплакала. Вдвоем с другой матерью, Надеждой Владиславовной Шубиной.

Их сыновья, Константин Рябоконь и Роман Шубин, погибли в одном бою 16 октября 1999 года. Оба награждены орденами Мужества посмертно. И вначале их матери ничего не знали друг о друге, пока в воинской части, где служил Костя, Татьяне Леонидовне не дали адрес Надежны Шубиной. Была переписка. И естественно пришедшее к ней желание съездить на далекую кировскую землю. Потом «Ставропольская правда», не первый год шефствующая над семьей погибшего солдата, решила помочь матерям встретиться, подключив коллег по цеху, журналистов из газеты «Вятский край». И тогда вятская мама в начале мая приехала в гости к ставропольской. Мы рассказывали об этом в нашей газете. И вот ответный визит, организованный двумя газетами – «Ставропольской правдой» и «Вятским краем».

В Дубровку мы попали не сразу. Нас ждала насыщенная программа в Кирове. Мамы побывали в Комитете солдатских матерей области. Им, объединенным одной болью об ушедших безвременно детях, было чем поделиться. Потом был прием у губернатора. Николай Иванович Шаклеин заранее выкроил время из своего напряженного графика для встречи с двумя мамами, чтобы сказать им теплые слова благодарности за то, что воспитали настоящих защитников, мужественных солдат. «Так было во все времена, что Бог забирает лучших. Потому что они способны жертвовать, прикрывая собою других. Вначале это сделал Костя, отстреливавшийся до последнего, пока попавшие в засаду товарищи не уйдут в безопасное место. Потом Роман, пытаясь спасти Костю. Вечная им память и благодарность вам. Горе ваше неизбывно. Мы его разделяем. Но вы должны держаться. Жизнь продолжается. У вас подрастают младшие, которым тоже нужны ваши ласка и забота. А наш долг вас поддержать».

Мамы, конечно, не могли говорить без слез. Когда они уходят в воспоминания, по-другому не получается. Вытирая слезы и словно прося извинения за это, они просили помочь и другим солдатским матерям. Ведь постулат «Никто не забыт и ничто не забыто» часто нарушается именно равнодушными чиновными людьми. Примеров было много. В том числе и в их жизни. Но они, по стечению обстоятельств, стали объектом внимания прессы и власти, а потому многие их проблемы решаются уже не так трудно. Но ведь таких, как они, матерей тысячи в России. Только в Кировской области погибших в чеченской кампании солдат 183. Губернатор заверил, что он со своей стороны постарается сделать все возможное. Не случайно же в правительстве области сегодня две штатные должности, в обязанности которых входит забота о солдатских матерях и о выживших ветеранах локальных конфликтов. Кировчане стараются как-то систематизировать эту работу. Но всех проблем решить, конечно, не удается…

Постояли матери и у обелиска погибшим в Афгане и Чечне. Все названы поименно. Надежда Шубина отыскала своего Рому. Не во всяком городе найдешь такой памятник мужеству молодых: в скорбном списке главным образом 20-летние, а то и моложе, парни, у которых было все впереди, но жизнь оборвалась на самой высокой ноте после одного рокового выстрела. Сотрудник «Вятского края» Виктор Бакин пишет книгу «Горе матери», в которой будет история и нашей ставропольской Татьяны Рябоконь. Это рассказы от первого лица о сыновьях. В понимании автора – это не должно быть журналистским живописанием, а именно прямой речью тех, кто воспитал и потерял… «Истории очень трогательные, похожие и одновременно разные: жизнь каждого неповторима и своеобразна, - говорит он. - Но после этого общения трудно восстанавливаться. Сердце не камень, невозможно, не сопереживая, слушать их повествование». На самом деле эта память нужна нам еще больше, чем им. Именно этой памятью меряется уровень нравственности общества.

Побывав в гостеприимном доме Надежды Шубиной, я поняла, что она все тепло души отдает семье, в которой сегодня подрастает две маленькие сестренки погибшего солдата. Нетрудно представить, что и он вырос в такой же атмосфере.

- Он был очень шустрый в детстве, - вспоминает Надежда Всеволодовна. – Все ему было интересно. Он занимался лепкой, резьбой по дереву, гиревым спортом, каратэ (был чемпионом области). Вокруг него всегда было много народу. Мечтал стать следователем. Такой вот борец за справедливость. И в бою ее же отстаивал. А как он нежно относился к своей невесте. Перед армией в семье были серьезные материальные проблемы, а Роме так хотелось увидеться с любимой Элей, переехавшей с родителями из Дубровки. Сын разгружал лес, чтобы заработать деньги на эту поездку. И позже в письмах из армии постоянные упоминания об Эле: «Эля молодец у меня, учится хорошо, часто пишет», «получил письмо от Эли», «как я соскучился об Эле». Еще Рома писал стихи. Конечно, у Эли их осталось больше. Она их нежно хранит и сегодня. Спасибо ей, что и сегодня меня не забывает. Приезжает. Она вышла замуж за друга Ромы, родила сына, которого я считаю за внука».

Жизнь продолжается. Сестренки, старшей из которых было полтора года, когда Рома уходил в армию, подросли: одной семь, другой девять. К приезду гостей со Ставрополья они надели нарядные платья с пелеринами и оборками и за накрытым столом очень внимательно слушали серьезные взрослые разговоры о войне и долге нашем перед матерями погибших солдат. Старшая, Лиза мечтает стать военным доктором: конечно, решение созрело не случайно. И очень это пока детское решение роднит ее с погибшим братом: принести пользу людям. Сестренки старательно позировали на фоне его портрета, нарисованного с фотографии местным самодеятельным художником. Портрет хорош. Только Рома на нем неестественно серьезен. В альбоме же семейном нет ни одной фотографии, на которой бы он не улыбался. Серьезность сочеталась у Ромки с открытостью. Солнечный был парень. И в десант напросился сам, хотел быть настоящим мужчиной.

Надежда Шубина любит цветы. В ее палисаднике их великое множество. Но дороже всех роза, привезенная со Ставрополья. Она выкопала ее из земли в начале мая, когда по всем канонам нельзя пересаживать эту нежную царицу сада: погибнет. «Неправда, - убеждала она советников, - приживется. У меня приживется. Я очень хочу привезти весточку для Ромы с земли, где жил его друг Костя». Роза прижилась.

Татьяна Рябоконь повезет домой в степной район Ставрополья березку. Надежда Шубина уже присмотрела для нее белоствольное деревцо и убеждена, что приживется там северная красавица, призванная выполнить миссию памяти.

«Я так хочу, - делится Татьяна Леонидовна, - чтобы над могилой сына росла большая, дающая тень и прохладу в жаркие дни береза. Уверена, примется и окрепнет. Все зависит от любви и заботы. Они так похожи, наши сыновья. Оба голубоглазые, русоволосые. И даже по сути своей похожи. Мы с Надеждой вспоминаем и диву даемся. Мой тоже такой ласковый был, ни за что не хотел, как и Рома, огорчать меня, потому и скрыл, что направляют их разведроту в Чечню на выполнение боевого задания. Не хотел волновать».

В тот день, когда ребята погибли, у Татьяны стало плохо с сердцем. «Отец, - говорила она мужу, - неспокойно мне. Что там с Костей?». Правду говорят, что сердце материнское - вещун. Уговорил он тогда жену: что, мол, так волнуешься, что может случиться, не в Чечне же он, перестань. Да еще подготовка к проводам в армию младшего сына отвлекла от дум. А через несколько дней пришли к ним из райвоенкомата и сельсовета. Она выскочила во двор и давай стыдить того, что из сельсовета: «Да что такое, Фатимыч, сына пришли забирать? Дай хоть проводы справить!» А тот ей: «Татьяна, успокойся, не до тебя мы. Борис нам нужен». Пошла позвала мужа. А сама следом. Его-то хоть на скамейку усадили. А она как услышала, так и рухнула…

«Гроб привезли цинковый, а раскрывать же нельзя. Только в окошко посмотрела на сыночка, - всхлипывает Татьяна. – Слеза у него застыла в левом глазу, а сам улыбается. Как это может быть?»

Этот вопрос: «Как это может быть? Она много раз задавала. И всегда не было на него ответа. Что можно ответить, если речь о гибели родной кровиночки.

Снится сын часто. Когда Володя, младший, несмотря на материнскую просьбу, пошел служить, она сама не своя была: тоже рвался в Чечню… Костя во сне ее успокоил: «Мама, все будет хорошо. Я твоя охранная грамота». Володю перед самой отправкой в Чечню командир насильно отправил домой (не положено по закону призывать сына из семьи погибшего солдата). Теперь Володя уж женился. А сестренка младшая заканчивает одиннадцатый класс, мечтает стать медсестрой.

Впереди у Татьяны Рябоконь и Надежды Шубиной еще несколько встреч, прежде чем первая из них отправится домой на Ставрополье. Одна из главных встреча с такими же, как они, солдатскими матерями. По протоколу это называется «круглый стол». Теперь на них возложена миссия большая, чем просто быть матерями погибших сыновей. Если сформулировать ее суть словами, то это может звучать просто: «Зачем она, эта война?!» А если шире: «что сделать, чтобы не росло число погибших солдат?..».

Есть на Кавказе обычай: если женщина бросает между враждующими мужчинами белый платок, они должны подчиниться и прекратить бойню. В жизни все не так просто. Услышат ли их политики высокого ранга? Услышат ли их те, которые, как и после Афгана, бросают в лицо жестокие слова: «Мы ваших сыновей на войну не посылали»?.. Услышат ли их те, кто на этой войне сделал себе состояние?

Дорога матерей друг к другу, вначале с Вятской земли на Ставрополье, а потом наоборот, - это по сути маршруты памяти, которые должны напомнить обществу о необходимости творить добро, а не зло, об идеалах высокой нравственности, которые каждый должен носить в душе. Жить им. Жить!