09:05, 24 августа 2010 года

Как бороться с рукотворными пожарами на Ставрополье

У нас тоже полыхало и полыхает. Что самое поразительное, в подавляющем большинстве случаев жара тут ни при чем. Потому что пожары, уничтожающие лес, степь, поля, хозяйственные постройки и лесополосы, в основном рукотворные. Об этом шла речь на очередном заседании в пресс-клубе «Ставропольской правды». Его участники – заместитель министра природных ресурсов и охраны окружающей среды Ю. Гриднев, заместитель министра природных ресурсов и охраны окружающей среды О. Перфильев, доктор географических наук профессор, заведующий кафедрой СГУ А. Лиховид, доктор сельскохозяйственных наук заведующий кафедрой СГАУ О. Подколзин, начальник отдела мелиорации и плодородия министерства сельского хозяйства Н. Казьмин, заместитель начальника отдела министерства природных ресурсов И. Траутвайн.

Ю. Гриднев: Собрать журналистов и повести этот разговор нас заставила не только общероссийская беда, которую мы наблюдали этим летом в Средней полосе России, но и серьезная опасность, которая уже не первый год угрожает природе Ставропольского края. Наше министерство беспокоит прежде всего такой «агроприем», как выжигание пожнивных остатков после завершения уборочных работ. Это приводит к непоправимым последствиям. Речь идет об уничтожении среды обитания животных и о серьезной опасности для населения. Ведь после выжигания стерни огонь перекидывается на лесополосы и естественную растительность. В итоге тонны гари и вредных веществ выбрасываются в атмосферу, уничтожается плодородный слой почвы, гибнут животные и растения, в том числе и те, которые внесены в Красные книги России и Ставрополья. Огонь вплотную подходит к населенным пунктам. При этом надо помнить, что леса у нас занимают всего лишь 1,6 процента территории края. И половина из них – леса рукотворные. А есть еще и полезащитные лесополосы, полностью созданные трудом нескольких поколений лесоводов. Этот лес и лесные полосы мы в основном и теряем. Всем хочется свежего воздуха, но особенность нашего региона в том, что лесов, которые считаются легкими природы, у нас очень мало. К тому же ежегодно сельхозпредприятия и фермеры поджигают стерню. Только в прошлом году из-за этого было уничтожено более шести тысяч деревьев. В 2010-м специалистами минприроды зафиксировано 180 фактов выжигания пожнивных остатков, выгорело 15 тысяч гектаров полей, 800 – естественной растительности, 13 – лесополос. Сейчас на официальном сайте нашего министерства размещен так называемый «черный список» сельхозпредприятий, на землях которых зафиксированы пожары, нанесшие ущерб объектам животного и растительного мира. Надеюсь, это будет иметь воспитательный эффект. Однако речь сейчас нужно вести не только о воспитании и взимании административных штрафов с нарушителей. Пора ставить вопрос о том, кто обязан материально отвечать за ликвидацию последствий такого варварского отношения к природе.

О. Перфильев: Хочется добавить, что, по оценкам наших специалистов, основная часть пожаров, наносящих колоссальный вред природе, приходит именно со стороны хлебных полей и, как правило, сразу после завершения уборочной страды. В 2007 году в одночасье заполыхали поля и лесополосы сразу на 700 га в Курском районе. В прошлом году такая же трагедия случилась в Петровском районе. И в Туркменском тоже. Там один фермер решил сжечь пожнивные остатки на своем поле, в итоге весь район тушил последствия этого поджога, когда огонь грозил перекинуться на лесополосы. И ущерб природе от этих палов, как правило, непоправимый. Ведь требуется целых 40 лет, чтобы вырастить взрослое дерево. При этом поджигатели стерни, видимо, не ведают о том, что хоть какой-то, пусть и мнимый, экономический эффект от этого «агроприема» можно будет получать лишь в течение одного-двух лет. А дальше возможны непоправимые последствия, связанные с падением плодородия пашни. Начиная с 1994 года экологи края предлагают принять краевой закон, запрещающий выжигание стерни. Сейчас разработан его проект, предусматривающий ответственность поджигателей за возмещение ущерба. При этом, я считаю, нужно учитывать не только прямой вред живой природе, но и материальную ответственность за выброс вредных веществ в атмосферу. Все это в рамках действующего российского природоохранного законодательства. Сейчас наше министерство работает над методикой, которая позволила бы четко определять общий экономический и экологический ущерб от каждого поджога.

Корр. «СП»: А мне приходилось разговаривать с руководителями сельхозпредприятий и фермерами, которые уверены, что сжигание стерни никакого вреда не наносит. Наоборот, это помогает бороться с болезнями растений и вредителями, к тому же сокращает затраты на последующую обработку почвы. Может быть, ученые, которые присутствуют в нашем пресс-клубе, выскажут свое мнение по этому поводу?

А. Лиховид: Я готов опровергнуть эту точку зрения. И вот какими аргументами. Не все, вероятно, знают, что Ставропольский край занимает второе место среди всех субъектов РФ по уровню биологического разнообразия, уступая лишь Краснодарскому краю. Наша территория ключевая, где возобновляется генофонд биоразнобразия. И это важно не только для Ставрополья, но и для всей страны. Лесополосы – это тоже наше богатство, место обитания так называемых «красно-книжных» животных и растений. И когда огонь уничтожает поля, лесополосы и степи – это трагедия. Да, некоторые считают: после пожаров все начинает расти гораздо быстрее. Но задумываются ли они о том, что же вырастает на месте поджогов. Пырей? Да! Амброзия? Да! А вот редкие «краснокнижные» растения – нет. Потому что у них низкая экологическая пластичность в отличие от сорняков. Наш растительный и животный мир и наша экология в настоящее время – мощнейшее экономическое преимущество региона. Ведь и в мировой экономике сейчас стимулом является производство продукции без ущерба экологии. Потому что это все больше и больше привлекает потребителей сельхозпродукции. Стоит раз и навсегда понять: сиюминутная выгода от сжигания стерни в перспективе не обеспечит благосостояния ни фермеру, ни сельхозпредприятию. Надо помнить еще и об имидже края, который пока еще в состоянии производить экологически чистую продукцию.

Ю. Гриднев: Когда я побывал в американском штате Айова, обратил внимание, что такой проблемы, как выжигание стерни, там в принципе не существует. Объяснили мне это так: «Мы не имеем права ликвидировать жизнеспособность почвы». И это действительно веский аргумент. Ведь верхний слой почвы – это своеобразная «биофабрика», где уживаются триллионы различных микроорганизмов, которые и обеспечивают ее плодородие. Причем формировалась эта система миллионы лет. А что у нас? Вначале вспахали степи, содрали шкуру с земли, подожгли, обработали ядохимикатами, потом посбивали комбайнами верхушки того, что выросло. Потом опять подожгли. А после всего этого удивляемся: почему же падает урожайность? Да потому что таким варварским отношением к природе мы включаем механизм ее самоуничтожения. Бережем тракторы, комбайны, экономим горючее, но не бережем главное богатство – почву, без которой не нужны будут ни горючее, ни сельхозтехника. В прошлом году полыхали поля и лесополосы в Петровском районе, нынче там пожаров стало меньше, но начались пожары из-за выжигания стерни в Александровском районе. Горят лесополосы в Изобильненском районе, из-за того что там разводят костры. Можно образно сказать, что, живя в деревянном доме, глупо бороться с мусором, поджигая его. А наша задача сейчас – добиться принятия изменений в краевой Закон «Об административных правонарушениях в Ставропольском крае», чтобы мнимая экономия от выжигания стерни поглощалась обязанностью возмещать серьезный экологический ущерб от пожаров. И проект такого закона уже разработан. Да, существует лобби, которое постарается затормозить его принятие. Однако никаких веских аргументов у этого лобби нет.

О. Подколзин: Добавлю, что солома, которую сжигают на полях, – это прежде всего органическое удобрение. Одна тонна соломы эквивалентна 3-4 тоннам навоза, кроме того, измельченная и равномерно разбросанная по поверхности почвы, она способна в виде мульчирующего слоя покрывать поля как одеяло, сохраняя влагу, и защищать почву от резких температурных перепадов. Уничтожая органику почвы, мы снижаем кадастровую стоимость земель, так как одним из показателей при кадастровой оценке являются запасы органического вещества. К тому же те, кто сжигает стерню, нарушают ряд федеральных законов: «Об охране окружающей среды», «Об охране атмосферного воздуха», а также Кодекс РФ об административных правонарушениях. Оставляя в полях солому, мы вносим азот, фосфор, калий и большое количество микро-элементов в доступных для растений формах. В прошлом году на поля края было внесено около пяти миллионов тонн соломы, что равнозначно четырнадцати миллионам тонн навоза, в результате земледельцы внесли таким образом пятнадцать тысяч тонн азота, пять тысяч тонн фосфора, тридцать тысяч тонн калия и большое количество микроэлементов. Прямая экономия тех, кто использовал такие прогрессивные методы сохранения плодородия, составила более миллиарда рублей.

Н. Казьмин: Наше министерство целиком и полностью разделяет тревогу экологов и ученых по поводу сжигания стерни. Расчеты показывают, что даже без расширенного воспроизводства мы должны ежегодно вносить на поля края 15-18 миллионов тонн органики плюс к этому 350 тысяч тонн минеральных удобрений. Иными словами, то, что выкачали из почвы с каждым очередным урожаем, должны вернуть в тех же объемах. К сожалению, об этом пока приходится только мечтать. В итоге плодородие почв падает. И, без всякого сомнения, этому способствуют многие сельхозпредприятия и фермеры, сжигающие пожнивные остатки. Что пытается противопоставить этому министерство сельского хозяйства края? Согласно одному из решений все землепользователи, на полях которых зафиксированы такие случаи, лишаются шансов на получение господдержки из бюджетных средств. К сожалению, пока трудно назвать эту меру достаточно эффективной. Поэтому я тоже считаю, что требуется специальный краевой закон, предусматривающий не только административные штрафы, но и возмещение ущерба за конкретный вред, нанесенный природе и плодородию почвы на каждом конкретном поле, где произошел такой пожар.

И. Траутвайн: По сути выжигание стерни сельхозпроизводителями края носит систематический и массовый характер. По этим фактам в этом году возбуждено 127 административных дел. К ответственности привлечены более ста юридических лиц. Надеемся также, что будут внесены изменения и в краевой Закон «Об административных правонарушениях», которые позволят сделать штрафы недобросовестным землепользователям более адекватными ущербу, который они наносят экологии. Все-таки наказание рублем в наше время – это очень веский аргумент. А, скажем, ущерб от выжигания только одного квадратного метра лесополосы по методике Минприроды России оценивается в 100 рублей. Так вот, тем, кто сжег один гектар, придется заплатить миллион рублей. Серьезная сумма. Она, я думаю, заставит задуматься тех, кто запаливает поля вблизи лесонасаждений. К тому же, согласно Гражданскому кодексу и Федеральному закону «Об охране окружающей среды» исковая давность по таким делам составляет 20 лет. Так что нарушителям природоохранного законодательства стоит задуматься: если в этом году «пронесло» то, это вовсе не означает, что компетентные органы не заинтересуются нарушителями через год или через пять лет. В России уже существуют подобные примеры. А покончить с варварским отношением к природе мы сможем только в том случае, если такое отношение станет невыгодным всем, кто работает на земле.

«Огонь приходит с полей»
Газета «Ставропольская правда»
24 августа 2010 года