Жизнью обязаны

(Отрывок из повести)

Письмо на имя Симы Сибиковской в станицу Наурскую пришло в конце лета 1943 года. В нем дальняя родственница поведала о том, что родители Симы расстреляны немцами накануне освобождения Ставрополя. С тех пор дом стоит бесхозным. Что делать? Как быть?

Весточка ошеломила, обескуражила Симу. Она долго смотрела на строчки и не видела их - слезы застлали глаза. Горе обрушилось с двух сторон, во-первых, дом в Наурской был полностью разрушен фашистами, и теперь семья вынуждена ютиться во временной землянке. Работы не было, кругом разруха, единственной кормилицей оставалась корова Ночка, чудом уцелевшая от бомбежек на пойменных лугах вблизи Терека. А тут, как гром небесный, свалилась на голову и другая, более страшная новость – потеря самых близких и дорогих сердцу людей. Теперь эта беда сама собой выходила на первый план, пережить ее одним махом было невозможно, требовалось длительное время.

Несколько дней Сима жила под впечатлением горького известия. В то же время она обдумывала план дальнейшей жизни. В конце концов пришла к выводу: здесь, в станице, ее ничего не держит. Сюда она попала по воле судьбы. После окончания сельхозинститута ее с мужем направили отрабатывать в совхоз. Здесь Яков работал агрономом тринадцать лет, сама трудилась ветеринарным врачом. Когда началась Великая Отечественная война, муж ушел на фронт и теперь бьется с фашистами где-то на московском направлении. В каком точно месте - неизвестно. Последнее письмо получила два месяца назад. За минувшее время всякое могло случиться.

- Жив ли мой любимый и как он воспримет известие о новом месте жительства? Надеюсь, одобрит мое решение, - убеждала себя. И становилось легче на душе.

В конце августа Сима погрузила на корову два тощих холстяных мешка с пожитками и тронулась с дочками Ларой и Кирой в путь.

Дорога была долгая и трудная: то хлестал злой ветер с пылью и песком, то сыпал холодный дождь, зачастую с градом. И все же главной проблемой являлось отсутствие еды. Чтобы найти пропитание, заходили в села, и Сима меняла молоко на хлеб, картофель, помидоры, тем и жили.

Кормилица корова доставляла переселенцам массу хлопот. Ее нужно было пасти, поить, доить. В основном эти заботы лежали на Симе, но и дети не оставались в стороне, помогали матери.

На двадцатый день изнурительного пути впереди показался Ставрополь - родной город, который Сима не видела несколько лет. Радостное чувство овладело женщиной, не в силах сдержать эмоции она обняла дочерей, слезы покатились по смуглым загорелым щекам. В блаженном состоянии семья пребывала несколько минут.

Ночка потянулась к траве, натянула налыгач, который держала Лара. Это и послужило сигналом для продолжения пути. Девочка освободилась из материнских объятий:

- Мам, нам пора!

- Да, да, дети, до дома осталось совсем немного.

Кира на радостях легонько хлестнула хворостинкой корову, и семейство Сибиковских вновь пустилось в путь.

Небольшой домик, стоявший вблизи яра, встретил новых хозяев ярким блеском окон, ласковым шепотом листвы старого сада, пеньем птиц. При виде родного гнезда Сима испытывала смешанные чувства: радостные, что мытарства, связанные с тяжелой дорогой, наконец-то остались позади, семья обрела крышу над головой. В то же время горло сковывали спазмы от мысли, что она больше никогда не увидит у порога своих родителей, не услышит их добрых слов и дельных советов.

С трудом справившись с собой, женщина открыла калитку, пропустила детей вперед, завела во двор Ночку. Здесь она пустила корову в заросший травой и бурьяном огород.

Тем временем Лара и Кира собрали в саду яблоки и груши, достали из колодца ведро воды, помыли фрукты.

- Мам, угощайся, вкуснятина такая, какой мы еще в жизни не пробовали, - Лара протянула крупную и пахучую грушу. И хотя Симу мучил голод, есть она не стала. С тревожным чувством подошла к двери, замка на ней не было, потянула ручку, вошла в сенцы, а потом не спеша шагнула в комнату. Здесь стоял затхлый воздух, на окнах и в углах серебрилась сеть паутины. На подоконниках лежал толстый слой пыли. В другой комнате на глиняном полу в хаотичном порядке валялись старые вещи; обувь, постельное белье, фотографии, сорванные со стен. По всему было видно, что немцы перед арестом родителей устроили обыск и перевернули все вверх дном.

- Фашисты, звери проклятые, что вы натворили? – потрескавшимися от ветра и солнца губами шептала Сима. - За что вы убили моих родителей, в чем их вина?

Женщина устало опустилась на кровать, голова упала на грудь, плечи дрожали, точно в ознобе. - Напишу Якову, пусть отомстит за смерть родителей, за наши муки и страдания. Я бы и сама пошла на фронт, но на кого брошу дочек, пропадут ведь без меня.

Сколько времени она находилась в удрученном состоянии, не знала. Наконец ее взгляд скользнул по окну. На улице спускались сумерки. Нужно было доить корову, ужинать и ложиться спать. Устало, по-старушечьи шаркая ногами, Сима взяла ведро и отправилась доить Ночку.

Несмотря на разбитость в теле, Сима долго не могла уснуть. В голове строились планы дальнейшего выживания семьи. «Конечно, в первую очередь надо устроиться на работу, тогда будет легче. Но в то же время, пока еще тепло и сухо, нужно навести порядок в доме, побелить, помазать полы, вскопать под зиму огород, определить детей в школу. Ей казалось, думкам не будет конца. Одновременно она успокаивала себя мыслью, что не все делается разом, наскоком. Главные богатства у нее есть: дети, муж, крыша над головой, кормилица корова, а значит, временные трудности можно будет одолеть. Дождаться бы победы и возвращения мужа с фронта, а с ним мы горы свернем.

С уверенностью в завтрашнем дне Сима наконец уснула…