00:00, 28 апреля 2007 года

Нил ставропольского разлива

Мечте суждено было сбыться только в шестидесятых годах, когда мужа уж не было в живых. В ее родном селе Воздвиженском Апанасенковского района тогда принято было устраивать вот такие субботники – собиралось человек двадцать-тридцать кумовьев, друзей и соседей, работали до упаду, дружно и весело, и за несколько выходных дней решался квартирный вопрос очередного селянина.

Радовалась Мария Сергеевна новоселью, надеялась, что здесь будут жить ее внуки. Она не могла даже предположить, что вскоре дом разрушится. Соседское подворье развалилось еще раньше, от него уж ничего не осталось, а на ее территории пока держатся руины, и ощущение такое, что здесь случилась бомбежка. Колодец полон воды, да только непригодна она для питья: горькая и соленая. Почва во дворе зыбкая - словно по ковру идешь, проваливаешься. И повсюду белые разводы – соль.

Проблема подтопления Воздвиженского особенно остро, простите за невольный каламбур, всплыла в восьмидесятых годах. Первыми пострадали жители нижней части села. А сейчас даже на верхних улицах в подвалах стоит вода, трещат от избытка влаги фундаменты, к огородам – виданное ли дело – вплотную подбирается камыш. Разливы реки Калаус принимают угрожающие формы. За последние 30 лет плавни покрыли расстояние в 20 километров, отвоевав в местном и соседнем сельхозпредприятиях 2000 гектаров высокоурожайных сенокосных лугов.

Калаус никогда не бывает светлым, его привычный цвет – кирпичный. Во всем мире принято считать Нил самой грязной водной артерией, но это просто потому, что мир не знает о существовании Калауса. Берега его глинистые, а потому легко меняют очертания, особенно под давлением так называемой большой воды. В эти засушливые места во время бурного развития мелиорации на Ставрополье по Калаусу пришла вода из Правоегорлыкской системы. А вместе с ней и проблемы. Специалисты утверждают, что в каждом кубометре воды здесь как минимум 30 килограммов ила. Весь он, естественно, оседает в низовьях реки. После того, как произошло заиление русла, вода стала выходить из берегов и отвоевывать у сельчан их угодья.

Поспособствовал развитию нехорошей ситуации и сам человек. Во время жестоких засух в шестидесятых-семидесятых годах прошлого столетия на Калаусе строились дамбы - чтобы поднять уровень реки, затопить пойму и вырастить на ней траву для животных. Потом «укрепления» разрушали, и вода уносила сотни кубометров земли.

Есть ли выход из сложившегося положения? Однозначного ответа нет. Но если смиренно ждать милости от природы, то жителей всего Воздвиженского может постигнуть та же участь, что и Марию Сергеевну Буханцову. Все постройки запросто превратятся в руины.

Сторонники прекращения сброса воды в Калаус говорят, что лучше уж засуха, чем подтопление, но вряд ли они представляют, как можно прожить на земле-пустыне, как разводить на ней скот и растить овощи. Когда-то, еще в 1972 году, министр мелиорации СССР побывал в Воздвиженском. Тогда решалась проблема орошения здешних мест. Ознакомившись с обстановкой на месте, он предложил провести канал от Светлограда до озера Лысый Лиман (одного из разливов Калауса). Основную часть воды можно было пустить по новому каналу, а незначительную долю сбрасывать в старое русло. Пойму, прилегающую к новому водному пути, предложили превратить в инженерные сети, здесь же выращивать травы и даже рис. К сожалению, это «планов громадье» рассыпалось, и спасение подтопляемых сделалось несбыточной мечтой самих же подтопляемых.

Воздвиженцы как могут защищают свою землю от разрушительной напасти. Когда несколько лет назад глава села Галина Адамова впервые пыталась собрать односельчан на очистку речных берегов, было немало возмущенных. Но добровольцы все-таки нашлись. Десяток машин бытовых отходов вывезли на свалку – в основном пластиковые и жестяные бутылки, полиэтиленовые пакеты. Весь этот хлам буквально пришлось вырывать из заиленной земли. Зато вскоре освобожденная площадь засияла изумрудной зеленью, и местные буренки немедленно повысили надои. С тех пор на добровольную очистку реки люди стали выходить дружнее, но и мусора в село приплывает все больше и больше. - У меня есть твердое убеждение, что речку использует в качестве свалки какая-то крупная парикмахерская, - говорит Галина Валентиновна, - флаконы из-под лака, жидкости «Локон» для химической завивки, тюбики из-под краски – их не единицы и не десятки, а тысячи (см. снимок)!

Откуда такие «подарки» - можно только догадываться. А еще в прошлом году шла по реке полуживая рыба – большая и маленькая. Ловили ее местные мужики кто руками, кто сачками, кто вилами. Домой притащили, давай жарить, а от нее химикатами на три версты разит. Некоторые хозяйки и сковородки выбросили – даже металл впитал тот ядовитый запах.

87-летняя бабушка Маша, о которой говорилось в начале нашего грустного повествования, давным-давно получила от Госстраха денежную компенсацию. В то время таких аварийных домов было всего несколько. Сейчас у государства никаких денег не хватит, чтобы рассчитаться за предстоящие беды. На всю Россию прогремевшая станица Барсуковская до сих пор не оправилась после наводнения…

Конечно, одними лишь субботниками экологическую катастрофу не предотвратить. Общественность села не раз била тревогу, обращалась в различные краевые ведомства и организации, просила помощи у депутатов краевой Думы. Одни письма оставались без отклика, на другие поступали успокоительные ответы: мол, вот природа немножко пошалит, и все вернется на место, топь уйдет, на ее месте вновь будут пастись коровы. Хотелось бы верить, что так оно и будет, но есть и другие прогнозы, от мелиораторов: через два десятка лет болото доберется до угодий соседнего Ипатовского района, а через четыре десятка пожалует и в Светлоград. Один дом – вроде небольшая потеря для края, да вот за его руинами уже маячат ушедшие под воду мосты и дороги – и это головная боль гораздо большего масштаба.

Иван ЗУБКО