00:00, 24 октября 2006 года

Непарадный Грозный

Впервые я снимал в Грозном в феврале 2000-го, сразу после взятия его федеральными войсками. Город лежал в руинах, военные взрывали дома, которые могли обвалиться. На улицах еще постреливали. Помню, разговорился с двумя солдатами: им оставалась неделя до дембеля, и они гадали – дождутся ли, уедут ли живыми и здоровыми…

После я еще не раз ездил в чеченские командировки, но все больше по случаю официальных мероприятий. Так было и на этот раз: в Грозном открывали аэропорт, праздновали тридцатилетие Рамзана Кадырова. Журналистов, наших и иностранных, понаехало десятки. Но когда «отзвучали фанфары», почему-то вспомнился год двухтысячный и захотелось пройтись по старым адресам, посмотреть, как живут простые люди сегодня, что изменилось в Грозном и изменилось ли вообще.

Главное впечатление: в последние несколько месяцев город отстраивают изо всех сил. Огромную площадь перед аэропортом накануне его открытия заасфальтировали в один день: вчера еще лежала в кучах строительного мусора, а сегодня хоть пляши на ней. В центре Грозного готовятся открыть проспект Ахмада Кадырова (бывшая улица Ленина), многие дома восстановили, отремонтировали, есть и новые. И все равно: зайдешь за такую новостройку, а там торчат полуразрушенные здания. Но кто-то в них тем не менее живет, белье во дворе сушится.

И так - везде. Шел вечером, смотрю, дом разбитый, явно нежилой, а несколько окон все же светятся. Поднялся в квартиру, а там обычная житейская сценка: к хозяйке Манаш Хамзаевой пришла знакомая девушка Линда, и они вместе клеят обои, а хозяйские внуки Данилбек и Чингисхан на это смотрят. Может, на их детской памяти такого еще не было. А вот война и стрельба были. Мальчишки в развалинах играют с самодельными деревянными автоматами. Пацаны, они везде пацаны, но здесь это производит какое-то особое впечатление.

Люди в Грозном живут по-прежнему трудно. Вот бабушка Тамара Маильянц, ей 76 лет. Муж и сын погибли – один в первую, другой – во вторую чеченскую. Пенсия небольшая, родни рядом нет. Говорит, когда шла война, бомбили, все были вместе – русские, армяне, чеченцы. А сейчас все порознь…

И при этом, что интересно, народ в Грозном остался в основном гостеприимным. Как-то шли вместе с приятелем-москвичом со съемки дворами, навстречу женщина. Спрашивает: вы кто? Мы, говорим, фотографы. А она: а мы – художники, хотите в гости? И привела нас в мастерскую мужа, художника Рамзана. Мы вместе чаю попили, а потом Рамзана на крыше с этюдником сфотографировали.

Еще одна встреча этой командировки – с моими давними знакомыми, братьями Пахурдином и Бадрутдином Данияловыми. Они – близнецы, оба начали терять зрение в трехлетнем возрасте. Сейчас им под пятьдесят, и они давно совсем не видят. Живут в доме слепых - в советское время он был построен для членов Всероссийского общества слепых. Я снимал их когда-то для репортажа. И тогда, и сейчас меня поразил их оптимизм. Невзирая ни на что – веселые дядьки. Особенно Пахурдин. Он большой умелец, во время войны, когда света не было, сконструировал самодельную динамо-машину, подсоединил к велосипеду и, крутя педали, подавал питание на маленькую электролампочку. Сейчас электричество в доме горит, но братья для развлечения потащили меня в подвал, показали «чудо-агрегат». А еще вышли в радиоэфир и пообщались с Владивостоком – оба коротковолновики со стажем…

Вновь побывал я (шесть лет спустя) и в Грозненском доме для престарелых и инвалидов. В 2000-м здание было полуразрушено, пищу готовили во дворе на кострах. Сейчас все отремонтировано, есть кухня, столовая, холл с телевизором. Живут здесь почти сто человек. Больше всего почему-то русских.

Была тема, которая словно преследовала меня: покалеченные войной, инвалиды. И никуда от нее здесь не деться: в Грозненской протезной мастерской на учете состоят десять тысяч человек, по большей части – пострадавшие от минно-взрывных устройств. И, как рассказал работающий там сейчас инструктор-протезист из Международного Красного Креста Амаяк Тарахчан, ежедневно обращаются до ста человек, среди которых есть и «свежие»: неразорвавшихся мин и снарядов в республике до сих пор хватает.

Среди инвалидов войны и дети. Я встречался с ними в реабилитационном центре неправительственной организации «Спасем поколение». В двухэтажном особнячке каждый день занимается группа из какого-либо района – до 30 ребятишек. С ними работают врач, инструктор по лечебной физкультуре, психолог. На одном из снимков 12-летний Хайруддин Махмагазиев из Урус-Мартана. Классно играет в настольный теннис, а ног у него нет…

А самое сильное впечатление – футбольная команда инвалидов «Ламан Аз», что в переводе – «Голос гор». Молодые парни, на костылях, кто без ноги, кто без руки, но мяч гоняют с таким азартом! Заняли четвертое место в России среди футбольных команд на чемпионате по паранормальным играм.

В общем, многое из жизни грозненцев запало в душу. А еще я заметил, что мысль о том, что они – чеченцы, а я – русский, в голову не приходила. Совсем.

Подробный фоторепортаж о «непарадном Грозном»