Актрисе Элине Быстрицкой исполнилось 85 лет

«Хорошенькая!»

Позже, когда она пришла в Малый театр, ей пришлось собирать справки, доказывать, что она фронтовичка. Что с 13 до 16 лет служила санитаркой, медсестрой, лаборанткой, была под бомбежками, дежурила ночами, таскала раненых, перевязывала (запах крови, как и запах гари, еще долго преследовал актрису). Не отпускали воспоминания: разбомбленный поезд, почтовый вагон и летящие по горящей степи белые треугольники писем - их уже никогда никто не получит… Пришлось Элине быть и донором - бывало, сдавала разом по пол-литра крови. Годы спустя один из солдат узнал на улице свою юную спасительницу. Именно тогда, в госпитале, она впервые услышала: «Какая хорошенькая!» Ее любили - заботливую, ответственную и строгую. Дома о ее приметной внешности речи не велось. Как и о девчачьих нарядах.

Выросшая в Киеве в семье военного врача, девочка была воспитана в строгости. И быт был более чем скромен в коммунальной тесноте. Зато был устроенный своими силами дет­ский домашний театр - на лест­ничной площадке между этажами. Быст­рицкая дебютировала в спектакле о Чапаеве в роли Петьки: «Чапай думать будет!» И все, к ее досаде, покатывались со смеху. Она мечтала о театре. Отец решил по-другому: путь ее - в медицинский, «по наследству». По­слушная дочь получила диплом фельдшера, акушера-гинеколога, даже принимала роды.

И по-прежнему мечтала об актерстве. Занималась в самодеятельности балетом, за полтора года экстерном окончила балетную школу-пятилетку. В Киевский театральный институт отец Авраам Петрович возил дочку лично, надев все свои фронтовые ордена, ради того чтобы ректор навсегда отговорил Элину от безумной затеи. Не медик, так педагог, снова решил отец, видя, что медицина явно не была призванием дочери. И она поступила в Нежине в педагогический. Но «бес» актерства уже поселился в ней. Подрабатывая в ассистентках у заезжего мэтра Игоря Кио, она оказалась однажды «вздернутой» резко и внезапно под купол цирка! Руки-ноги долго после тряслись, но на следующее представление Элина явилась как ни в чем не бывало. Кио предложил остаться в его знаменитом цирке - гастроли, успех! Отказалась.

«Гордячка!»

У нее настоящий мужской характер. Смелый, решительный, жесткий. А ее увлечения? Художественная гимнастика, федерацию которой Быстрицкая возглавляла 17 лет. По сей день каждое утро зарядка. А еще «ходила» на веслах в одиночной байдарке, вполне профессионально стреляет, играет в бильярд. Да и все ее звания мужского рода: президент, академик, профессор, доктор наук и даже полковник казачьих войск с правом ношения оружия!

Хоть и нет в Быстрицкой казачьих кровей, сплеча «рубануть» может. С детства с ходу наказывала обидчиков, отшивала назойливых поклонников, отвешивая порой пощечины. Одна из них чуть не обернулась для нее бедой - исключением из института, комсомола. Как же, Быстрицкая ударила студента с русской фамилией, да еще во время концерта, посвященного Ленину! А был 1953 год…

«Как вы можете губить себя, великого писателя?» - заявила однажды пьяному Шолохову и была им выставлена прочь. «Да, у меня характер непростой», - признается актриса.

После выхода на экраны «Тихого Дона», ровно 55 лет назад, донское казачество пожелало столь полюбившейся всем Аксинье присвоить фамилию Донская. «Да ты же наша, казачка!» - не раз говорили актрисе во время съемок на Дону. Быстрицкая сама предложила себя на эту роль Герасимову, не будучи с ним лично знакома, позвонив ему домой. А ведь казалось, актриса уже определилась - Нонна Мордюкова. Истинная казачка, с успехом игравшая Аксинью в студенчестве во ВГИКе, снявшаяся в герасимовской экранизации «Молодой гвардии» в роли Ульяны Громовой. Говорят, Нонна Викторовна сохранила обиду на всю жизнь. Даже чуть ли не из жизни пыталась уйти. Но Быст­рицкую утвердил сам Шолохов.

Быстрицкая поправилась для этой роли на 15 кг. Научилась ловко управляться с ухватом, ходить с коромыслом с полными ведрами. Учили ее казачки - так пройтись, чтобы и воды ни капли не расплескать, и Гришке «пондравиться»: «Ты бедрами неси, бедрами!» А вот в любовной сцене, в постели с Григорием (замечательным Петром Глебовым), наоборот, никакого «реализма» не было: между Быстрицкой и Глебовым положили валик, скатанный из одеяла. Актриса и в жизни всегда, что называется, умела «блюсти себя». В институте к ней даже «подкатывать» не решались. Дала от ворот поворот на заре карьеры режиссеру, пригласившему ее, дипломницу, на службу в Херсонский театр, где он был главным, но сначала - на свидание. Отбрила как-то высокого чиновника - и годы потом не выезжала за границу. Говорила: «Я никогда не считала, что моя внешность позволяет мне делать то, что не разрешает мне моя нравственность».

Элина Авраамовна была замужем и после 27 лет супружества сама подала на развод. Простить предательство она не смогла. «Актриса, не познавшая любовь и горькое одиночество, никогда не будет искренней» - это ее слова.