Трое в ЗАГСе: «месть» ставропольца после долгих лет в разводе

Когда-то Анна и Михаил уже играли свадьбу, но потом случилось нечто, заставившее их расстаться на несколько лет. Был скандал, а потом «развод и девичья фамилия». Она так обиделась на все мужское население планеты, что и мысли не допускала о повторном замужестве. Он же, наоборот, воспользовался выпавшей на его долю свободой и наслаждался ею в полную силу. Однако нового счастья так и не встретил, в конце концов, склонил повинную голову на плечо своей Аннушки:

– Знаю, кобелем меня называешь, но я готов снова надеть твой строгий ошейник. Если, конечно, простишь.

Поначалу она, конечно, попрекала его за бурное холостяцкое житье. Однако с годами все сошло на шутку, сгладилось. Народилось у них двое дочерей, которые были без ума от своего веселого папки, он, кроме всего прочего, мог давать им слабинку в отличие от строгой матери. Жизнь наладилась, дочери выросли. Одно смущало – жили Анна и Михаил нерасписанными, и фамилии у них были разными. И сколько бы ни упрашивал ее Михаил, как бы ни намекали им друзья и коллеги по работе, в ЗАГС Аннушка категорически идти не хотела. Потом и вовсе на пенсию оформились, и насмешек над их «жизнью во грехе» поубавилось.

Выручил бартер, то есть взаимовыгодный обмен. Как-то завела мать со старшей давно уже замужней дочкой душевный разговор: мол, можно бы и внука родителям подарить. Та словно ждала такого заказа:

– Вы с отцом уже определились бы, пора вам пожениться, что это за дедушка с бабушкой разнофамильные, какой вы пример подаете? Молодежь и так слишком вольно к семейным традициям относится, а вы, получается, им потакаете. Если бы не разводились, уже и золотую свадьбу скоро праздновали бы! Будут внуки, но только после вашего похода в ЗАГС.

Аннушку слова эти быстренько вылечили от былого страха перед замужеством. Стала она давнего своего сожителя просить жениться на ней, а он, представляете, еще и капризничать принялся! То некогда, то голова болит, то день неблагоприятный, то год високосный. В общем, помучил ее в отместку за свои непринятые в молодости предложения. Наконец согласился, но главный «укол» задумал на потом, когда уже свидетельство о браке будет на руках.

…Таких зрелых новобрачных работница ЗАГСа за свои десять лет стажа еще не встречала. А жених-то оценил ее молодость и красоту, глаз сияющих с нее не сводит, знай себе шутит да заигрывает, словно не расписываться пришел, а свататься. Девушка и вправду прехорошенькая – верно говорят, на эту работу только красивых берут. Вальс Мендельсона им включила, букет подарила, колечки золотые на блюдечке поднесла. А сама улыбается так тепло и ласково, ну просто сияет, словно не пенсионеров «брачует», а сама замуж выходит. Не только Михаил, но и Анна ею залюбовалась, о своих молодых годах вспомнила.

– Можете поздравить друг друга первым супружеским поцелуем, – сказала красавица и опустила ресницы, чтобы не смущать стариков.

– Разрешите я лучше вас поцелую, – выпалил давно задуманную фразу-месть молодожен и, не дожидаясь ответа, чмокнул сотрудницу в щеку.

– Тогда и я тоже, – присоединилась к компании невеста.

Обнявшись, они постояли с минуту, а когда разомкнули руки, на глазах у всех троих блестели слезы. Анна что-то сказала супругу про строгий ошейник, но работница ЗАГСа не поняла, о чем речь. Решила, что это причуды пожилого возраста. Но жених угрозу оценил и всем произошедшим остался доволен. Так он «отомстил» супруге за ее многолетнюю неуступчивость.

Дома их ждали дети с традиционным шампанским. На радостях подняли фужеры все, кроме старшей дочери:

– Мне спиртное теперь нельзя!

Догадываетесь почему?