Преступления педофилов на Ставрополье повергли в ужас всю страну. Что делать?

Последние стулья

Исключением даже в длинном ряду преступлений педофилов (в России за год их жертвами становятся около 10 тысяч детей, в 2010 году – 9524) стало чрезвычайное происшествие в буденновской больнице, когда насильник сделал свое черное дело прямо в медучреждении, причем государственном. И, наверное, не зря первый заместитель краевого министра здравоохранения Константин Хурцев, участвуя в обсуждении проблемы на одном из федеральных телеканалов, сказал фразу, которую он как госслужащий говорить, в общем-то, не должен был:

- Произошедший факт выбивает, безусловно, последние стулья из-под ног людей, которые питают какие-то иллюзии о безопасности нашего общества, безопасности наших детей.

Чиновник впрямую заявил об ответственности государства за то, что происходит с детьми. Впрочем, и с себя вины он не снимает и говорит об этом так же прямо и бескомпромиссно. Главной темой многочисленных ток-шоу на различных каналах телевидения стал как раз поиск виновных. Кажется, что все с упорством, достойным лучшего применения, ищут стрелочников, тех, на кого можно указать пальцем и закричать: «Ату его, ату»!

Законное право

Но давайте попробуем разобраться по порядку. При обсуждении проблем педофилии наиболее часто задается вопрос: чем и что думали и куда смотрели наши судьи и прокуроры? И второй – почему оба подозреваемых в педофилии (минераловодец, изнасиловавший и убивший восьмилетнюю девочку, и буденновец, надругавшийся над девятилетней школьницей) были освобождены из мест лишения свободы условно-досрочно?

Обратимся к истории вопроса об условно-досрочном освобождении (УДО). Еще лет пять назад в масштабах России на УДО выпускали практически всех. По данным пресс-службы прокуратуры края, тогда около 95 процентов обратившихся с таким ходатайством выходили на свободу. Только в 2009 году появилось постановление пленума Верховного суда РФ «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания». Дополнено оно было и в конце 2010 года.

Что изменилось два года назад? Был провозглашен индивидуальный, а не валовый подход к условно-досрочному освобождению, который должен быть основан на всестороннем учете данных о поведении осужденного за весь период отбывания наказания, а не только за время, непосредственно предшествующее рассмотрению ходатайства или представления. Одновременно пленум особо отметил, что «в практике судов не должно быть случаев как необоснованного отказа в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденных… так и не-обоснованного освобождения от отбывания наказания».

Председатель крайсуда Александр Корчагин настоятельно рекомендовал коллегам принять постановление как руководство к действию. С этого момента количество условно-досрочно освобожденных на Ставрополье резко пошло вниз. А кроме того, и судьи, и прокуроры руководствуются законом. Точнее, Уголовным кодексом РФ, его 79-й статьей, где черным по белому написано, кто и при каких условиях может рассчитывать на УДО. И это право осужденных. Даже преступники, приговоренные к пожизненному лишению свободы, могут быть освобождены условно-досрочно, после того как отсидели не менее двадцати пяти лет.

- Суды края, – говорил А. Корчагин на февральском семинаре-совещании с судьями, – достаточно вдумчиво относятся к рассмотрению этой категории ходатайств. В 2010 году из 3363 ходатайств были удовлетворены 1027, или 30,5 процента (в 2009 году из 3732 ходатайств были удовлетворены 1690, или 45 процентов).

Системный характер

Нарушение прав осужденных на УДО чревато. Отметим, что и в нынешних случаях с подозреваемыми – пятигорским педофилом Анатолием Гонтаренко и с буденновским насильником Евгением Воротынцевым (в первый раз он был осужден за насилие над взрослой женщиной и мог ходатайствовать об условно-досрочном освобождении, отбыв более половины срока) – при рассмотрении их предыдущих ходатайств об условно-досрочном освобождении нормы закона были соблюдены. И тут нужно особо подчеркнуть, что и прокуратура, и суды – правоприменители, а не законодатели. И за нарушение закона они отвечают, как и все остальные граждане.

Жесткость судейского подхода воспринимается неоднозначно. Уполномоченный по правам человека в Ставропольском крае Алексей Селюков в докладе за 2010 год прямо пишет: «Свой «вклад» в переполнение исправительных учреждений вносит и практика, проводимая в течение последних двух лет, по максимальному ограничению предусмотренного законодательством РФ условно-досрочного освобождения положительно зарекомендовавших себя и ставших на путь исправления осужденных»… В своем докладе по итогам 2009 года Уполномоченный подробно останавливался на этой проблеме, на конкретных примерах показал, что взятый курс на максимальное ограничение практики условно-досрочного освобождения осужденных только на том основании, что они отбывают наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления, противоречит требованию уголовного законодательства; необоснованные отказы судов в условно-досрочном освобождении осужденных, отбывающих наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления, приобрели в 2010 году уже системный характер.

Такой подход омбудсмена еще раз показывает, что в обществе и государстве нет сбалансированной точки зрения на условно-досрочное освобождение: правоприменители и правозащитники одну и ту же норму закона видят в диаметрально противоположном свете.

«Государево око»

Позиция прокуратуры как «ока государева» тоже предельно ясна. Старший помощник прокурора края по надзору за соблюдением законности при отбывании уголовных наказаний Елена Владимирова объясняет, что Закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», принятый в 2009 году, четко определяет, что, отсидев три четверти срока, педофил может обращаться с ходатайством об условно-досрочном освобождении. А часть 8 статьи 117 Уголовно-исполнительного кодекса РФ не менее однозначно говорит о том, что если в течение года со дня объявления дисциплинарного взыскания осужденный не будет иметь еще одного, то он считается не имеющим взыскания. Все нарушения, которые были совершены до этого, во внимание не берутся.

- Этим положением, – считает Е. Владимирова, – разрушен еще один барьер к условно-досрочному освобождению. Сотрудники же прокуратуры убеждены в том, что необходимо учитывать поведение осужденного за весь период отбывания наказания.

Как утверждают эксперты и глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин, педофилы себя ведут в исправительных колониях тише воды, ниже травы, примерно, хорошо… И «когда подходит срок и можно претендовать на УДО, у них есть все шансы выйти досрочно».

Так что прокурорская позиция тоже основана на законе. Отметим, что прокуроры весьма избирательно поддерживают или не поддерживают ходатайства об условно-досрочном освобождении. И активно выступают с кассационными представлениями.

- Но краевой суд их редко удовлетворяет, – подчеркнула Е. Владимирова. – В 2010 году прокуроры обжаловали 606 решений судов о предоставлении УДО, удовлетворены были 222. С начала нынешнего года они обжаловали 31 решение, удовлетворены три, в десяти случаях судом отказано, 18 представлений еще не рассмотрены.

Сложившаяся правоприменительная практика показывает, что ставропольские суды в течение последних двух лет удовлетворяют ходатайства об условно-досрочном освобождении только в отношении тех, кто совершил преступление, не повлекшее тяжких последствий, ранее судом условно-досрочно от отбывания наказания не освобождался, возместил причиненный вред и не имел нарушений режима содержания в исправительных учреждениях.

Добавим, что сейчас оба недавних ЧП – в центре внимания надзорного ведомства. Минераловодский и буденновский межрайонные прокуроры проводят проверки. Главная цель – выяснить, как стали возможными такие преступления. Предварительный вывод сообщили в пресс-службе краевой прокуратуры: большинство из сексуальных – и не только – преступлений против детей можно было предотвратить при надлежащей работе органов профилактики.

Болезненная страсть

Давайте обратимся к двум конкретным преступлениям.

Болезненное пристрастие Воротныцева именно к этой больнице было зафиксировано задолго до совершения им первого преступления. 8 апреля 2007 года около часа ночи он проник на территорию больницы и «стучал в окна бокса № 1 инфекционного отделения. Своими хулиганскими действиями напугал детей, находящихся на лечении» – это цитата из постановления мирового судьи, который признал Воротынцева виновным в мелком хулиганстве и оштрафовал его на 500 рублей. В суде вину Воротынцев признал и штраф оплатил.

26 июля того же 2007 года Воротынцев изнасиловал женщину, находившуюся на лечении с двухлетней дочкой в инфекционном отделении. В суде вину отрицал. Был приговорен к 4,5 года лишения свободы в колонии общего режима. Впервые с ходатайством об УДО Воротынцев обратился в Пятигорский горсуд в январе 2010 года, когда отбыл чуть более половины срока. Против были и представитель учреждения, где он отбывал срок, и прокурор. Суд отказал в ходатайстве, причем одним из доводов было то, что Воротынцев «осужден за совершение преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности», то есть тяжкого. Судебная коллегия по уголовным делам Ставропольского крайсуда оставила это решение в силе.

Через полгода осужденный вновь обращается в Пятигорский городской суд. И не просто так, а с целым ворохом документов. Администрация учреждения, где он отбывал наказание, ходатайство Воротынцева об условно-досрочном освобождении не поддержала и на этот раз, но дала положительную характеристику: имеет три благодарности, «спокоен, уравновешен, рассудителен… делает правильные выводы… вину в совершенном преступлении признает полностью». Ходатайствует об УДО социальный отдел администрации Буденновска: «Евгений свой проступок (так в подлиннике. – В.Л.) осознал и стал на путь исправления». Соседи по дому: «То, что с ним случилось, считаем какой-то нелепой ошибкой». Приложены справки о том, что у бабушки есть где ему жить, и от гендиректора одного солидного буденновского предприятия: работу ему предоставят. Вот это сплошь положительное и оценивали прокурор и суд. Воротынцев был освобожден условно-досрочно. Но в постановлении суда (делается это не всегда) отдельной строкой оговорено: «Контроль за поведением Воротынцева Е. А. возложить на ОВД по Буденновскому району».

А вот с этим вышла незадача. По данным, которыми располагает редакция «СП», сейчас прокуратура края проводит проверку, как осуществлялся этот самый контроль.

Гонтаренко судим несколько раз. Дважды – за изнасилование. Первый раз в июле 1991 года Минераловодский городской народный суд приговорил его за изнасилование 14-летней девочки к 8 годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии усиленного режима. Вторым «сексуальным» эпизодом в биографии сидельца стал приговор постоянной сессии на КМВ Ставропольского крайсуда за изнасилование потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста, приговор – 12 лет исправительной колонии особого режима. После изменения законодательства приговор был пересмотрен, и срок уменьшен на год, а режим изменен с особого на строгий.

Отбыв две трети наказания, Гонтаренко в 2007 году обращается в Кочубеевский районный суд с ходатайством об УДО. Формальный срок соблюден, представитель колонии не возражает, прокурор считает возможным удовлетворить ходатайство. И Гонтаренко получает условно-досрочное освобождение.

В апреля 2011 года в Минводах случилось то, что случилось. Сам факт условно-досрочного освобождения – всего лишь один из факторов, способствующих педофилии. Отсутствие профилактической работы – второй. Есть третий, четвертый, пятый…

Страшная тенденция

О массовом условно-досрочном освобождении людей, совершивших преступления сексуального характера (всего статей этого направления в Уголовном кодексе нашей страны четыре), конечно, говорить не приходится. К началу 2010 года таких в исправительных учреждениях края находилось 430. Условно-досрочное освобождение получили четверо. На 1 января нынешнего года сидели 398, по УДО вышли трое. За первый квартал нынешнего года из 416 сидельцев по «сексуальным» статьям освободился один.

Но тенденция к увеличению количества названных преступлений просматривается явственно. И это самое тревожное. По данным Следственного управления Следственного комитета РФ по краю, с начала года возбуждены уголовные дела о 25 преступлениях против половой неприкосновенности несовершеннолетних. (Более подробно об этом в материале «Бес в ребро», см. «СП» от 4 мая 2011 г.). Но наш край далеко не единственный регион, пострадавший от педофилии. Калуга, Серпухов, Москва…

Система беззащитности

Что делать? Второй извечный российский вопрос, задаваемый в сегодняшней ситуации с педофилией в России, пока остается без ответа, несмотря на массу рекомендаций, которые дают люди сведущие и не очень. Руководитель Следственного комитета России Александр Бастрыкин сетует, что еще в 2009 году его ведомство выступало за отмену условно-досрочного освобождения лиц, ранее совершивших тяжкие преступления в отношении детей. Ничего сделано не было. Сейчас А. Бастрыкин предложил ужесточить законодательство. Одна из предлагаемых главой СК мер – химическая кастрация педофилов. Вот и депутат ГД РФ Анатолий Беляков еще несколько лет назад внес в Думу законопроект о химкастрации. Он до сих пор даже не рассматривался.

Да и толку от химической кастрации, думается, будет столько же, как и от некогда предлагавшейся Бастрыкиным повальной «ДНКизации» всех жителей Северного Кавказа. Химическая кастрация – это укол. Пока введенное вещество действует, преступник – кастрат. Рассосалось – опять педофил. Заставить его после выхода из мест лишения свободы делать такие уколы регулярно по действующему законодательству невозможно. Да и кто сказал, что так будет лучше? Напротив, некоторые эксперты утверждают, что обозленный своим беспомощным сексуальным состоянием педофил становится опасен вдвойне: в ход пойдут подручные средства. Не зря же Президент РФ Дмитрий Медведев на совещании по вопросам развития судебной системы пояснил, что такая мера, как химическая кастрация, требует серьезного обсуждения.

Педофилия – это болезнь, которая, кстати, практически не лечится, утверждают психиатры. И очень редко к ним обращаются добровольно. Кстати, к ставропольским «докторам душ человеческих» за последние годы – даже за консультацией на эту тему – не обратился ни один сотрудник органов профилактики. При таком раскладе из предлагаемых мер (создание базы данных педофилов, административный надзор за ними) ни одна не будет работать. Потому что, показывает практика, в современной России или нет соответствующего закона, или он не выполняется. С принудительной психиатрической экспертизой на наличие педофилии и ее же принудительным лечением (еще одно из предложений) предвидятся такие заморочки законодательного плана, что всерьез говорить об этом тоже не приходится.

И все же все эти проблемы вполне решаемы, будь на то политическая воля. Пока же, надо признать, в России существует система детской беззащитности, которую, создается впечатление, выстроило государство, поддерживают правозащитники, лоббируют депутаты.

…Представьте: лежит на улице оголенный электрический провод. Один человек обозначил его веткой, другой ленточкой огородил. Но все равно кто-то напорется на него. Потому что провод – источник повышенной опасности. И он безопасен только изолированный. И педофилы – тоже источник повышенной опасности, степень которой гораздо выше, чем у электропровода. Почему государство не хочет или не может обезопасить их, не знаю. А нам только и остается, что убивать их голыми руками и отрывать им это самое. Но такими методами можно изолировать одного конкретного педофила. Изолировать, то есть сделать безопасными, всех их – забота государства.