Ангелы поют на небесах

В кафедральном Андреевском соборе Ставрополя перед началом службы можно увидеть стремительно взбирающегося по узкой винтовой лестнице с ажурными металлическими перилами, ведущей на хоры, регента Сергея Кириллова. Он спешит подготовиться к предстоящей службе, приветствует певчих, окидывает собор быстрым взором, на миг останавливая его на фигуре протодьякона Андрея (главный голос собора!). Потом поднимает руки и, чутко подчиняясь каждому их взмаху, хор вступает...

Архиерейский хор Ставрополя Кириллов возглавил в далеком уже 1990 году, приехав по приглашению заступившего на кафедру владыки Гедеона. Потом жизнь на время развела регента с коллективом. И все же, хоть и через целых шесть лет, он вернулся к главному своему делу. (Говорит: «Я регент в душе!»). У Кириллова, кстати, и прежде был уже немалый регентский стаж служения в соборах Киева, Барнаула, Новосибирска.

Вообще-то в советское время руководить таким специфическим музыкальным коллективом было, мягко говоря, экзотично. Для окружающих. И весьма непросто – для самого регента. Случалось, плохо воспринимали сей факт, как это было в Киеве. Сергей Сергеевич тогда преподавал в консерватории, и начальство выражало недовольство его побочным «увлечением».

- А сейчас те же люди, которые меня гоняли, стали усердно свечки в храме ставить, - с легкой иронией говорит Сергей Сергеевич. - Вот в Сибири таких «маразмов» не было. «Органы» ни во что не вмешивались, вели себя корректно. Мало того, когда моих двух хористок какой-то очень ретивый чиновник начал прижимать за то, что поют в церкви, я попросил о помощи... И его аккуратно приструнили, потом тот был очень любезен с этими девушками!

Но как же светский музыкант и педагог в сугубо атеистическом окружении увлекся церковной музыкой? Собственно, заинтересовался он не только музыкой, а православием, как огромным и во многом в ту пору загадочным пластом отечественной культуры. Он, разумеется, был не одинок в своих размышлениях по поводу религии. Естественно, пришел в храм. А услышав, как там поют, понял, что должен что-то сделать. Хотя бы потому, что имел отличное специальное образование. Пели тогда в церкви, как он говорит, «с точки зрения эстетической, очень плохо».

История страны после 1917 года повернула так, что церковная музыка была поставлена под поистине катастрофический удар.

- Было сделано все для того, чтобы разрушить русскую традицию а“капельного пения. Ликвидировали людей прежде всего. И не только церкви, в целом с пением в России за последние сто лет произошла беда! Мы практически забыли, что такое настоящее, наше, хоровое пение.

Тут, наверное, следует пояснить, что знаменитые Сибирский, Воронежский, Кубанский хоры – это совсем другая музыка. А вот академическая манера, классика хорового пения, считает Кириллов, в значительной степени утрачены. Остались лишь отдельные фрагменты уникального знаменного распева. Погублена традиция, передававшаяся через поколения. А ведь именно в церкви работали профессионалы. Синодальное училище в Москве готовило регентов такого класса, что они становились профессорами консерватории! Таких уж нет. Знаменитый хормейстер Павел Чесноков, регент Храма Христа Спасителя до его разрушения, умер от голода...

Конечно, в сельской небольшой церкви вряд ли служили такого уровня регенты. Зато там пел сам народ! Человек с детства впитывал все эти гласы и тексты, существовала традиция, люди умели петь и получали от этого удовольствие. Говоря современным языком, это занятие считалось престижным, но при этом еще и радостным.

- Я застал в украинских селах таких бабушек, которые, стоя на клиросе, импровизировали, сами придумывали вариации, дополнительные голоса, и это было очень красиво! Красивое пение культивировалось церковью. В провинции периодически выезжали специальные комиссии, отбиравшие мальчиков с хорошим слухом для Императорской капеллы. И родители отдавали детей, зная, куда отдают. Из таких мальчиков вырастали такие люди, как Дмитрий Бортнянский.

Казалось бы, Православная церковь за рубежом должна была сохранить вывезенный опыт. В первые десятилетия он действительно еще существовал в ряде городов Европы, где в небольших церквях служили регенты старой школы. Но, увы, и там со сменой поколений произошло падение уровня, в чем Кириллов смог и сам убедиться во время поездки в Париж в 2004 году.

... Очень нелегки были первые шаги собранной Кирилловым еще в Киеве группы молодых единомышленников – профессиональных музыкантов: пытались по крупицам «что-то» воссоздать, ездили по стране, читали специальную литературу. Шквал информации такой, что голова отказывалась вмещать! Несколько лет Кириллов ездил в метро с церковным уставом в руках, буквально наизусть выучивал всевозможные указания и комментарии. Пришлось освоить церковный язык, выучить огромное количество ключевых текстов. Фактически самоучкой получил еще одно высшее образование. Толстенный фолиант «Типикона», где расписаны детально все службы с церковным пением, стал его настольной книгой. Выучить его весь невозможно. Надо было хотя бы научиться понимать.

Наверное, нельзя сказать, что современным поколением регентов, таких, как Сергей Кириллов, полностью восстановлены прежние традиции академического хора. Но работа проделана колоссальная, и пускай не все, но какая-то часть обрела вторую жизнь. Многое переосмыслено, при этом здорово выручало полученное светское классическое образование – в вопросах вкуса, стиля. Все профессиональные знания работали на поставленную цель.

Довольно трудно пришлось поначалу и в Ставрополе. Архиерейский хор он застал в плачевном виде: почти никто из певчих не имел музыкального образования, явно не хватало мужских голосов. Кириллов ходил по городу в поисках потенциальных хористов, звал музыкантов. Тогда, в 90-м, пение в церкви уже не было крамолой. И ему удалось вместе с новичками-профессионалами осуществить эдакую локальную культурную революцию в церковном пении. Когда возвращался в хор после вынужденного перерыва, ситуация почти повторилась, состав вновь потребовал существенной корректировки. Из первого «набора» сегодня остались лишь трое – Владимир Жигур, Александр Коротков, Александр Морозов.

Чем вообще отличается архиерей-ский хор? Это певческий коллектив, способный обеспечить архиерейскую службу, которая, в свою очередь, значительно отличается от обычной и по структуре, и по настроению. Тут все строится по особому уставу, своего рода протоколу. Менять что-либо вправе только сам архиерей. Впрочем, архиерейский хор поет и в его отсутствие, на всех праздничных и воскресных службах. Участие же владыки находит отражение в целом ряде включений в пение, сопровождающее всю службу, начиная с обряда облачения. Очень красивый чин, кстати. Зашедший в храм нецерковный человек воспринимает это чуть ли не как спектакль, потому что красиво!

Архиерейский хор Ставрополя невелик по составу. Но тут многое зависит от того, в каком помещении проводится служба. Большой собор требует и большого хора. Правда, сегодня уже наметилась тенденция ставить в храмах усилительную аппаратуру. Некоторые технически «продвинутые» священники выражают пожелания записать все песнопения на диск и потом включать по мере надобности. Хочется возразить: запись на диске я могу и у себя дома включить. Для этого не надо ходить в церковь.

Без качественного хорового пения служба очень проигрывает, убежден Кириллов. Более того, становится недоступной простому человеку. Сергей Сергеевич вспоминает слова митрополита Антония Сурожского, с которым был лично знаком: когда хор хорошо поет, то он человека, даже не знающего службы, как бы «протаскивает» через нее, выводит на иную духовную высоту.

Должен ли быть верующим солист церковного хора, спросила я регента.

- В идеале – конечно. Но ведь атеиста туда и на аркане не затащишь. Расспрашивать же певчих про их веру мне кажется неприличным, я никому в душу не лезу. У каждого с Богом свои отношения... А если человек хочет петь – ну и пусть поет!

О возможных публичных концертах «на выезде» Кириллов отзывается скептически: лучше слушать хор в соборе.

- Церковная музыка должна звучать в храме. В Доме культуры она так звучать не будет. Можно было бы делать концерты вне службы и в соборе, если бы не множество технических вопросов. Должен ли концерт быть бесплатным? Да и располагать хор нужно будет иначе, где-то перед алтарем, чтобы его было видно публике, которую тоже надо как-то разместить…

По широте репертуара церковный хор не уступит никакому другому – есть что исполнять, есть замечательные образцы, написанные многими русскими композиторами. А ведь авторская церковная музыка в России довольно молода, до ХVll века cуществовал так называемый знаменный распев. Сегодня ключ от него потерян, и возродится ли он, неизвестно. Учитель Кириллова профессор Анатолий Конотоп – человек, лучше всех в нашей стране разбирающийся в богослужебном пении, убежден: в основной своей части оно потеряно бесследно. Мы успешно перешли на универсальную европейскую нотную систему, но вот свое сохранить не сумели.

В Ставрополе Сергея Кириллова знают и как светского музыканта, органиста и руководителя камерного оркестра «Кантабиле». И в его Пасхальной программе нас ждут приятные открытия. В нее включена «Домашняя литургия» Александра Гречанинова, композитора, эмигрировавшего после революции, классика русской музыки, близкого друга Шаляпина. Идея «Литургии» - сделать такого рода жанр более доступным, семейным вариантом. Чтобы исполнять в концертном зале без риска нарушить каноны. Собственно, это вариации на церковную тему. Гречанинов написал несколько вариантов. Один из них – для сопрано в сопровождении струнного оркестра, арфы и органа – «Кантабиле» исполнит вместе с певицей Ириной Белой.

Не мешает ли светскому музыканту Кириллову, когда он выступает в качестве регента, необходимость строго следовать канону?

- Наоборот, как регенту мне импонирует, когда в церкви все делается именно по правилам. Церковному служителю, каким и я являюсь, важно понимать суть и дух устава. А это очень тонкая вещь. Не просто свод правил, а свод очень умных и интересных правил! Выполнять устав для церковного человека – вопрос доблести и даже радости.

Участие хора в службе предполагает обязательный ансамбль с клиром, постоянный диалог «без слов» со священником и дьяконом, общее стремление к единой гармонии. Кириллов с большим уважением относится к протодьякону отцу Андрею – лучшего партнера и пожелать трудно. Музыкальный человек, все слышит, с таким работать легко и приятно.

К Пасхальной службе певчие готовятся особенно ответственно. Ведь она, по словам регента, на голову выше всех прочих - по своей праздничной стремительности, радостной интонации, по своему высокому ликованию. И, конечно, исполняться должна с таким же празднично-легким настроением.

- Служба начинается немного раньше 12 часов пополуночи, там поется пока еще грустная часть, но уже во время пасхального хода вокруг храма звучит на шестой глас стихир «Воскресение твое, Христе Спасе, ангелы поют на небесех…». Интонация меняется, светлеет. Для нас первая пасхальная заутреня пролетает как один миг, хотя длится час, - признается Сергей Сергеевич. - Кстати, у первого пасхального тропаря «Христос воскресе» очень много вариантов мелодий, мы тоже поем разные – до десятка, разных авторов.

Интересно, а как оценивает работу хора сам архиерей? Он нередко говорит о том, что церковному хору нужно уходить от традиций концертного исполнительства в сторону молитвенности. Правда, песнопение архиерейской службы более торжественно, а значит, требует вложения больших усилий. И все же можно не сомневаться: предстоящие пасхальные службы привлекут в кафедральный собор многие сотни желающих послушать чудные звуки хора. Не беда, если для кого-то они прозвучат как «концерт». Что-то еще – очень важное – обязательно останется в душе.