Иван ТУРГЕНЕВ. «Мои милые, русоголовые…»

Это чрезвычайно символический акт. Кто-то из французских писателей очень удачно сказал: «Русские — это народ, который постоянно противоречит сам себе». Действительно, наша жизнь во все времена была, есть и, вероятно, еще долго будет насыщена противоречиями, чаще всего непримиримыми. Пушкин был первым и единственным, кому удалось в своем творчестве снять эту непримиримость, а все противоречия слить в какую-то дивную и одновременно простую, как воздух, гармонию. Именно поэтому, наверное, Достоевский считал, что Пушкин — это не столько наше прошлое, сколько наше будущее. То, что у Пушкина выходило с гениальной легкостью, Тургеневу стоило большого и напряженного труда, но стремился он к той же цели: исследовать русские противоречия и попытаться примирить их.

Конечно, примирения не состоялось, писатель разочаровался в своих попытках и отразил это разочарование в своем предпоследнем романе «Дым». Это был абсолютный скандал: на Тургенева с гневной отповедью обрушились сразу все — консерваторы и революционеры, западники и славянофилы, почвенники и прогрессисты, монархисты и либералы. Достоевский прервал всякие отношения с Тургеневым, а позже изобразил его в своих «Бесах» под видом «русского европейца» писателя Кармазинова. Так что Тургенев — это вовсе не «тихий классик», как считают многие.

Пытаясь от романа к роману найти путь преодоления русских противоречий, Тургенев всякий раз был вынужден завершать повествование катастрофой. Причем интересно вот что: действие каждого романа начинается весной, достигает кульминации летом, трагически обрывается осенью и затихает зимой. Все герои Тургенева каким-то странным образом связаны с годичным циклом, их романная жизнь коротка и вовсе не элегична, они вспыхивают и гаснут, как искры костра на фоне бесконечного и равнодушного ночного неба. Эта тема «вспышки» отражена и в знаменитой теме «тургеневской девушки». Строго говоря, это не тип, это – необходимая и самая прекрасная фаза в развитии женщины, когда ее душа откликается на некий высший зов, воплощая в себе то, что немецкие философы именовали «вечной женственностью».

В Тургеневе заключено как бы предчувствие трех наших самых значительных писателей: мы находим у него то, что позже станет «мыслью народной» Льва Толстого, мы встречаем на страницах его книг людей, которые вскоре станут героями Федора Достоевского (один Базаров чего стоит!), мы вдыхаем печальный воздух бытия, которым будут наполнены рассказы и повести Антона Чехова. Но это не делает Тургенева лишь «предтечей», он — величина самостоятельная и сопоставимая с кем угодно не только в русской, но и в мировой литературе. Всемирное значение Тургенева обнаруживаешь сейчас в самых разных обстоятельствах: вот какие-то корейцы приезжают в Орловскую область, чтобы совершить паломничество по местам «Записок охотника», вот австралийский фермер, потрясенный рассказом «Муму», устраивает везде, где может, приюты для бездомных собак, а вот с удивлением узнаешь, что Тургенев, оказывается, любимый писатель сэра Пола Маккартни, и он каждое лето обязательно перечитывает какой-нибудь тургеневский роман…

При жизни многие считали писателя человеком слишком благополучным и умеренным, слишком сытым, что ли. Достоевский называет его баловнем судьбы. На самом деле, как это нередко бывает, за внешним благополучием таилось подлинное страдание. Прежде всего — от одиночества, которое Тургенев ощущал всю свою жизнь. Да и литературная судьба его парадоксальна: в глазах читающей публики он оказывался то патриархом русской словесности, то ее обновителем, а то вдруг — скучноватым средней руки литератором. Бывало, что во Франции его ценили больше, чем на родине. И лишь в самом конце его жизни Россия признала в Тургеневе одного из лучших своих писателей, без которого наша литература была бы словно не вполне русской, хотя и прожил он большую часть своей жизни в Париже. Лев Толстой, подводя итог многолетних и порой весьма резких суждений о творчестве Тургенева, писал в 1884 году: «Главное в нем — это его правдивость. Воздействие Тургенева на нашу литературу было самое хорошее и плодотворное. Он употреблял свой талант не на то, чтобы скрывать свою душу, как это делали и делают другие, а на то, чтобы всю ее выворотить наружу. Тургенев был прекрасный человек. Ему нечего было бояться».

Кстати говоря, история отношений Тургенева и Толстого — один из самых потрясающих «романов жизни», которыми так богата наша литература. В этой истории есть все: и обоюдный восторг, и близость взглядов, и резкое расхождение, и какая-то просто варварская ссора, едва не завершившаяся дуэлью, и долгие годы холодного презрения друг к другу. И вот, наконец, финал. Их последние письма. Толстой Тургеневу: «Я почувствовал, как я Вас люблю. Я почувствовал, что если умрете прежде меня, мне будет очень больно. Обнимаю Вас, старый, милый и очень дорогой мне человек». Тургенев Толстому: «Милый Толстой, не могу сказать, как меня тронуло Ваше письмо. Обнимаю Вас за каждое в нем слово».

Эти письма написаны в мае 1882 года, а в сентябре того же года Тургенева не стало, он умер от мучительной болезни – рак спинного мозга. Последние его слова звучат загадочно и в то же время совершенно ясно: «Прощайте, мои милые, мои русоголовые…»