Экспозиция «Постигая мироздание» Евгения Склярова открылась в краевом музее изобразительных искусств

Действительно, и сам успешный выпускник Ставропольского художественного училища, воспитанник известного педагога П. Охрименко, в начале своего творческого пути вряд ли мог представить такие повороты в жизни. Уже с конца 80-х годов ХХ века молодой автор активно участвовал в городских и краевых выставках и сразу был особенно заметен ярко выраженной индивидуальностью. Проявил себя в сотрудничестве с краевым книжным издательством, рекламным агентством, полиграфической фирмой, был активным участником масштабных неформальных культурных событий 90-х годов, одним из организаторов фестивалей «ФАЙЛopen» и «МИНИФЕСТ», других региональных художественных акций. И вместе с коллегами-сверстниками испытал на себе все «прелести» девяностых, прокатившихся жестким катком и по стране, и по конкретным судьбам.

- В ту пору отлаженные за десятилетия в Союзе процессы выставок размеренного художественного творчества были нарушены, - вспоминает директор изомузея Зоя Белая. - Это сегодня мы уже смотрим на тот период гораздо спокойнее, сосредоточеннее, а тогда то, что делали Женя и его товарищи, пойдя по пути неформального искусства, представлялось настоящей «бомбой». Женю справедливо считали одним из самых способных и перспективных. Мэтры его нещадно ругали, молодые завидовали. А время было очень тяжелое, время таких потрясений, что даже опытные люди не знали, куда приткнуться, а уж молодые и вовсе... Кто-то из ребят не выдержал, просто плюнул на провинцию, начал ездить по миру, мотаться по пленэрам, кто-то вообще покинул Россию, другие пытались на месте как-то выживать.

В числе «выживавших» был и Евгений Скляров. Упорно искал свое творческое лицо, в этих поисках важным толчком послужила, как сам признается, выставка знаменитого скульптора Генри Мура в Питере, ставшая своего рода переломным этапом в осмыслении пути. Он, потрясенный, постоянно мысленно возвращался к почерку Мура, ощущая не выразимое словами родство душ, родство взгляда на мир. Тут бы развернуться молодому таланту, но… Надо было, как оказалось, не жить, а выживать. Это безжалостное выживание отнимало все силы, мелькали дни и годы, утекало неведомо куда былое упоение работой. Однажды вдруг понял: баланс исчерпан.

- Знаете, когда человек подходит к чистому листу бумаги и не знает, что ему писать, тогда лучше не рисовать ничего, - сегодня отец Евгений говорит о прожитом не просто спокойно, но даже с легкой самоиронией. Но лишь он один знает, как преодолел тот психологически напряженный период. - Тогда я еще не был не только верующим, но даже не был крещен… А потом стала нужна молитва, появилась потребность пойти в храм. И вот я слушаю богослужение, и таинственный церковнославянский язык словно проникает в душу, и мне это все нравится, начинает увлекать… Когда покрестился, уже не оставалось сомнений, захотелось понять, попробовать самому. Это тоже по-своему исследовательский путь, как и в искусстве, но искусство не смогло дать мне того мира, покоя и радости, что дала вера.

Он пошел учиться в семинарию, около двух лет назад рукоположен в сан священника. Удивительное дело: в своем новом служении отец Евгений живет, не ощущая рутины, подавлявшей его ранее, как было в искусстве. Храм дарит восполняющую благодать, дает чудесный «кислород» душе. «Бывает, за день так устанешь, что раньше бы, наверное, не поднялся, а тут нет: утром снова встаешь и идешь дальше - Господь помогает». Помогло и понимание близких, принявших его выбор с доброй мудростью и надеждой. Конечно, поначалу было некоторое, как он выразился, внутреннее неготовство: мы ведь дети советской эпохи, саму форму священника воспринимавшие чуть ли не как мракобесие или, по меньшей мере, экзотику…

- На самом деле жизнь церкви совершенно нормальная, человеческая, там тебя окружают образованные, умные, порядочные люди, там живет дух братской любви.

Но что же искусство - осталось лишь воспоминанием? И не тянется рука к кисти? Для него главное, что душа радуется, как радовалась прежде в творчестве, и ничего другого не нужно. Хотя вспомним историю: искусство всегда было близко к религии, они своего рода попутчики, взять, к примеру, архитектуру или иконопись.

- Это верно, - радостно соглашается отец Евгений. - Недаром в некоторых молитвах Господь прямо называется художником! Именно художником! Как создатель мира, как изобретатель, если так можно сравнить. Прочитав в первый раз эти молитвы, я поразился. Церковное предстояние пред Богом исполнено любви, радости, благодарения. Конечно, и наша жизнь бывает всякая, и мы впадаем в уныние, переживаем тяжкие периоды, но радость бытия с Богом все остальное пригашает, все раны врачует, скорби утишает. Однако и художнический опыт по-своему помогает сегодня: близко принял живущие в церкви любовь и всепрощение, потому что, будучи художником-абстракционистом, побыл изгоем, отвергаемым… С такими я словно на одной волне.

Инициатива музея организовать персональную выставку стала для него неожиданностью. Хотя и знал, что в фондах есть его работы, и все же звонок сотрудника музея Александра Колбасникова стал словно звонком из прошлого. Углубившись в новые заботы, отец Евгений мало вникает в развитие изобразительного искусства, однако убежден: оно сегодня, как правило, не отличается индивидуальностью, стало элементом перфоманса. В наши дни в одном выставочном зале порой не распознаешь конкретного автора среди других…

Звучит обидно для художников. Но отцу Евгению многие нынешние авторы напоминают Ставрогина, героя «Бесов» Ф. Достоевского: такой способен на все. Таковы, в частности, современные актуалисты. Да, идеи можно выражать по-разному, но своим почерком, своим языком. А что мы видим? Парадоксы, анекдоты, вплоть до таких крайностей, как чернуха и порнография, идет подмена, искусство упрощается…

Что ж, тем любопытнее «нынешним» увидеть его давние работы, собранные в этом небольшом зале из запасников музея и ряда частных коллекций. Кстати, факт нахождения работ Е. Склярова у собирателей, по мнению председателя краевого Союза дизайнеров Юрия Бударина, говорит о многом: значит, нашлись люди, сумевшие верно оценить художника не в самые благоприятные времена. И вовсе не случайна идея А. Колбасникова, задумавшего сборную выставку с многозначительным названием «Нет пророка в своем Отечестве». В процессе работы она преобразовалась в несколько отдельных: минувшим летом ставропольцы посмотрели произведения друга Е. Склярова – Алексея Букингольца (живущего давно за рубежом), за Евгением Скляровым намечается экспозиция еще одного смельчака из того же ряда - Евгения Саврасова…

- Такие небольшие по объему выставки важны своим содержанием, как правило, показывая либо известного художника с неизвестной стороны, либо малодоступных авторов из других городов и регионов, - говорит З. Белая. – Отражая свои направления в искусстве, они требуют особого пространства, свободных стен... К тому же наш зритель за прошедшие десятилетия очень вырос, созрел до их понимания.

Еще более категоричен вдохновитель выставки А. Колбасников:

- Евгений Скляров в моем восприятии гений, а гениев мало! Способных и стремящихся много, но наше время отравлено денежным вопросом, почти ни у кого не видно идеалов… А у таких, как отец Евгений, как Алексей Соколенко, была идея, они могли ради нее не есть, не спать… Сегодня общество потребления перекраивает мотивации, на смену высоким ценностям приходят прагматичные стандарты. Но общение с искусством должно возвышать, уводить из обыденности, напоминать о высоком! И мы должны помнить тех, кто работал, несмотря ни на какие обстоятельства, «поверх барьеров», пренебрегая зачастую таким всемогущим эквивалентом блага, как деньги. А сохранилось от того периода очень-очень мало. Часто жизнь художника была связана с какими-то драматическими, даже трагическими обстоятельствами.

- Каждый прошел свой путь, - продолжил эти размышления председатель краевой организации Союза художников России Сергей Паршин. - Евгений всегда был искренен и честен в творчестве. Помню наши молодые споры, время было и сложное, и по-своему прекрасное, говорю об этом сегодня с благодарностью… Выставка же хороша уже тем, что собрала нас вместе. Да, двадцать лет назад никто не знал, что будет со страной и с нами, но вот живем… И может, еще спустя время мы увидим новые работы Евгения Склярова...

Много добрых слов услышал в этот вечер Евгений Скляров, словно встретившись с самим собой - прежним. Скульптура, графика, живопись – все он попробовал, и, по признанию друзей-художников, все интересно, основательно, талантливо, со вкусом. Это прекрасно, что человек может вот так по-разному реализовать себя. Как заметил, вспоминая, один из них, за кратчайший срок он стал лучшим среди нас. И позже, когда разными путями многие обратились к православию, читали Антония Великого, Иоанна Кронштадтского и Иоанна Крестьянкина, Евгений опять шагнул дальше всех! И так каждый раз: без внешних усилий шагает вперед и в живописи, и в дизайне, и в церковном служении. Да, того, прежнего Евгения Склярова «как бы и нет», но вот мы смотрим на его картины, рисунки в музейном зале, и пережитая внутренняя трагедия, несмотря ни на что, через эти работы выглядит поразительно жизнеутверждающей. И хорошо, что это можно увидеть.

Немало мыслей навеяла встреча, собравшая тесный круг друзей в музее. С потеплевшими глазами они говорили о времени, о себе, о творчестве. И о том, что, наверное, неплохо было бы собраться всем снова для отдельного серьезного разговора о настоящем искусстве в период наступившего «железного» века. Художественный процесс сейчас переживает еще одну драматичную ценностную невнятицу. Стоит остановиться, осмотреться, подумать…