180 лет тому назад не стало Александра Сергеевича Пушкина

Трижды побывал Александр Сергеевич на Кавказских Минеральных Водах. Здесь летом 1820 года впервые в его творчестве прозвучала кавказская тема. На Кислых Водах он написал эпилог к поэме «Руслан и Людмила».

Забытый светом и молвою,

Далече от брегов Невы,

Теперь я вижу пред собою

Кавказа гордые главы.

Над их вершинами крутыми,

На скате каменных стремнин,

Питаюсь чувствами немыми

И чудной прелестью картин…

Суровая красота Кавказа захватила Пушкина. В дорожный дневник заносятся краткие пометки, определившие сюжет поэмы: «Аул, Бештау, черкесы, нападение. Пленник – девушка – любовь – побег». Так сложился замысел романтической поэмы «Кавказский пленник». Спустя полгода Пушкин закончил поэму, посвятив ее своему другу и спутнику в поездке Н.Н. Раевскому-младшему. В посвящении к поэме мы читаем строки о Пятигорье:

Во дни печальные разлуки

Мои задумчивые звуки

Напоминали мне Кавказ,

Где пасмурный Бешту, пустынник величавый,

Аулов и полей властитель пятиглавый,

Был новый для меня Парнас.

Забуду ли его кремнистые вершины,

Гремучие ключи, увядшие равнины.

Пустыни знойные, края, где ты со мной

Делил души младые впечатленья;

Где рыскает в горах воинственный разбой

И дикий гений вдохновенья таится в тишине глухой?..

Помимо романтического образа главного героя, описания экзотичного тогда для остальной России быта и нрава горцев Пушкин вновь и вновь рисует мелодичным стихом яркие пейзажи кавказской природы:

Великолепные картины!

Престолы вечные снегов,

Очам казались их вершины

Недвижной цепью облаков,

И в их кругу колосс двуглавый,

В венце сияя ледяном,

Эльбрус, огромный, величавый,

Белел на небе голубом.

В сентябрьском письме 1820 года из Кишинева Пушкин написал брату Льву: «Два месяца жил я на Кавказе: воды мне были нужны и чрезвычайно помогли, особенно серные горячие. Впрочем, купался в теплых кисло-серных, в железных и кислых холодных. Все эти целебные ключи находятся не в дальном расстоянии друг от друга, в последних отраслях Кавказских гор. Жалею, мой друг, что ты со мною вместе не видал великолепную цепь этих гор, ледяные их вершины, которые издали, на ясной заре, кажутся странными облаками, разноцветными и недвижными; жалею, что не всходил со мною на острый верх пятихолмного Бешту, Машука, Железной горы, Каменной и Змеиной. Кавказский край, знойная граница Азии – любопытен во всех отношениях…».

Воскрешая в памяти дорожные впечатления 1820 года, Александр Сергеевич писал:

Я видел Азии бесплодные пределы,

Кавказа дальний край,

Долины обгорелы,

Жилище дикое черкесских табунов,

Подкумка знойный брег,

Пустынные вершины,

Обвитые венцом летучих облаков,

И закубанские равнины.

Свое второе путешествие на Кавказ Пушкин задумал еще в мае 1827 года и писал о том брату Льву, служившему тогда юнкером в Грузии: «Из Петербурга поеду или в чужие края, т. е. в Европу, или восвояси, т. е. во Псков, но вероятнее в Грузию…».

Намерение поехать на Кавказ утвердилось у поэта после встречи с Грибоедовым летом 1828 года. Автор знаменитой пьесы «Горе от ума» и одновременно блестящий дипломат, Грибоедов тогда привез в Петербург известие о подписании Туркманчайского договора с Персией. Пушкин познакомился с Грибоедовым еще в юности, в июне 1817 года, когда они оба были приняты на службу в Коллегию иностранных дел. Двум блестящим литераторам было о чем поговорить...

9 марта 1829 года Пушкин покинул Петербург и выехал на Кавказ. Среди черновиков сохранились строки, относящиеся к этой поездке:

Желал я душу освежить,

Бывалой жизнию пожить.

В забвенье сладком близ друзей

Минувшей юности моей…

Кто были эти друзья? Декабристы, с которыми Пушкин был идейно, духовно связан. Поэт лично знал многих из разжалованных и переведенных в кавказские полки офицеров-декабристов. Встреча с ними входила в планы его поездки. 14 мая он прибыл в Ставрополь. Свое впечатление от города Александр Сергеевич дал в «Путешествии в Арзрум»: «В Ставрополе увидел я на краю неба облака, поразившие мне взоры тому ровно за девять лет. Они были все те же, все на том же месте. Это – снежные вершины Кавказской цепи».

А в Георгиевске на него нахлынули иные воспоминания, и поэт, свернув на Горячие Воды, провел там весь день. Далее он отправился на Владикавказ и по Военно-Грузинской дороге в Тифлис.

По пути в действующую армию на горном перевале Пушкину встретилась печальная процессия: несколько грузин сопровождали арбу. Поэт спросил: «Откуда вы?» – «Из Тегерана». – «Что вы везете?» – «Грибоеда». Это было тело убитого в Персии Грибоедова, которое препровождали в Тифлис. Всего за год до этого Пушкин расстался с ним в Петербурге перед отъездом писателя-дипломата в Персию. Грибоедов тогда был печален и имел странные предчувствия. Он погиб под кинжалами персиян, став жертвой невежества и вероломства.

В эту поездку в Закавказский край Александр Сергеевич получил много новых для себя впечатлений о Кавказе, радовался встречам в походном лагере под Арзрумом с братом – прапорщиком Львом Пушкиным и ссыльными декабристами. 1 августа он возвратился в Тифлис.

…Утренний луч солнца озарил светом монастырь Святого Давида на Мтацминде, сбежал вниз лесистым склоном, достиг города, поскакал зайчиком по крышам домов, кронам деревьев, заглянул в открытое окно, осветил небольшую комнату, скользнул по пестрому персидскому ковру и, усталый, запутался в темных вьющихся волосах спящего человека. Пушкин лежал на низкой кушетке, покрытый белоснежной простыней. Рядом на столике в подсвечнике из темной бронзы неровным пламенем тлела свеча, возле овальной чернильницы было разбросано полдюжины перьев, исписанные листки бумаги. Накануне Александр Сергеевич обошел весь город, наносил прощальные визиты, оставил редактору «Тифлисских ведомостей» Павлу Степановичу Санковскому на память своего коня, подаренного ему в действующей армии. Затем допоздна работал с бумагами, долго засыпал, думая о предстоящем, последнем дне в Тифлисе. Августовские ночи, сменявшие дневную удушающую жару, не приносили прохлады. Пять дней пребывания в столице Грузии запомнились посещением званых обедов и ужинов, приятными встречами и оживленными беседами в садах при звуках музыки и песен.

Яркое солнце заставило Александра Сергеевича открыть глаза. Под окном молочник громко выкрикивал: «Мацони! Мацони!». Пушкин посмотрел на плавающие в солнечном луче пылинки, потянулся и поспешно встал. Сразу определился – на могилу Грибоедова. Он пересек Эриванскую площадь и поспешил к монастырю Святого Давида… Протоптанная широкая тропа, слишком крутая для лошадей и экипажей, закрученными витками забирала вверх к монастырю. Александр Сергеевич подошел к могиле. Одинокий свеженасыпанный земляной холм, полностью покрытый увядшими цветами, свидетельствовал о недавней утрате. Из груди вырвался скорбный стон. Он преклонил колена, а когда поднялся, на глазах его были слезы.

Накануне он побывал в Сионском соборе, где год назад 22 августа венчались Александр Грибоедов и Нина Чавчавадзе. Под сводами купола живо представил ангельски прекрасную невесту в трепещущем белом кружевном наряде и жениха в черном фраке, представил, как светились от счастья глаза влюбленных…

Он подобрал слова сочувствия семнадцатилетней вдове. Однако в городе Нины Грибоедовой не было. Неделю спустя после похорон ее отец князь Александр Чавчавадзе увез дочь в Цинандали. Такое горе легче пережить в деревне, своем родовом имении.

Остаток дня грустный, задумчивый Пушкин провел в приготовлениях к отъезду и утром 6 августа покинул Тифлис. На обратном пути неделю провел на Горячих Водах, затем переехал на Кислые. Александр Сергеевич лечился усердно, по утрам принимал нарзанные ванны. Проживал и обедал в доме помещика Реброва. В начале сентября, когда курортный сезон пошел на убыль и Кислые Воды опустели, он засобирался в путь.

8 сентября 1829 года Александр Сергеевич Пушкин навсегда покинул благословенный край, увозя с собой новые литературные замыслы. Нет, недаром Пушкина многие считают литературным Колумбом Кавказа: он действительно первым из поэтов открыл России эту удивительную землю. А Кавказу, по словам Белинского, суждено было стать колыбелью русской поэзии.