00:00, 11 декабря 2009 года

Александр Городницкий: авторская песня защищает человеческие души

Творчество Городницкого изучают в школах, на его стихах и песнях защитили несколько кандидатских и докторскую диссертаций. Но и сейчас, в свои 76 лет, Александр Моисеевич удивительно бодр, молод душой и продолжает творить. Корреспонденту «СП» удалось побеседовать с мэтром.

– Каким образом вы оказались на этом фестивале?

– Пригласил директор санатория «Жемчужина Кавказа» Евгений Николаевич Никитин. Как понимаю, с подачи моего друга, председателя жюри фестиваля Вадима Егорова. Я принял приглашение, во–первых, потому, что Ессентуки – это, можно сказать, святое место, где я бывал когда–то в молодости. Во – вторых, привлекло то, что это ведомственный фестиваль, что большая редкость. Тем более проводит его такое серьезное ведомство, как бывший средмаш. К тому же часть его участников мне знакома, потому что я в последние годы был с концертами во многих городах, связанных с этой фирмой: в Снежинске, Озерске, Красноярске–26, Арзамасе–16 и так далее. Там замечательные люди, которые любят авторскую песню и сами способны ее создавать.

– Живо ли сейчас бардовское движение или это только отголоски того, что было в 60–80–е годы?

– Однозначно на этот вопрос не ответишь. С одной стороны, в России и в ближнем зарубежье проводится около 400 фестивалей авторской песни. Огромное количество! С другой, несмотря на количество фестивалей, общий уровень авторской песни, особенно ее поэтическая составляющая, оставляет желать лучшего. Но к этому надо относиться спокойно. Как писал Бродский: «Мир качнется вправо, качнется влево». Россия всегда была богата талантами.

– Вы и барды вашего поколения были властителями дум…

– Мы не были властителями дум. Ну разве что в 60–е годы, да и то в известной степени. Но, к сожалению, люди смертны, от первого поколения авторов практически никого не осталось. А затем и ситуация резко поменялась – и в целом в России, и с авторской песней в частности. В 60–е годы она имела серьезную протестную составляющую, во многом была политизирована – Галич, Высоцкий, ранний Юлий Ким, – чем и привлекала людей. Возник даже термин «магнитофониздат». Были проблемы с властью: запреты, гонения.

Сейчас же авторская песня имеет другую функцию. С одной стороны, как бы все разрешено, цензуры нет. С другой – идет дикий поток различного, бездуховного псевдоискусства: начиная от попсы и кончая русским шансоном с его псевдоблатной тематикой, разлагающей души молодых людей, размывающей позитивное начало. Настал век наркоты, порнухи, стяжательства. И даже крики о патриотизме – это ничем не подтвержденные декларации. Поэтому, как когда–то сказал мне Булат Окуджава: «Если раньше мы были в авангарде, то сейчас в арьергарде, как последние бастионы духовности, защищающие человеческие души».

– Помимо протестной составляющей, по–моему, была и другая весьма значительная составляющая – романтика. Чего сейчас почти не наблюдается.

– Правильно. Был позитив. Сейчас идут попытки все это вытравить. Но именно те ценности, которые не конвертируются в валюту, должны остаться в человеческой душе. Задача авторской песни эту позитивную память восстановить.

– Сейчас сплошь и рядом ставят знак равенства между духовностью и религией. В ваше время о церкви не вспоминали, но духовности, по–моему, было гораздо больше…

– В общем, да. Дело в том, что духовность и духовенство – это разные вещи. Религия, по идее, должна нести духовность, но, к сожалению, мы сталкиваемся с тем, что она имеет такую же бюрократическую структуру, как и другие институты нашего государства. Если не похлеще. Поэтому до духовности там очень далеко. Хотя, конечно, христианские заповеди – это основа нравственности любого нормального человека. Но одно дело заповеди, другое – их реализация через чиновничью систему. А авторская песня – это негромкий задушевный разговор, лишенный какой–либо фальши, абсолютно откровенный.

– Но почему сейчас ее так мало в эфире?

– Мы недавно предложили на одном из центральных телеканалов сделать программу авторской песни. Ее не взяли. Формулировка была такая: авторская песня – это «духовняк» (так телевизионщики называют духовность). Он не пойдет, потому что «не формат». Эти два термина очень точно характеризуют бездуховный уровень нашего Центрального телевидения. Ну разве что за исключением телеканала «Культура».

– Но, может быть, у современного российского общества действительно не осталось потребности в духовности?

– То, что у нас проходит около 400 фестивалей авторской песни, свидетельствует: тяга к духовности существует, в том числе и у молодежи. Ведь на фестивали ездят в основном молодые. И это при том что авторскую песню никто не стимулирует, не насаждает, не пропагандирует. Она живет сама по себе, без всякой «фабрики звезд». Но власть предпочитает другое. Наверное, потому, что идиотами легче управлять.

– Когда–то в «Литературной газете» была рубрика «Если бы директором был я…». Вот если бы вы были президентом …

– Не дай бог! Я бы никогда не согласился стать президентом России.

– И все–таки что бы вы сделали для возрождения духовности в России, имея всю полноту власти в стране?

– Прежде всего я отменил бы полицейскую систему и вертикаль власти. И ввел бы подлинно демократические выборы глав регионов. Вначале, наверное, был бы беспорядок, но затем все бы наладилось. Подменять мнение народа назначаемыми чиновниками, я считаю, очень вредно. Значит, власть не доверяет народу и боится его.

И еще: я бы ввел самое жесткое наказание, вплоть до пожизненного заключения, за коррупцию. Это наша большая беда, с которой мы практически не боремся. Сейчас безнаказанность власти граничит с цинизмом. И с этим надо разбираться. Лучше сверху, пока народ не начал разбираться снизу и мы не увидели русский бунт – «бессмысленный и беспощадный», как сказал поэт.

– А подлинно свободные СМИ? Они нужны в государстве?

– Необходимы. В новой России это было начато, но, к сожалению, не закончено. На самом пике, в самый неприятный момент нашей истории – еще при Борисе Николаевиче – со свободой СМИ решили покончить. Сейчас она находится как бы в замороженном состоянии. На мой взгляд, совершенно напрасно. Потому что без свободных СМИ не может быть нормальной человеческой морали. Повторяю: не надо бояться собственного народа. Народ не такой идиот, каким он видится из чиновничьих кресел.

– Но вернемся к вашему творчеству. В последние годы у вас довольно активно выходят поэтические сборники. Это то, что вы написали в 60–80–е годы?

– Нет. Несмотря на возраст, я продолжаю писать. Только что в Санкт–Петербурге вышла книга «Ночной поезд». Там стихи, написанные в 2008 – начале 2009 года. А еще недавно в сборнике «Азбука классики» в хорошей компании опубликована подборка моих стихотворений. Так что книжки выходят. Наверное, у меня приступ старческой графомании, но за последние четыре–пять лет я написал около 50 песен. Ну и, конечно, продолжаю выступать с концертами.

– Из авторов – исполнителей нового поколения кого бы вы выделили?

– Я не настолько хорошо знаю состояние авторской песни в стране, чтобы судить. Но из тех, кого слышал, мне нравятся Ольга Чикина из Рязани и Олег Медведев из Иркутска.

– А есть ли какой–то центр авторской песни в нашей стране?

– Нет. И это хорошо. Авторская песня не терпит бюрократической системы.

«Последний бастион»
Газета «Ставропольская правда»
11 декабря 2009 года