Грозные годы. Монпасье, хлеба, зрелищ, оружия

По газетным публикациям 1918-го видно, как приходила в упадок экономика Ставрополья.

Еще недавно центр богатейшей в России губернии не знал слова «безработный». Если и существовали в городе нищие, убогие, спившиеся люмпены, то для них были устроены богадельни, приюты, бесплатные столовые. Теперь же многие рабочие оказались на улице, в связи с тем что их предприятия закрылись из-за нехватки сырья, топлива или же непрофессионализма новых хозяев-экспроприаторов. Ликвидировались многие учреждения, и армию безработных пополняли чиновники, оказавшиеся не у дел. Поэтому в номерах газет часто встречается информация о заседаниях безработных. Одна из них сообщает: «Товарищи безработные! На 21 марта 1918 года, на 2,5 часа дня, в помещении биржи труда на 1-й Ясеновской улице в помещении бывшего Александровского училища (ныне здание гимназии № 12) назначено общее собрание безработных. Повестка дня: задачи биржи труда по сокращению безработных и улучшению их быта (как то: стол и ночлег); о выдаче безработным по удешевленным ценам продуктов и обуви».

А вот кому-то повезло: в информации «Очистка города» сообщалось, что в городе организована артель из безработных по очистке улиц и площадей. Как видим, в марте власти еще проявляли заботу о безработных, чистоте города.

Куда делись ярмарки, базары, прилавки магазинов, которые ломились от изобилия продуктов и товаров? Появились хлебные карточки, о чем говорит публикация в «Известиях Совета народных комиссаров» за 24 (11) марта: «Городским продовольственным комитетом получены из типографии несколько десятков тысяч отпечатанных хлебных карточек. Карточки в скором времени будут выдаваться населению по квартирным ведомостям и действительны на один месяц». На радость детворе сообщалось, что в распоряжение городского самоуправления поступило некоторое количество монпансье, выдаваемых по продовольственным карточкам в размере не более 1 фунта (409,5 г) на карточку.

Естественно, при дефиците товаров пышным цветом расцвели спекуляция, торговля ворованным. На базарах, в подворотнях можно было купить все.

Однако хлеб в губернии еще был. Об этом свидетельствуют случаи, можно сказать, бартерного обмена. Например, Ставрополь, отвечая на предложение Петроградского городского самоуправления, согласился в обмен на мануфактуру, земледельческие орудия, нитки, галоши отпустить хлеб по твердой цене. Только в Ставропольской губернии видели надежду город Баку и его Промысловый район, переживавшие катастрофическое положение с хлебом. Обращаясь в Ставропольский губернский продовольственный комитет, бакинцы просили «двинуть из имеющегося у вас полуторамиллионного запаса хлеба хотя бы три маршрутных поезда». В свою очередь, они отправили в Ставрополь состав с керосином, нефтью, мануфактурой, кожей и рисом.

Жители Ставрополя, признанного культурного центра Северного Кавказа, гордящиеся своими театральными традициями, даже в эти смутные дни 1918 года старались не дать угаснуть культурной жизни города. Еще не был экспроприирован театр «Пассаж» братьев Меснянкиных. В марте на его сцене выступала украинская труппа Л. Косынкина, опера Гулак-Артемовского «Запорожец за Дунаем» которой была дана в пользу Общества взаимопомощи учителям Ставропольской дирекции народных училищ.

В номере «Известий…» за 26 (13) марта привлекла внимание заметка «Непризнанные поэты» о вечере поэзии в зале Ольгинской женской гимназии (ныне здание лицея-интерната для глухонемых детей, пр. Октябрьской Революции, 24). Некто Л.П. пишет: «Вся публика напудрилась, праздно оперилась. Начало, первое отделение, прошло еще сносно. Во втором отделении, так называемом «Поэзия современности», произнес вступительное слово Л. Пивоваров…». Местному поэту Л. Пивоварову досталось от автора материала, назвавшего его стихи «просто деревяшками». Правда, в следующем номере газеты было заявлено, что «заметка о вечере поэзии прошла в непотребном виде и сущность ее редакция в большей мере, безусловно, не разделяет».

Видимо, оправдывая литературную направленность, «Известия…» на своих страницах затеяли дискуссию о современной поэзии, вообще весьма характерную для того времени. В статье «Ответ поэту Д.» редактор информационного и фельетонно-беллетристического отдела В. Буречарский полемизирует с неким Д., обвинившим его в том, что он променял в своей поэзии «изящный кабриолет» на «грузовой автомобиль». Автор статьи образно замечает, что, в отличие от кабриолета, на грузовом автомобиле можно привезти пятьсот пудов хлеба туда, где люди умирают от голода. «И тем, кто, воспевая ажурные чулочки и всякие вуали, - пишет В. Буречарский, - бросает мне упрек в том, что я не с ними, то позволю себе ответить на это словами Игоря Северянина: «Талантливые трусы и обнаглевшая бездарь!».

В газетных публикациях не раз встречается имя уже хорошо известного и за пределами Ставрополья писателя и драматурга И.Д. Сургучёва, ведь уже вышли его сборники рассказов, повесть «Губернатор», на столичных сценах с успехом прошли пьесы «Торговый дом» и «Осенние скрипки». Живя в 1918 году в Ставрополе, он еще пытается участвовать в культурной и общественной жизни города. В его доме на ул. Ясеновской, где собиралась культурная элита Ставрополя, зародилась идея создания губернских литературно-художественных, сатирических изданий «Ставропольский сатирикон», «Сверчок», «Наш альманах». Из газеты «Заря свободы» узнаем о готовящемся к выходу в свет в начале марта журнале «Ставропольский сатирикон», в котором принимают участие все те, кто называет себя «местными силами». А газета «Власть труда» от 5 мая (26 апреля) нещадно ругает пасхальный номер журнала «Сверчок», называя его бесцветным, но отдает должное талантливому карикатуристу Юсу, остроумным фельетонам Сергея Ары, лирическому этюду Ильи Сургучёва.

В 1918 году в Ставрополе из местных актерских сил, наполовину профессиональных, наполовину любительских, была создана драматическая студия «Ора», снявшая театр Пахалова в роще (ныне парк «Центральный») на весенний сезон. И. Сургучёв отдал труппе для постановки свою новую одноактную пьесу «Женщина», сам присутствовал на репетициях. 16 (3) апреля состоялась премьера. В рецензии, несмотря на критические замечания об игре некоторых актеров, отмечалось, что вещь имела успех у публики, переполнившей театр. Автора вызывали.

На летний сезон сцену театра Пахалова арендовала труппа Бауэра. В пасхальные дни ставропольцы могли увидеть постановку одной из последних пьес Алексея Толстого «Красотка». «Вещь, - пишет рецензент газеты «Власть труда», - в общем интересная, хотя и сделанная, очевидно, наспех, как и многие из произведений этого небрежно-талантливого автора». (И это о признанном ныне классике! - Ред.) Красотку играла госпожа - это слово еще не вышло из употребления - Башкина, ее критик считает «вдумчивой, интересной актрисой, которой подходят роли пылких, горячих натур, не умеющих сдерживать свои сердечные порывы».

В воскресенье, 6 мая, состоялось открытие городского сада. Газета сообщала, что играл духовой оркестр под управлением И.С. Жедулова, имевший успех и собравший массу публики. Заказанных 4000 входных билетов не хватило. Сбор поступил в помощь раненым воинам. Отмечалось, что порядок в роще наблюдался образцовый.

Но все это на фоне разворачивавшейся политической борьбы воспринимается если не как пир во время чумы, то явным диссонансом надвигающейся грозе…

Деморализованные воинские части, находящиеся в городе, конечно, не устраивали новую власть. Для ее опоры сначала стала создаваться крестьянская гвардия. В марте в Ставрополе был организован штаб Красной армии с целью работы по формированию красноармейских воинских частей. Для этого центр отпустил 600 тысяч рублей деньгами и 50 тысяч комплектов обмундирования. Эти комплекты с головными уборами в виде богатырских шлемов с нашивками из двуглавых орлов, разработанные художником В.М. Васнецовым, ранее намечалось сделать новой формой царской армии. Но теперь они рассылались формирующимся отрядам Красной армии с требованием вместо гербов пришивать красные звезды. На улицах Ставрополя появились солдаты в буденовках, так позже окрестили этот знаменитый головной убор.

Из газетной публикации узнаем, что из Москвы от Всероссийской коллегии прибыли организаторы Красной армии А.Ф. Коппе, имеющий мандат за подписью Л. Троцкого, с сыном А.А. Коппе. С появлением этой одиозной фигуры события в Ставрополе начали развиваться стремительно. Об этих днях узнаем из очерков, написанных по свежим следам, сохранившегося в архиве журнала «Донская волна» за 13 января 1919 года. Очень скоро в советских кругах имя тов. А.Ф. Коппе стало произноситься с уважением и страхом. Внешне он походил на актера: смуглое бритое лицо, интеллигентность манер, чрезвычайное разнообразие в тонах голоса. По стройной, подчеркнутой выправке чувствовалось, что в прошлом военный. Говорили, что он бывший жандармский полковник.

А.Ф. Коппе вступил в борьбу с председателем Совнаркома А.А. Пономарёвым и одержал победу. Здесь во многом ему сыграл на руку переворот, затеянный левыми эсерами в конце апреля. Его организаторами были председатель губисполкома Г.И. Мещеряков и один из редакторов газеты «Власть труда» лидер эсеров-максималистов А.Г. Троицкий, арестовавшие А.А. Пономарёва и его соратников. Но вооруженные силы и исполком авантюру не поддержали, комиссаров освободили. Газета «Власть труда» после неудавшегося переворота сообщала, что состоялось объединенное заседание губисполкома, на котором член малой коллегии штаба Красной армии Коппе выступил с декларацией: «…Мы, члены партии левых социал-революционеров-интернационалистов, находим, что в Ставрополе учреждена не демократическая, а буржуазная республика, виновником чего является председатель Совета народных комиссаров Пономарев и его приспешники, а потому требуем немедленного их удаления, назначив следственную комиссию, и по степени виновности предать революционному суду».

На состоявшемся чрезвычайном съезде Советов, который подробно освещался газетой, А.А. Пономарёв был все же вновь избран председателем Совнаркома. А.Ф. Коппе направил на съезд красноармейцев, стоявших на его стороне, с требованием отставки А.А. Пономарёва. Под угрозой орудий, направленных на здание бывшей мужской гимназии, где проходил съезд, делегаты пошли на попятную. В местной печати появились противоречивые сообщения: «Бывший председатель Совнаркома А.А. Пономарёв вышел из партии большевиков», «Первого мая А.А. Пономарёв скрылся из Ставрополя». В официальной биографии Александра Андреевича значится, что в мае 1918 года он был отозван ЦК РКП(б) для ведения политической работы на фронте.

* * *

Окончание:

Пусть правда вскрывает раны...