06:03, 10 июля 2018 года

Заключённый обрёл новый дом после 12 лет колонии

Первые шаги начинаются от решетки, за которой он провел много лет. Здесь находится исправительная колония № 11. В ней отбывают наказание за совершение тяжких или особо тяжких преступлений.

Уже на воле. Подходим к беседке рядом с учреждением. Пожилой обритый мужчина щурится на солнце сквозь толстые стекла очков. В руках у него потертый узелок зеленого цвета. В узелке все, что нажил в колонии. Освобожденный любовно прижимает этот сверток к груди.

- Как вам первый глоток свободы? – спрашиваю у Владыкина.

- Главное, что теперь я найду в себе точку опоры. Что-то ценное осталось во мне, а что-то уничтожено, - задумчиво отвечает он.

Евгений Губарев, начальник отряда ИК-11, протягивает мужчине пластиковый пакет. Поясняет:

- Это сухой паек. Вам как нуждающемуся пенсионеру он положен в рамках социальных услуг. Внутри гречка, тушенка, галеты, чай, сахар и кисель.

Владыкин с нетерпением заглядывает в пакет, и его лицо озаряет улыбка.

Я смотрю на него и пытаюсь понять, какой он? В Интернете, когда пишут о зеках, вышедших на свободу, в основном утверждают, что у них потухшие глаза и суровые взгляды на жизнь, но встречала и отзывы тех, кто видел, как бывшие арестанты начинали все с чистого листа.

За полгода до того, как выйти на свободу, заключенные проходят школу подготовки к освобождению, где им помогают оформить все необходимые на воле документы. У Виктора Владыкина нет родственников и домашнего очага, а с женой он давно разведен. Хотя нет, есть сестра в Тюменской области, но она с ним давно не общается. Идти ему некуда. Именно поэтому краевое УФСИН определило его в геронтологический центр.

В этом центре я не в первый раз. Он всегда поражал меня чистотой и уютом. Предназначен для проживания престарелых граждан и инвалидов. Здесь диетическое питание, уход, современная медицина и разнообразный досуг.

Директор центра Константин Больбат приветствует освобожденного рукопожатием.

- Прямиком из колонии к нам попадают во второй раз, - говорит он. - Бывший арестант, который жил у нас до вас, устроил свою жизнь: нашел жену, а потом решил уйти и жить с ней вдвоем в маленьком домике. А вы чем хотите заниматься?

- Я хочу разводить птиц, - Владыкин призадумывается, и на его лбу появляются морщинистые складки. - Вот чем займусь!

Но до птичек необходимо провести время в месте под названием карантин. Несколько дней новый жилец пробудет под наблюдением врачей.

- Через час принесут обед, - говорит Константин Больбат.

- Я люблю много-много черного хлеба! - жмурится от предвкушения Владыкин. - И супа с кашей не нужно, главное, чтобы хлеб был!

Он опускается в мягкое кресло в карантинном предбаннике и достает из кармана несколько пятитысячных купюр.

- Осужденные получают пенсию на открытый лицевой счет, наличные им выдают только после освобождения, - поясняет мне начальник пресс-службы УФСИН России по Ставропольскому краю Светлана Клинчаева. - Половина, если человек не работает, удерживается на содержание, остальное поступает на счет.

- За что вы сидели? – спрашиваю у Владыкина.

Бывший заключенный сразу меняется в лице. Несколько мгновений он укоризненно смотрит на меня, а потом тихо отвечает:

- За убийство.

Выдержав паузу, продолжает:

- Знаете, с чего это начинается? - надрывно произносит он. - Между двумя людьми начинает прыгать бес с остроконечным хвостом. Из-за этого один человек доводит другого до белого каления, а если у кого-то из них что-то оказывается под рукой, то раз - и все! Нет человека!

Видно, что говорить об этом Владыкин не хочет. Зато о вере в Бога готов рассуждать бесконечно. Отбывая наказание, он помогал в церкви в колонии: чистил лампады, убирал двор, носил воду. И молился.

- Вера пришла ко мне в неволе, - в его глазах пляшут искорки, а сам он будто начинает витать в облаках. - Когда я попал в колонию, все вокруг меня были верующие. И я стал таким. У меня бабушка была верующая, но я всегда считал, что это не то, все не так, как быть должно…

А вот шахматы, нарды - излюбленные игры заключенных - Владыкин на дух не переносит. Считает, что азарт стирает у людей веру. О жизни до колонии вспоминать любит. Родился он в деревне Волги Пермского края. Окончил 10 классов. Стал машинистом подъемника.

- Я и геодезией занимался, и картографией, - говорит он. - Вот вы не можете карту нарисовать?

Отрицательно качаю головой.

- А я могу, все умею, - гордо произносит Владыкин. - На Крайнем Севере работал. Даже после прошлогоднего инсульта все у меня в памяти осталось.

Владыкин бросает взгляд на купюры, которые перебирал в руках, и спохватывается:

- А есть телефон? Надо другу позвонить!

- Конечно, позвоните, Виктор Феликсович, - кивает Константин Больбат. - Но сначала обед.

А мне пора уходить. Владыкин не оставлен на произвол судьбы. Его не выбросили на улицу и не сказали, что теперь он может идти куда хочет. В новом доме он и так будет делать, что пожелает. В его глазах я не смогла прочесть вины. Колония - это, в первую очередь, лишение. Лишение свободы или, как говорит Владыкин, потеря себя самого. Удастся ли ему обрести себя заново? Запоют ли птицы, которых он собрался разводить, у него в душе? Не знаю. Да и Владыкин, думаю, об этом не знает.

«Птица счастья нового дома»
Газета «Ставропольская правда»
10 июля 2018 года