Культ личности Сталина и его последствия на Ставрополье

55 лет назад, 25 февраля 1956 года, на закрытом заседании XX съезда КПСС выступил Н.С. Хрущев с докладом «О культе личности и его последствиях».

В нем говорилось: «Сталин действовал через карательные органы, часто нарушая при этом существующие нормы морали и советские законы. Произвол одного лица поощрял и допускал произвол других лиц. Массовые аресты, ссылки тысяч людей, казни без суда и нормального следствия порождали неуверенность в людях, вызывали страх и даже озлобление…».

В Ставропольский край были направлены экземпляры доклада Н. Хрущева «О культе личности и его последствиях» для ознакомления всех членов и кандидатов в члены КПСС. Сопроводительное письмо к докладу предупреждало: «Этот документ является строго секретным и предназначен лишь для ознакомления коммунистов, необходимо обеспечить его полную сохранность и своевременное возвращение всех экземпляров в ЦК КПСС».

На Ставрополье, как и по всей стране, было организовано разъяснение материалов съезда населению. А 12 марта 1956 года состоялось собрание краевого партийного актива. На нем выступил секретарь Ставропольского крайкома КПСС И. П. Бойцов:

«Аресты и расстрелы невинных людей происходили в результате злоупотребления властью со стороны Сталина, который начал применять массовый террор против кадров партии. Сталин ввел понятие «враг народа» для обоснования физического уничтожения кадров партии. Особенно это проявилось после убийства в 1934 году первого секретаря Ленинградского обкома партии С. М. Кирова. Начались массовые репрессии и грубые нарушения социалистической законности. Количество арестованных по обвинению в контрреволюционных преступлениях увеличилось в 1937 году по сравнению с 1936 годом более чем в 10 раз».

На Ставрополье еще в 1936 году были сняты с работы 38 секретарей горкомов и райкомов партии как «не справившиеся» и 14 – как «враги народа». В 1937 году репрессированы секретарь крайкома партии В. Рябоконь, председатель край-исполкома И. Пивоваров, предпринята «чистка кадров» в городах и районах. На допросах незаконными методами от В. Рябоконя были получены признания в проведении антисоветской деятельности. Вместе с ним арестовали Б. Цейтлина – секретаря Невинномысского райкома партии, В. Беседина – председателя Невинномысского райисполкома. Несмотря на то что на суде они отказались от вымышленных показаний, все были приговорены к расстрелу. В декабре 1954 года дело В. Рябоконь было прекращено, и все, кто проходил по его делу, реабилитированы. Посмертно.

За 1937 год и первую половину 1938 года в краевой организации были исключены из партии более 3 тысяч человек, что составило 21% состава.

Характерно дело «старых коммунистов»: А. Лоскутова, А. Прасолова, М. Киреева, всего 46 человек, из которых 36 расстреляны по приговору «показательного суда». Дело сфальсифицировали путем изощренных методов принуждения. Все осужденные впоследствии полностью реабилитированы.

В 1954 году в крае началась проверка следственных дел. Значительная их часть была пересмотрена, 472 – прекращены из-за отсутствия состава преступления. Бюро крайкома неоднократно выносило решения о восстановлении в правах членов партии, реабилитированных людей, невинно сидевших в лагерях.

С 16 по 23 марта во всех районах и городах края проходили собрания активов, обсуждавшие итоги XX съезда КПСС. Конечно, прозвучало на них немало вопросов. Вот наиболее характерные.

- Александр Матросов закрыл амбразуру дзота, проявив храбрость и бесстрашие. Почему члены Политбюро коллективно не пресекли неправильные действия Сталина, а проявили боязнь?

- Не является ли Сталин виновником «железного занавеса», когда из опасения быть обвиненными в космополитизме мы боялись заимствовать достижения зарубежной науки и техники?

- В связи с реабилитацией невинных людей, осужденных как «враги народа», будет ли им оказана какая-либо помощь со стороны государства?

- Как партия поступит с теми работниками НКВД, которые в 1937-1938 гг. избивали честных коммунистов, а сейчас занимают руководящие должности?

Свыше 350 тысяч коммунистов присутствовали на этих собраниях. В прениях выступающие выражали недоумение, почему так долго допускался произвол.

Коммунист Терехов:

«Все, что пришлось нам услышать сегодня, не слишком нас радует. Лично я предлагаю вынести благодарность Центральному Комитету, хотя поздно, но были обнаружены неправильные действия Сталина».

Директор Петровского зерносовхоза Козлов:

«Я адресую свой упрек старым членам партии и Политбюро. Это не случайно. Ведь Сталин был в коллективе. Упустили, дали возможность настолько зарваться, что впоследствии сами стали бояться. Каким же образом предотвратить появление нового культа личности? Это один из важнейших вопросов, вопрос жизни и смерти. Если бы и дальше продолжалось то, что было в 1937-1938 годах, то от партии ничего бы не осталось. Я сам просидел четыре с половиной года. Не подумайте, что это месть, нет. Нам надо предусмотреть, чтобы в дальнейшем это не повторилось».

Председатель колхоза им. Кирова Изобильненского района Зверев:

«Надо решительно осудить допущенные извращения в линии партии при жизни Сталина. Я свидетель этого. У меня отец – член партии с 1918 года, мать – с 1929 года. Они были арестованы как «враги народа». На допросе применялись издевательства. Для нас, коммунистов, это позор. Пусть будет проклято это прошлое».

Член партии Журавлев: «Мне 26 лет, нас воспитывали всегда в духе любви и уважения к Сталину. Непонятно, кому же верить сейчас?».

Преподаватель краевой партийной школы Хворостухин:

«Мы сейчас переживаем психологический кризис: длительное время восхищались Сталиным, а сейчас узнали о чудовищном противоречии его слов с поступками. Работникам идеологического фронта требуется помощь».

Заведующий Труновским райсобесом Несонов:

«Я испытал на себе все это. В 1937 году я, будучи директором МТС, был арестован как якобы руководитель шпионско-диверсионной группы в с. Труновском и подвержен издевательствам. Чтобы избавиться от пыток, я подписал ложное обвинение. Нас, таких невинных людей, было много. Вот такой вред делу партии и народу нанес культ личности Сталина».

Член партии с 1917 года Пащенко заявил:

«Я выступаю редко по состоянию здоровья. Но сегодня я не выдержал, сегодня у нас праздник. В 1937 году я тоже был исключен из партии. В ту годину партия переживала такую темную ночь, какой не было в ее истории. Я считаю, что этот горький опыт культа личности будет уроком для партии».