«Несладко жить в эпоху перемен»

    Семен Ванетик

Дядя Володя
	  
Пришла осень.
Тетя Груня собирается 
            мочить яблоки,
А дядя Володя – бандитов.
Тетя Груня намочит яблоки,
А у дяди Володи
Номер может не пройти.
Или пройти частично,
К чему мы не сможем
Отнестись безучастно.
Частичности, 
     незавершенности,
Недоделанности…
Дядя Володя понимает, 
          что это плохо.
И мы понимаем, что он это 
               понимает.
Но страшной догадкой 
       приходит понимание,
Что чего-то он не понимает.
Догадки, загадки.
Звучат погудки, гибнут 
                  погодки.
А мы сидим, уткнувшись -
Сами знаете, во что.
А мы хромаем, 
          споткнувшись.
Сотворяя кумиров,
Затем претворяем их
В козлов отпущения.
А бывший кумир говорит:
          «Сам козел!»
И, кажется, он прав.

Раиса Котовская

      Выборы
	 
Чем прогневали Творца?
Равнодушием? Едва ли…
Не плели Ему венца
И гвоздей не забивали.
Но виновны. Оттого,
Что, глазея на расправу,
Завопили: «Не Его!
А разбойника Варавву!…»
Так доныне: 
            торжество
То у левых,
          то у правых,
Что избрали не Его,
А «разбойника Варавву».

«Южная звезда», 2003 г., № 3 (8).

Иван Аксенов

 Сонет о дружбе

Моим друзьям:
 Анатолию Павлову,  Владимиру Игнатову

Несладко жить в эпоху 
            перемен,
Когда поют отходную 
            морали,
Когда людские души 
         измельчали,
Холодному расчету 
сдавшись в плен.

Жизнь – это цепь 
мучительных измен,
Надежд обманутых, 
привязчивых печалей…
Блажен, кого друзья 
       не предавали,
Кто любит и любим – 
     вдвойне блажен.

Мой век уже – как пуля 
           на излете,
Но, как и прежде, мне 
             дороже нет
Тех, с кем дружу уже 
          полсотни лет
Как чужд мне тот, чья мысль 
       всегда в дремоте,
И мне не друг жестокий 
              себялюб,
Кто скрытен, черств, 
      и холоден, и скуп.

г. Новопавловск.