О без вести пропавшем в годы ВОВ ставропольце Григории Чиже нашлись данные

Напомню, что благодаря сотрудничеству с ней недавно удалось узнать о судьбе земляков, попавших в плен под Таганрогом. В материалах на эту тему, опубликованных в нашей газете («СП» от 16.02 и  29.06.2010 г. - «Благословение от прадеда»), значились имена и фамилии раненых военнопленных, которых содержали в местном госпитале, а затем хоронили на старом городском кладбище. Эта новость для родных, тут же откликнувшихся на публикации, оказалась шокирующей. А потом были звонки со словами глубокой благодарности – многие из родственников уже побывали на месте захоронения: имена трагически погибших красноармейцев, до сих пор считавшихся без вести пропавшими, в этом году увековечены на мемориале…

На этот раз речь шла об уроженце села Величаевского, что в Левокумском районе. Старший лейтенант Григорий Иванович Чиж пропал без вести под Туапсе в феврале 1942 года. По словам Л. Шашковой, новые возможности в поиске пропавших бойцов появились недавно: несколько лет назад начал действовать международный исследовательский проект «Саксонские мемориалы», получивший поддержку немецкого и российского правительств. А еще раньше был создан «Мемориал» - объединенная база данных, содержащая сведения о безвозвратных потерях в годы войны. Эта титаническая работа началась с выяснения судеб советских офицеров: из Германии привезли электронную базу, содержащую десятки тысяч фамилий наших соотечественников. Так вот неожиданно и отыскались следы Григория Ивановича Чижа. Узнать место и дату его смерти можно теперь с полной достоверностью по личной карте - она составлялась на каждого военнопленного, и без волнения эти сухие строки, педантично переведенные с немецкого, сегодня читать невозможно: «Чиж Григорий Иванович, 20.01.1914 г. р., Орджоникидзевский край, Левокумский район. Старший лейтенант. Гражданская профессия – учитель. Лагерь Wlodomierz (Влодомирц). Погиб в плену 28.03.1943».

…Раиса Григорьевна Гринько, узнав все эти подробности об отце, горько расплакалась. Последний раз, по ее словам, родные с ним виделись весной 1942 года: получив краткосрочный отпуск, он пришел домой после ранения. Ей тогда было всего шесть лет, брату еще меньше, поэтому в памяти детей остался не столько образ отца, сколько ощущение настоящего семейного счастья, связанного с его коротким пребыванием.

- Нас он ни на шаг не отпускал от себя, - вспоминает семидесятичетырехлетняя женщина, уже немного успокоившись. - Дом был полон гостей: повидаться приходили соседи, родственники. Всех ведь тогда интересовал один вопрос - положение на фронте. Последнее письмо пришло от отца из Новороссийска. А потом связь неожиданно прервалась, маме сообщили, что он пропал без вести...

В семейном архиве сохранились двенадцать фронтовых писем Григория Ивановича. Они наполнены переживаниями и искренней заботой о близких. Родителям он сразу же написал: «Завтра, в 12 часов дня, я отправляюсь на фронт. Одного прошу – не волнуйтесь и не беспокойтесь. Не забывайте мою Марусю и моих соколят – Раечку и Вовика...». К жене, Марии Романовне, он также трогательно обращался: «Вовика и Раю береги как зеницу своего ока. В войне скоро будет переломный момент, и кровавый фашист покатится восвояси. Боевое крещение надо поскорее принять, а то и рассказывать вам будет нечего…».

А потом уже шли сообщения непосредственно с места боевых действий: «Часто приходится видеть пленных немецких солдат и офицеров, к которым нет никакой милости... Зима сейчас очень суровая, но наша Красная армия одета прекрас­но. Имеем теплое зимнее белье, сте­ганые брюки, фуфайки. Поэтому нам и здесь можно соревноваться с немцами, которые воюют во вши­вом летнем обмундировании… Маруся, письмо твое полу­чил, за которое очень и очень бла­годарю. Хорошо, что вы не уны­ваете и не боитесь трудностей. Же­лаю вам также преодолевать все на своем пути и вести усиленную борьбу с паникерами... Настало время расплаты с немецкими зве­рями за все – жен, детей, матерей, отцов, землю...».

А потом сообщили: «пропал без вести». Его жена, Мария Романовна Чиж, так и не смогла смириться со своей вдовьей долей и ждала супруга всю свою жизнь. В День Победы всякий раз она усаживалась у телевизора и, всматриваясь в кадры военной кино-хроники, говорила: «Может, хоть еще разочек своего Гришу побачу…» Когда ее не стало, на надгробии вместе с фотографией Марии Романовны родные прикрепили и фотографию мужа. Так они по-своему увековечили его имя и, наверное, правильно сделали, ведь до сих пор неизвестно, где именно хоронили военнопленных, да и само местонахождение лагеря пока не установлено.

До своих последних дней женщина бережно хранила все эти двенадцать писем с фронта, не расставалась и с фотографиями, на которых ее Гриша навсегда остался молодым и красивым. Потом передала их дочери, а Раиса Григорьевна - уже своему сыну. Теперь, когда уже известна дата гибели воина, в этот день родного человека будут поминать, как положено по христианскому обычаю.