Из-под земли манящее мерцание

Летом вышла книга Романа Нутрихина «Мистические огни Ставрополья», быстро ставшая краеведческим бестселлером. На страницах объемного фолианта перед читателем раскрываются древние мифы наших мест, таинственная деятельность масонов и других мистиков в старинном губернском городе, легенды о колдовстве и другие захватывающие сюжеты местной истории. Мы публикуем небольшой фрагмент книги, посвященный ставропольским кладам.

Клады степных курганов

Земля наша богата всевозможными археологическими тайнами. Попадаются среди них и подлинные сокровища. Достаточно вспомнить нашумевшую историю о раскопанном под Ипатово кургане скифской царевны, в котором археологи обнаружили щедрую россыпь золотых украшений. А что же теперь? Осталось ли хоть что-то от преданий о зарытых драгоценностях? Все ли они выкопаны или все-таки и в наши дни есть шанс отыскать настоящий клад?

Кочевые народы – такие как скифы, сарматы, гунны, половцы – давно ушли в небытие. Ушли, но оставили после себя под землей сказочные драгоценности. Об одном из таких кладов, найденных здесь в советское время, писала ставропольский археолог Т.М. Минаева: «В 1956 году в песчаном карьере близ села Петровского рабочими Петровского зерносовхоза найден клад арабских серебряных монет начала IX в. н. э. Клад в количестве нескольких десятков диргемов хранится в Ставропольском краеведческом музее».

С незапамятных времен подобные происшествия дополнялись в устной передаче самыми невероятными подробностями, превращаясь зачастую в волшебные легенды. Сказания о кладах на протяжении столетий переходили из уст в уста. Ими интересовались не только заядлые кладоискатели вкупе с вездесущей детворой, но и весьма серьезные историки.

Народная память, пусть и в искаженном виде, хранит отголоски истинных событий. Места, овеянные легендами, нередко оказывались подлинным прибежищем дивной старины, давая исследователям ценные археологические находки. Быть может, поэтому археолог Татьяна Минаева с большим вниманием относилась к подобным преданиям, тщательно их записывала. Однажды ей пришлось беседовать со старожилом города Ставрополя, который поведал ей о странных находках «то в береге реки, то в степи»:

«А вот ты скажи. Вон, видишь там курганы?» - старик встал, отвел меня несколько в сторону и указал пальцем на группу курганов, что маячили на сырту вдали за селом. «Так вот, когда я был еще мальчонком, так копали их. Ну, нашли будто коня с серебряной сбруей, а на коне сидит человек, весь в золоте». - «Куда же дели коня и человека?» - «Да говорили, что ушло это все в землю. Мужики стали браниться между собой, ну, известно, матерная брань, а конь-то и ушел в землю». «А седок куда делся?» - «И седок с ним ушел…»

И ведь действительно по указаниям старика археологи обнаружили в тех местах хотя и не «золотого всадника на коне с серебряной сбруей», но зато следы древнего городища с курганами. Не рождаются легенды на пустом месте! Кто-то и вправду находил там что-то, и со временем эти находки просто обросли фантастическими деталями. В основе мифа всегда лежит некое рациональное зерно. Так народные сказания о кладах помогают ученым в раскрытии тайн далекого прошлого…

Зачарованные сокровища

Русский народ издавна верил, что большинство кладов не иначе как заколдованные. Ведь прятали их обыкновенно «знающие люди» и непременно «с наговором». Потому-то клад никогда и не дается «негодному копателю». «Уходит в землю», сколько его ни ищи. Достойному же человеку, коему он судьбою назначен, клад сам является и попадает прямо в руки…

1910 год. Ставропольская губерния. В селе Казинском Александровского уезда крестьянин Алейников раскопал в своем огороде большой глиняный сосуд, в котором обнаружил древние украшения из чистого золота. 19 драгоценных предметов общим весом более пуда, то есть 16 килограммов! Браслеты с литыми рельефными львами, конями и драконами, гнутые золотые стержни и чашеобразные ювелирные заготовки. Находка была датирована III веком до н.э. Сокровище много столетий назад было оставлено здесь сарматскими племенами.

Тут же объявился бывший владелец земли, который, на свою беду, буквально накануне собственными руками передал Алейниковым купчую на этот скромный участок «под огороды». Незадачливый делец затеял судебную тяжбу. Он утверждал, что продажа земли не влечет перехода права собственности на зарытый в ней клад – на то имущество, которым он ранее владел, сам того не подозревая. И хотя претензия была явно незаконна, кто знает, чем бы все это окончилось при рассмотрении дела в глухой провинции, когда речь вдруг зашла о таких деньжищах!

По счастью, в спор вмешался не только историк по призванию, но и один из лучших ставропольских юристов тех лет Григорий Прозрителев. Он убедил крестьян, не доводя спор до крайности, заключить мировое соглашение. Драгоценности были куплены у Алейникова государственной казной, а вырученные деньги спорщики поделили поровну – по 37 тысяч на человека. Сумма по тем временам поистине колоссальная.

Стороны, довольные таким исходом дела, передали Прозрителеву полторы тысячи рублей в качестве гонорара. Григорий Николаевич, в свою очередь, отдал деньги на нужды только что созданного в Ставрополе Музея истории. Ныне этот музей, кстати сказать, носит его имя.

Что касается дальнейшей судьбы сарматских сокровищ, то их фотографии вошли в учебники и хрестоматии под общим названием «Ставропольский клад». Специалисты-сарматоведы всего мира прекрасно их знают. Практически каждый может увидеть этот клад в экспозиции золотых кладовых Эрмитажа.

Такая удача в истории кладоискательства – большая редкость. Вот уж верно говорят, «клад сам пошел в руки». Но куда чаще сказывают в народе о том, как клад лишь на время приоткрывал свою тайну, но взять его все же не удавалось. В первые годы советской власти с Валентиной Михайловной Корольковой, родившейся в Ставрополе в 1911 году, приключился именно такой случай (по устному сообщению внучки, Галины Михайловны Андреевой). Поздней ночью после затянувшихся полевых работ молодая девушка возвращалась домой с городских окраин. Шла она по району Мамайки мимо старинного кладбища, обнесенного невысокой оградой из пиленого бутового камня. Неожиданно ее внимание привлекло странное призрачное сияние. Она увидела близ забора незнакомую могилу, а рядом дерево, у самых корней которого что-то светилось. В кромешной тьме Валентина Михайловна побоялась заходить за кладбищенскую ограду, но место это хорошо запомнила. Придя домой, сообщила о случившемся матери. Та ей поведала, что именно так являются людям заколдованные клады. Утром заинтригованная барышня уговорила деда, вооружившись лопатой, проводить ее к тому месту. Каково же было ее удивление, когда, сопоставив все оставленные накануне вешки, она не обнаружила там ни дерева, ни могилы! Даже ничего похожего. Дед сказал, что, видимо, не ей этот клад предназначался и потому не получилось его добыть - «канул сквозь землю», ибо в старину хозяин нередко заговаривал клад «на продолжателя рода» или «на сироту». Кому другому такой клад ни за что не дастся, а лишь покажется иногда на малое время, словно бы напоминая людям о своем существовании.

Заслуженный кладоискатель

Григорий Прозрителев, крупнейший дореволюционный краевед Ставрополя-Кавказского, при обнаружении сарматских сокровищ в селе Казинка вовсе не случайно выступил арбитром в споре между крестьянами. Еще не открытые клады всегда были тайной страстью этого пытливого и остроумного человека. Любовь к легендам о сокровенных богатствах жила в его душе с самого детства. Рассказывая в своих записках о лесной балке, находящейся близ ставропольского Иоанно-Мариинского монастыря, Прозрителев не преминул вспомнить старинную легенду о разбойничьем кладе, будто бы здесь спрятанном: «В балке этой в 1858 году была открыта пещера, вырытая под большим ветвистым дубом, вход в которую был завален камнем и засыпан землей.

Отец мой Николай Григорьевич Прозрителев при участии молодых чиновников Матвея Жовнера и учителя уездного училища Звоницкого обследовали эту пещеру. Она оказалась землянкой в одну комнату, по стене углубление небольшое, как бы для иконы. В землянку вела дверь, которая была полуоткрыта, а вход в эту дверь, как бы небольшие сени, сделан был в земле, которая обрушилась.

Мне было 9 лет, и я хорошо помню, как совершалось это обследование. Проникали в нее с большим страхом, с зажженными свечами, но интерес подогревался существовавшим преданием, что здесь жил какой-то известный разбойник и зарыл большой клад. В землянке ничего не найдено, и кому принадлежала она, не установлено. Думают, что здесь жил отшельник, ушедший после основания монастыря. В то же время, но позже в монастыре, и, кажется, в том же месте был найден древний бронзовый топор, который и был отослан в Петроград, в Эрмитаж. Уверяют, что топор был золотой».

Конечно же, кладоискательство Прозрителева имело чисто исследовательский интерес, не идущий ни в какое сравнение с алчностью иных «старателей», по вине коих в Ставропольской губернии безвозвратно погибло великое множество старинных курганов и древних склепов. В 1911 году вышла статья Григория Прозрителева «Необходимо охранять памятники прошлого». В ней рассказывалось о том страшном бедствии, которое причиняли археологическим сокровищам родной земли хищнически настроенные крестьяне-кладоискатели: «Близ Майкопа в кургане была найдена древняя греческая гробница с золотыми пластинками по краям, на которых были изображены сцены из военной жизни, но это золото переплавили и сделали кольца «дивчатам», а медная чаша с ручками (величиной в 2-3 ведра), найденная там же, обращена была в домашний сосуд и затем бесследно исчезла».

Особенно поражает, с какой легкостью деревенский люд, безгранично темный и жадный до наживы, пускал на переплавку золотые пластины с орнаментами и инкрустациями, которым как в историческом, так и в художественном отношении сейчас бы просто цены не было! «У меня сохранились, - добавлял краевед с сожалением, - случайно добытые мною из десятых рук только незначительные кусочки этих пластинок».

В своем неоконченном путеводителе при описании красот старинного села Татарка Прозрителев упомянул еще одну легенду, согласно которой там расположен вход в «подземный город», скрывающий в себе некое сказочное сокровище: «В лесу, прилегающем к селу, по возвышенности лежит родник, называемый Криничкой, и пещера, имеющая продолжение в гору. Осмотр этого урочища очень интересен, тем более что существует предание о подземных ходах на большое расстояние и о зарытых в глубине кладах». Историческая правдоподобность легенды, по крайней мере, отчасти подтверждается показаниями значительного числа очевидцев.

Разбойничьи, купеческие, атаманские…

На исходе XIX столетия Алексею Семилуцкому, законоучителю из села Безопасного Ставропольской губернии, удалось записать легенду о ценном разбойничьем кладе, который, как говорят, до сих пор находится где-то в глубине тамошних каменных гротов: «В окрестностях селения Безопасного находятся некоторые замечательные урочища, именно Воровская Балка и Каменка. Об этих урочищах по преданию старожилов известно, будто бы когда еще не было здесь населения, а существовал только проезжий тракт, называемый Моздокским, и проходил по Больше-Дербетовским калмыцким степям близ Воровской Балки, то на нем производились ужасные грабежи и убийства шайкою из ста человек солдат-дезертиров и беглых господских людей.

Эта шайка имела убежище и приют свой в урочище, называемом Каменкой, а овраг Каменки соединялся через реку Большую Кугульту с урочищем Воровской Балки, где в то время произрастал сплошной густой лес всех пород деревьев; в самой же Каменке были каменные гроты, которые, как и ныне известно, так велики, что в них при непогоде зимой можно поместить от 200 до 300 штук овец. Впоследствии был случай ограбления шедшей по тракту казны, заключавшейся в двух бочонках золота; послали войско уничтожить скопище бродяг, которые после этого разбежались. По преданию, оставшиеся сокровища зарыты где-то вблизи Воровской Балки. Доказательством сему служат следы этой разбойнической шайки: жители нередко находили в сказанных гротах кухонную посуду и некоторые другие вещи».

Старики рассказывают и о казачьих сокровищах, которые якобы были укрыты вольными атаманами в губернском Ставрополе. Поговаривают о крупных купеческих кладах. Здешние купцы наживали баснословные капиталы, часть которых предусмотрительно обращали в золото и прятали на черный день. Иные из них умирали, так и не успев передать тайны своим наследникам. Их клады становились добычей случайных людей или навсегда оставались лежать где-нибудь в укромном месте, всеми забытые.

Существование таких «золотых тайников» подтверждается архивными документами. В частности, прошением Николая Яковлевича Кирагора, поданным 8 августа 1877 года в Ставропольскую городскую думу: «Узнав недавно по рассказам старожилов из донских казаков, имевших жить в Ставрополе 60 лет тому назад, в земле на Александровской улице, между домами московского мещанина Аникеева и купца Мартына Месинова, зарыто золото и серебро. Прошу разрешения поиска клада за свой счет».

Авантюрист-кладоискатель разрешение на раскопки получил, но богатств, судя по всему, так и не обнаружил. По крайней мере, в архивном деле сей факт зафиксирован не был. Возможно, и теперь этот загадочный клад, принадлежавший то ли ставропольским купцам, то ли казачьим атаманам, лежит в земле под городским асфальтом и ждет назначенного ему часа.

Как бы то ни было, усадьба известного пивовара, купца 2-й гильдии Месинова в самом начале улицы Дзержинского уцелела до наших дней. При необходимости она может служить надежным ориентиром для современных «охотников за сундуками».