Ворота в никуда

Теперь я научилась видеть то, чего не видят другие. Я вижу те мелкие детали, которые чужие глаза просто обходят, стремясь к ярким пятнам.

Он научил меня видеть прекрасное по-настоящему.

Он… хороший и добрый.

Его картины необыкновенны.

Когда он становится романтиком – он грустит и молчит. Вчера он тоже грустил, но не молчал и рассказал мне свою историю. Быть может, я единственная, кто попросил поделиться болью, а может, рисуя портрет, он заметил в моих глазах капельку знакомого настроения…

В нашем городе есть ворота в никуда. Я раньше немного знала о них, слышала пару раз какую-то историю, но не придавала ей значения. А ведь человек, который создал эту сказку, до сих пор живет на свете, но кто он – неизвестно почти никому. Мне же повезло – он не только рассказал, но еще и написал мой портрет…

…Ворота, в некоторых местах которых еще видны сухие осколки оранжевой краски, уже успели спрятаться в кустарнике и молодых деревьях. А в тот далекий вечер они стояли при входе в знаменитый Парк Космонавтов…

Теперь парк мог позволить себе приобрести заброшенный вид. Кусты, подстриженные в форме ракет, снова могли разрастаться и ловить свет звезд всей своей зеленой душой.

…Я рассматривала художника. Он рисовал какими-то стихийными порывами. То быстро и усердно, уверенными штрихами, то вдруг бросал карандаш, садился на землю и закрывал лицо руками – так сильно переживал из-за пожара в мастерской, который случился сегодня. Видно было, как он пытается поймать в своей памяти и снова переложить на бумагу смутный образ, который чудом удался ему на той, сгоревшей картине… Когда карандаш в очередном порыве отчаяния был брошен и работа остановилась, художник заговорил.

…Он тоскует по одной девушке, но не знает ее имени, не знает, кто она, сколько ей лет. Кажется, что он влюбился еще до того, как увидел ее. Любовь эта не поддается никаким объяснениям. Она появилась неожиданно, как молния, но осталась надолго, как след от пожара во время грозы. Любовь одного человека, которая совершила перемены в жизни многих людей…

Он прикрыл глаза. Карандаш уже в руках. Три взмаха, три штриха – и на бумаге что-то появилось. Изображение Парка Космонавтов, где он нашел ее и в котором ее потерял…

Незнакомка только что показалась на аллее и на несколько мгновений пропала из виду. Он тут же направился к воротам, чтобы снова ее увидеть. Она появилась словно из тесной душной пустоты, но он схватил ее за руку, не давая раствориться среди людей…

– Знаешь, а я был в этом парке после того, как его закрыли на реконструкцию. Когда вошел туда, на секунду захотелось разрушить все – сорвать оставшиеся вывески, растоптать цветы, перевернуть урны. Ведь это не тот парк, что был раньше, – все какое-то пустое, чужое… Я не помню ее там – на живых, шумных, нарядных аллеях!

…Они танцевали. Кружились в медленном вальсе и молчали. Он смотрел в ее глаза, и она не отводила своего взгляда, а, наоборот, внимательно и даже немного пытливо рассматривала его лицо.

– Так же иногда смотришь ты. На одну секунду пропадает задорная искорка и появляется какая-то серьезная грустная глубина – художник снова посмотрел на меня. – Она казалась мне богиней леса, прекрасной дриадой. И на той картине, которая сгорела сегодня… На той картине именно такой я ее и изобразил.

Он слышал музыку. Но вокруг, казалось, стояла такая тишина, что можно было различить дыхание и даже биение сердца. Она положила руки на его плечи. Прикосновение было нежным и легким, но от этого по его телу прошла дрожь, и в душе что-то затрепетало.

– Нет. Все! Я не могу рисовать ее. Я должен забыть о той встрече! Картина не случайно сгорела! Этот пожар должен помочь мне жить дальше новой жизнью! Без нее. Ведь сказки всегда кончаются… Любовь, наверное, и есть ворота в никуда…

Музыка затихла. Незнакомка вырвалась из его объятий и стала отдаляться. Оглянулась около самых ворот, попрощалась с ним коротким, печальным, немного испуганным взглядом и оставила одного посреди толпы.

Черты ее лица забылись почти сразу. Они превратились в трепет сердца, в грусть, сначала тяжелую и острую, похожую на боль, а потом в светлую, которая изредка вызывает слезы. Превратились в ощущения, которые художнику так трудно было изобразить…