Морское братство Анатолия Бурмистрова из Ставрополя

Накануне с ним встретился наш внештатный автор, которого связывают с юбиляром многолетние дружеские отношения.

– Анатолий Иванович, ваш послужной список и ваша деятельность на общественном поприще хорошо известны читателям «Ставрополки». О замечательной семье ставропольских подводников Бурмистровых вы поведали в своей книге «Флагман». Тем не менее немало интересного, как говорится, осталось за кадром. Давайте поговорим о самых значимых событиях.

- Их было много. И большинство из них так или иначе связано с моим отцом Иваном Алексеевичем Бурмистровым. Ну как, например, забыть тот ноябрьский день 1938 года, когда в газете «Правда» был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении ему звания Героя Советского Союза! Мне тогда было уже 11 лет. Мои сверстники, да и не только они, знали наперечет героев, подражали им, бредили их именами, в основном это были военные летчики. А тут самого высокого звания удостоен близкий мне человек, да еще первый среди моряков! Сколько мальчишеской гордости я испытывал!

Или еще одно событие – 4  февраля 1988 года, когда в таллинском порту мне довелось встречать построенный в ГДР океанский морозильный рыболовный супертраулер «Иван Бурмистров». Потом я стоял на мостике этого судна вместе с капитаном, общался с командой. Спустя время в Ставрополь приезжали представители экипажа, и эту памятную встречу мне тоже не забыть.

Очень волнующие впечатления остались у меня от поездки в мае 1990 года в составе советской делегации в Испанию. Мы посетили те места, где во время Гражданской войны велись боевые действия. Особенно запомнился мемориал в Мадриде павшим советским воинам-интернационалистам, сооруженный на средства жителей испанской столицы. Здесь увековечен персонально каждый из 189 воевавших на стороне республиканцев, погибший в первой кровавой схватке с фашизмом. Тогда я убедился, с какой искренней благодарностью относятся испанцы и к павшим, и к оставшимся в живых, к их близким и родным. Об этом свидетельствует также подаренная каждому из нашей делегации, в том числе и мне, замечательно оформленная книга с фотографиями всех «советико-комраде», среди которых и снимок моего отца.

– Я знаю, что до войны вы жили с родителями в Севастополе, причем в одном доме с будущим выдающимся флотоводцем, адмиралом, наркомом ВМФ Николаем Кузнецовым.

- Так точно. В обычной пятиэтажке, на улице Садовой, 4, только в разных подъездах. В 1936 году папа в звании капитан-лейтенанта командовал лодкой «А-2», а капитан первого ранга Кузнецов был командиром крейсера «Червона Украина». Молодой, ему тогда было чуть больше тридцати. Высокий, статный, красивый. Его знали не только моряки – все севастопольцы относились к нему с огромным уважением.

Никогда не думал, что доведется увидеть Николая Герасимовича еще раз, да еще и по-участвовать в «проблеме», которая у него неожиданно возникла. Случилось это летом 1953 года, и опять же в Севастополе. Он, адмирал флота Советского Союза, был главкомом ВМС СССР, а я после окончания Ленинградского высшего военно-морского училища имени С. М. Кирова служил на ЧФ в звании капитан-лейтенанта командиром дивизиона на крейсере «Дзержинский». Ознакомиться с ним во время боевых стрельб и прибыл на борт главком. Я находился на своем боевом посту. В какой-то момент главком и сопровождавшие его офицеры оказались рядом. Неожиданно командир крейсера обратился ко мне: «Бурмистров, у тебя бинокль есть?». – «Новый, – отвечаю, – еще в упаковке, в опилках». – «Быстро мне!».

Несколько секунд – и мой бинокль командир передает главкому. В момент, когда Николай Герасимович, находясь на мостике, наблюдал за ходом стрельб, его как раз и сфотографировали. Уходя, он повесил бинокль на переговорную трубку. Там я его видел в последний раз.

– Известно, что вы дружили с очень яркой личностью в нашей разведке.

- Имеется в виду Анатолий Гуревич?

– Да. (Поясню: речь идет о прославленном военном разведчике Кенте, который первым, еще до Рихарда Зорге, сообщил Сталину о дне нападения Гитлера на Советский Союз. – А. Ч.-К.).

- Хочу уточнить: Кентом он стал в 1939 году. А до этого была Испания. Гуревич под именем Антонио Гонсалеса служил переводчиком, а по существу помощником командира подлодки «С-4», которой командовал капитан-лейтенант Иван Бурмистров (Луис Мартинес), совершившей в апреле 1938 года смелый и рискованный проход через пролив Гибралтар. Доверие и уважение друг к другу, возникшие у них во время выполнения этой боевой операции, потом перешли в дружбу между нашими семьями.

На протяжении сорока лет сохранялись самые добрые человеческие отношения. Анатолий Маркович приезжал на могилу папы. Кстати, вместе мы открывали ему памятник в Ставрополе. Не один раз и я бывал в гостях у Анатолия Марковича в городе на Неве.

Увы, 2 января 2009 года Анатолия Марковича не стало. Но я бережно и трепетно храню в своем сердце память о нем.

– Ну а самое дорогое событие, так сказать, сугубо личного порядка?

- Это, конечно, встреча, и опять-таки в Севастополе в 1950 году с человеком, с которым навсегда связал свою жизнь. Это моя супруга Рая, Раиса Петровна. Кстати, отец ее Петр Тихонович Совков тоже был военным моряком.

Так что мы с моей Раечкой в самом начале были повязаны крепкими морскими узлами. И вот уже 62 года вместе.

* * *

Редакция «Ставропольской правды» присоединяется к многочисленным поздравлениям юбиляра. Желаем вам, уважаемый Анатолий Иванович, огромных душевных сил, радостей и семейного благополучия!