08:07, 12 июля 2012 года

Борис Гребенщиков: верю в будущее русской музыки, у которой было прошлое и есть настоящее

«Будем петь, пока не надоест»

- Если говорить о вашем большом гастрольном туре, который посвящен 40-летию группы, то не сложно сейчас работать в таком убойном режиме?

— У нас объем работы сейчас в полтора раза больше, чем раньше! Мы так много никогда не играли. В этом году на время отложили все записи и сконцентрировали на том, чтобы как можно лучше отыграть программу. Если посмотреть наше расписание, можно сильно удивиться. Я вот смотрю и каждый раз удивляюсь. И мне нравится ездить на гастроли по России, в частности в Сибирь. Сердце здесь поет. И наши единственные планы — продолжать играть дальше. Пока самим не надоест.

- За 40 лет не надоело?

— 40 лет — это не время подведения итогов и не шаг к чему-то новому в творчестве. 40 лет, 400 или 4000 — по сути все равно. Я после каждого концерта чудовищно не доволен. Зрителям нравится, а я понимаю, что можно было сыграть лучше. Но никаких итогов. Не до них сейчас.

«Поставим рядом «Бурановских бабушек» и Чайковского»

- Борис Борисович, как вы себя ощущаете в сегодняшней России?

- Странно. Пока у нас открыты границы, и пока у нас есть информационная свобода, которая есть, и такой порядок, который есть сейчас, когда оппозиционеры за бутылкой вина весело обсуждают какого-то третьего своего человека... Пока мы живем так, как мы живем сейчас, нам жаловаться не на что. А совок у нас продолжаться будет и дальше. Он был еще до того, как князь Владимир окрестил Русь. У нас русский шансон - популярная форма жизни. И так было всегда. Но на фоне этого происходит и масса всего остального.

- Вам нравятся «Бурановские бабушки», которые на «Евровидении» представляли Россию?

- Если мы говорим, что на «Евровидении» нашу страну представляют «Бурановские бабушки», значит, мы все поголовно сошли с ума, пусть нас увезут в больницу и там откачивают. Вы это считаете музыкой? Давайте поставим рядом «Бурановских бабушек» и Петра Ильича Чайковского. Не хотите? Тогда зачем об этом говорить! Я вчера снимался в фильме о «Бурановских бабушках». Я искренне считаю, что эти замечательные женщины заслужили самого лучшего к себе отношения и самого внимательного подхода тех, кто их продвигает. И пусть у них будет больше денег... Я целиком за них. Но не будем говорить, что «Евровидение» - это музыка!

- Вы занимаете в рок-музыке место гуру. У нас все вокруг врут, власти врут... Кому же верить?

- Кроме своего сердца, верить некому. Существуют, конечно, еще законы природы, о которых мы что-то слышали. Но нет никакой уверенности в том, что то, что мы знаем, - это есть на самом деле. Но много миллиардов людей ориентируются на это и как-то живы. А верить-то и не в чем. Я не видел еще ни одного человека, который хотел бы верить властям. Если он в своем уме. Так что я думаю, что лучше полагаться на сердце.

– Вы - глубокий человек. Слушая вас, чувствуешь себя где-то на заре туманной юности. А в вашей жизни есть люди, в общении с которыми вы чувствуете себя мальчишкой?

– Очень много людей, которых я слушаю. Любой человек, который в своем роде знания знает больше, чем я, для меня представляет абсолютный авторитет. Самый простой дурацкий пример. У меня сломалась машина, я ее потащил в ремонт, и мне автомонтер говорит, что с ней случилось. Я буду впитывать это как абсолютную истину.

«Мне до сих пор интересен Цой»

— Егор Летов считал рок своего рода шаманством, выходом за пределы сознания, магией… Вы с этой точкой зрения согласны?

— О'кей, можно шаманить. Есть даже профессиональные шаманы, их много на самом деле, у них есть чему поучиться. Хоть фестивали устраивай. Тот же Джим Моррисон писал о шаманах. Но у него в первую очередь была прекрасная поэзия. Настоящая, что бы про него ни говорили. По поводу наших ребят-рокеров я этого сказать не могу, хотя, безусловно, блестящие вещи есть и у них. Что касается шаманов, то почему они ничего не рассказывают? Важны конкретные данные, которые помогут сделать жизнь лучше. Иначе к чему шаманизм? Я сталкивался на Алтае с целой концертной бригадой, которая этим занималась. В гробу я это видел! Мне не нужен шовинистический Росконцерт, мне нужны настоящие вещи. А когда люди начинают красиво в бубны бить, то я к цыганам лучше пойду. Там все значительно честнее. Я за шаманов, но они должны быть настоящими.

— Вы в свое время начинали путь на сцену вместе с Шевчуком, Кинчевым, Цоем… Спустя столько лет кто вам остался близок по духу?

— Мне до сих пор наиболее интересен Витя Цой. Он писал самые совершенные песни под видом примитивизма. Пытался сказать бесконечно глубокие вещи. И чем глубже начинаешь копаться в его творчестве, тем глубже в него уходишь. Поэтому Витька для меня остается идеальным. И мне повезло, что я жил в одно время с ним.

- Будущее рок-музыки в нашей стране видите?

— Я не верю в будущее русского рока в стране, потому что жанр конечен, в отличие от музыки. А слово «рок» — это клеймо. Поэтому верю только в будущее русской музыки, у которой было прошло и есть настоящее. Некоторые говорят, что рок-н-ролл закончился в 1958 году, когда Элвиса Пресли забрали в армию. Некоторые до сих пор считают, что «Deep purple» — лучшая группа на свете. При этом большая часть людей в мире вообще не знают, что такая группа существует. Умерли уже те люди, которые их помнили. Я не знаю, что такое рок. Но я знаю, что при этом слове мои дети вздрагивают. Хотя музыка и должна быть такая, чтобы родителям было тошно. Если не тошно, значит, цели своей она не достигла.

– Юрий Шевчук недавно в интервью сказал, что, по его ощущению, слово стало больше значить в России. Вы это как-то чувствуете?

– Ощущаю, что у Юры стало как-то лучше? Нет, я не знаю, в каком обществе живет Юра. Но для меня что слово значило тогда, то оно значит и сейчас.

– Интересуетесь ли вы творчеством вашей дочки Алисы Гребенщиковой и сына диджея Глеба?

– Интересуюсь. У меня четверо детей, и я интересуюсь их творчеством в том смысле, что я счастлив, что они что-то делают. Как можно интересоваться творчеством? Внимательно отсматривать то, что Алиска делает, я не могу. Если я перестану что-то делать сам, тогда я начну интересоваться творчеством детей.

– В одном интервью вы сказали, что рок-н-ролл оцениваете по критерию внутренней благости. А подробнее про эти критерии?

– Это когда на сердце возникает без особой причины безудержное сумасшедшее счастье.

– Вы сказали, что нужно верить только своему сердцу. А как услышать свое сердце?

– С моей стороны было бы нелепо считать, что я могу ответить на этот вопрос, когда человечество тысячелетия пытается ответить на него и никак не может.

- Как относитесь к критике?

- Критика должна быть конструктивной. Когда подходит человек и говорит: «Ты г…», это, конечно, критика, но ничего хорошего я не могу из этого вынести. А если человек скажет: по-моему, вот здесь, здесь и здесь получилось что-то не так, и зря ты одел эту шляпу, - скорее всего я прислушаюсь.

- Борис Борисович, вы сказали, что у вас насыщенный график, 2-3 дня в месяц бываете дома. Не хочется все бросить и пожить для себя?

– Руководствуясь именно этим рассуждением, я и живу так, как живу. Я и так все бросил и живу для себя. И большего счастья представить себе не могу, потому что я делаю только то, что хочу.

- А физическое тело не жалко?

– То, что оно до сих пор еще ходит, шевелится, говорит, занимается тем, чем занимается, - это чудо… Я им горжусь и восхищаюсь. Я знаю людей, которые умирали от вдвое меньшего.

- Вы счастливы?

– Меня даже счастье не интересует. Я занимаюсь тем, чем хочу, – это значительно больше.

«Не спасайте мир»

— Вы сейчас увлекаетесь индийской культурой. Это правда, что некоторые гуру сравнивают Россию с пробуждением мира?

— Я никогда не понимал, отчего должен пробуждаться мир. Все кричат о том, что его нужно спасать. Но от чего? Каждый отдельный человек может спасаться, но мир — нет. Все, кто хотят, пробуждены. Кто не хочет — спит. Насильно будить людей не нужно, они сами проснутся, когда будут к этому готовы.

- Сейчас вы занимаетесь тем, что открываете людям православные иконы. Зачем вам это?

— Любая икона, которой человек молится, может совершить чудо. Это зависит от силы его веры. И абсолютно необъяснима природа чудотворных икон. Я подумал о том, что они существуют, но о них было написано последний раз в 1916 году. С тех пор в Росси все изменилось, но списка чудотворных икон нет. Я все равно мотаюсь по России, заодно о хороших вещах людям хочу рассказать. Почему бы и нет? Вот если бы я сидел в Москве и пил водку, то тогда бы точно ничего не успевал.

«Бомонд»
«Борис Гребенщиков: Насильно будить людей не нужно. Они сами проснутся, когда будут к этому готовы»
Газета «Ставропольская правда»
13 июля 2012 года