О чем писали газеты немецких оккупантов в 1942 году в Ставрополе

Буквально через неделю после вступления в Ворошиловск (так с 1935 по 1943 год назывался Ставрополь) немецкое командование начало выпуск гражданской газеты. Организацией занимался зондерфюрер Шюле. Его команда разместилась в здании на проспекте Сталина, переименованном захватчиками в Главный, где прежде находилась редакция «Орджоникидзевской правды». Часть здания занимали немецкие журналисты, выпускавшие газету «Панцер, форан» («Танки, вперед» – лозунг армейской группы «А», вступившей в Ворошиловск). Здесь же разместили редакцию газеты, названной «Русская правда», затем переименованной в «Ставропольское слово». С 29 декабря 1942 года в связи с распространением ее тиража по всему Северному Кавказу она получила название «Утро Кавказа».

Сотрудники этой газеты в нашем понимании – пособники оккупантов, предавшие Отечество. При выборе редактора Шюле остановился на кандидатуре Б. Ширяева, происходившего из семьи родовитого помещика. Во время Первой мировой войны он дослужился до звания штабс-капитана. После революции был дважды приговорен к смертной казни, в 1922 году смертный приговор заменен на 10 лет ссылки. Видимо, за его активное сотрудничество с газетой «Перековка» в 1929 году заключение заменено на поселение в Средней Азии, где Ширяев также работал журналистом.

В 1935-1942 годах он жил на Северном Кавказе, в Ставрополе и Черкесске, преподавал. Накануне войны читал историю русской литературы в Ставропольском педагогическом институте.

Стоит заметить, что оккупационная газета, которую возглавил Ширяев, носила ярко выраженный антисоветский и антисемитский характер. В сводках германское командование сообщало: «Германские войска штурмуют Кавказский хребет», «Германский флаг на вершине Эльбруса», «На Тереке в течение одной недели захвачено 6670 пленных», «Грозный и Дагестан в руках германских войск» (это сейчас мы знаем, что немцам так и не удалось добраться до грозненской нефти)… Еще в августе сообщалось о якобы победных боях за Сталинград.

В официальной части газеты помещались приказы немецкого командования, городского управления, бургомистра: оккупанты были уверены, что пришли надолго. Из газеты «Панцер, форан» перепечатывалось обращение к германским солдатам (весьма лицемерное!): «Мы на Кавказе не среди врагов, а среди дружественного населения. Береги собственность этих народов. Оказывай внимание женщинам, девушкам, обычаям». А население предупреждалось: «Если ты сейчас уничтожаешь хлеб, скот, масло, то этим самым лишаешь себя зимой пищи». Приказом бургомистра предписывалось всем гражданам и организациям сдать имеющийся скот. Невыполнившие вовремя приказ рассматривались как грабители и подлежали расстрелу.

Городским управлением в первую очередь были пере-именованы улицы: Дзержинского – в Достоевского, Кагановича – в Гимназическую, Ленина – в Большой проспект, Ворошилова – в Германский проспект, Советскую – в Нестеровскую...

В одном из первых номеров «Ставропольского слова» тон задавала публикация некоего И. Сольского «Протоколы сионских мудрецов». Речь шла о книге С. Нилуса под таким названием, вышедшей в 1911 году. В ней еврейский народ обвиняется в том, что якобы с библейских времен он стремится к захвату власти над миром. Автор подводит к мысли, что революция в России – не что иное, как осуществление планов, намеченных «сионскими мудрецами». Эту же мысль старается навязать читателю и Б. Ширяев в статье «Грибок иудаизма». Буквально в каждом номере газеты есть выражения «жидовско-большевистское правительство», «сталинско-жидовская шайка, захватившая власть», «Красная армия, пытающаяся спасти жидовское интернациональное дело»…

Б. Ширяев ловко использовал для пропагандистской аргументации имевшие место гонения большевиков на церковь: красочно описывал репрессии в отношении православных священников, католических ксендзов, мусульманских мулл, не забывая заметить, что «к жидовским раввинам этих репрессий не применялось».

В своей пропаганде создатели подчиненной оккупантам газеты, конечно, учитывали болезненную сторону жизни советского государства – политические репрессии. Во время оккупации в Ставрополе рядом с бывшим театром Меснянкиных (ныне район магазина «Пассаж») находился книжный киоск, где продавались книги И. Солоневича «Россия в концлагере», К. Альбрехта «Судьбы людские» и «В подвалах ГПУ». Главы из этих книг печатались в газете. Можно представить, какое смятение вносили они в души читателей. (С отнюдь не меньшим ужасом будут узнавать потом о зверствах, чинимых в фашистских лагерях.)

Одним из сотрудников газеты был М.  Земцов (псевдоним М. Хоперский) – казак станицы Николаевской, отбывший срок на строительстве Беломорско-Балтийского канала, куда попал, после того как написал письмо Сталину о коллективизации на Кубани. После ссылки оказался в Ворошиловске. Печатался в «Ставропольском слове» и Л. Польский, уроженец Ставрополя. Ранее он работал специальным корреспондентом газеты «За индустрию», до войны его статьи под псевдонимом Л. Леонидов появлялись на страницах многих центральных изданий. Война застала его в блокадном Ленинграде. Больного Л. Польского эвакуировали в Ставрополь, где после прихода германских войск он фактически стал сотрудничать с оккупантами. Использовал псевдонимы Л. Николаев, Л. Градов. В одном из первых номеров «Ставропольского слова» печаталась его статья «Город смерти» об ужасах ленинградской блокады, случившейся, по мнению автора, по вине руководителей города, не позаботившихся о пополнении продовольственных запасов в первые месяцы войны.

На историко-краеведческие темы несколько раз написал в «Ставропольском слове» сын известного энтомолога В. Лучника – Н. Лучник. Освещала газета и вопросы культуры. Например, о том, как в кино демонстрировались – конечно же – немецкие фильмы. Осенью был открыт для посетителей Ставропольский музей, уникальные коллекции которого, созданные Г. Праве, В.  Лучником, Н. Динником, А.  Норманом, расхваливались в газете. Позднее из отчета директора музея за 1944 год ставропольцы узнают, что за период оккупации немцами было вывезено из музея 12 тысяч экспонатов... Наверняка забрали самое ценное.

Изредка можно найти в газете материалы о подпольной работе в крае: «Большевики оставляют пугало, свой призрак – так называемые партизанские отряды. Это бродячие незначительные группы бандитов-одиночек…» (в то время как в крае в начале оккупации было создано 25 партизанских отрядов). Предлагалось всем, «находящимся в лесу», явиться домой и заняться «мирным и свободным трудом»...

И конечно же, газета ничего не писала о зверствах «освободителей». Впоследствии Государственной чрезвычайной комиссией по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в Ставропольском крае установлено, что немцы уничтожили в крае 31645 мирных советских граждан. Убивая мирное население, палачи всячески изощрялись в способах истребления, применяя наряду с расстрелами автомашины, так называемые «душегубки», а то и закапывая свои жертвы живыми. Так, солдаты из комендатуры «СС» во главе с обер-фельдфебелем Герингом и фельдфебелем Шмитцем вывезли из Ставропольской психиатрической больницы и умертвили в душегубках 660 больных. А евреям, которые прибыли в Ставрополь после 22 июня 1941 года, предписывалось явиться к 7 часам утра на Ярмарочную площадь. Затем они были расстреляны в противотанковых рвах.

Но вернемся к газете. В новогоднем номере Б. Ширяев на все лады расхваливал новый порядок, подводя итоги «светлой свободной жизни»... Между тем приближался час освобождения. Это чувствовалось и по газетным публикациям. Нашими войсками были освобождены Курский, Советский, Апанасенковский и другие районы. Вскоре был освобожден и Ставрополь. Последний номер газеты «Утро Кавказа» вышел 17 января 1943 года. Завершался он приказом полевого коменданта: «Сдать немедленно все железные лопаты, пилы, ломы и т.п. во двор комендатуры, угол Главного и Германского (ныне Карла Маркса и Октябрьской Революции) проспектов. За невыполнение до 18 января – расстрел». Остался ли город вовсе без лопат – история умалчивает. Да и вряд ли у фашистов хватило времени на выяснение «невыполнения»...

Как сложились в дальнейшем судьбы оккупационных газетчиков? Б. Ширяев с отступающими немцами бежал в Германию. После окончания войны он оказался в лагере для перемещенных лиц, жизни в котором посвящена его книга «Ди-Пи в Италии», вышедшая на русском языке в Буэнос-Айресе в 1952 году. Живя в Италии, Б. Ширяев публиковался в русских журналах «Возрождение», «Грани».

М. Бойков жил в Соединенных Штатах Америки, сотрудничал со многими американскими газетами и «Голосом Америки». А. Капралов в 1945 году попал в американскую зону Западной Германии. Отсюда в числе перемещенных лиц отправлен в США, там долгое время возглавлял один из отделов «Голоса Америки».

Бежал с немцами и Л. Польский. Оказался в Крыму, где издавал газету «Казачья лава». Затем Германия, Италия, Австрия, откуда репатриирован в Советский Союз. Осужден на 15 лет.

За несколько статей в оккупационной газете 10 лет лагерей получил Н. Лучник. В лагерных условиях он продолжил самообразование, занялся теоретическими разработками строения ядра. Научные успехи заключенного были замечены, и его перевели в лабораторию «Б». В 1962 году Н. Лучник реабилитирован и стал одним из крупнейших ученых в области генетики человека.