Ты еще жива, ничья старушка?

Кто в доме хозяйка

Некоторое время назад Клавдия Степановна заключила договор пожизненного содержания со своей дочерью, Верой. Взамен за уход, еду и обеспечение лекарствами дочурка получала после смерти матери ее однокомнатную квартиру. Первые месяцы дочь соблюдала условия договора: ежедневно навещала старушку, купала, готовила еду. Потом, видимо, решив, что квартира от нее уже никуда не денется, совсем забросила родительницу. Обидевшись, Клавдия Степановна позвонила Вере и отчитала ее, прибавив, что, пожалуй, зря переписала на нее квартиру. Последствия были ужасны: через час Вера уже была у матери. С бранью, угрозами и криками она набросилась на старушку: «Я докажу тебе, кто здесь хозяйка». Доченька сильно избила пожилую женщину.

Лишь когда мать стала умолять о пощаде и просить дочь вызвать «скорую», та «смилостивилась». Позвонила в «03» и, бросив мать на полу, ушла, оставив открытой дверь, чтобы могли войти медики. Врачи увезли Клавдию Степановну в больницу, где старушка провела почти месяц. Она ни словом не обмолвилась о побоях – пожалела «кровиночку» - сказав, что упала сама, но после выписки решила наказать дочь. Звягинцева обратилась в Промышленный райсуд Ставрополя с просьбой расторгнуть договор ренты с дочерью и возвратить себе в собственность квартиру. Суд ходатайство пенсионерки удовлетворил и вернул бабушке недвижимость. Вера, которая на заседания являться не считала нужным, узнала о том, что квартира от нее «уплыла», случайно. С тех пор жизнь престарелой женщины превратилась в ад.

- Она постоянно мне звонит, угрожает, требует, чтобы я вновь переписала на нее квартиру, - плачет пенсионерка. – Мне пришлось поменять замки в двери, так как Вера со своим сожителем несколько раз приходили ко мне, стучали, требовали их впустить, чтобы «разобраться». Я их боюсь. Помогите мне, может, вы поговорите с ней, припугнете чем? Вы же газета, вы многое можете.

«Заботливые» дети

- Давайте писать заявление участковому, - решительно берусь я за дело. – Милиция обязана приструнить вашу дочку.

- Да нет, перед сынами неудобно будет, - горько качает головой старушка.

- Перед какими сынами? – я в полном недоумении: до этого я была уверена, что Вера – единственный ребенок Звягинцевой.

Но, как оказалось, у Клавдии Степановны еще есть три сына, которые тоже живут в Ставрополе. Но отношения меж ними и родительницей тоже разладились из-за имущественных вопросов. Практически насильно заставив пожилую женщину обзвонить своих деток и пригласить немедленно приехать, я решила не покидать ее до их появления. За те два часа, что мы ждали приезда сыновей, Клавдия Степановна рассказала мне всю историю своей жизни. Историю горькую, поучительную и, увы, не такую уж редкую в наши дни.

Ее супруг, Валентин Митрофанович всю жизнь работал на хороших должностях, получал по советским меркам весьма приличные деньги. Она тоже не сидела сложа руки – выращивала в домашних теплицах цветы на продажу. Так что сбережения в семье водились более чем солидные. А как же иначе? Ведь в семье подрастали четверо детей, три сына и дочь: всех одеть-обуть-накормить нужно. Когда отпрыски подросли и пришла им пора обзаводиться собственными семьями, родители обеспечили каждого отдельным жильем. Не царскими, конечно, хоромами, но вполне приличными квартирами или домиками. На недвижимость для деток ушли все семейные сбережения. Когда замуж выходила Вера, старики уступили молодым собственный дом, а сами перебрались в крошечную «однушку» в хрущевке.

Пять лет назад супруг Клавдии Степановны умер, и с тех пор в жизни женщины все переменилось. Детки стали проявлять повышенный интерес к материнской квартире и сберкнижке. Осторожно намекали, что пора бы бабуле отдать свое жилье кому-то из взрослых внуков, а самой уехать к сестре в деревню: «Там свежий воздух, натуральная пища. Рай и благодать». Но выезжать из своей «однушки» Клавдия Степановна не пожелала, справедливо рассудив, что, заключив договор ренты с дочерью (все же женщина: и обмоет, и доходит, и поесть сготовит), она хоть таким образом обеспечит себе спокойную старость. Однако не вышло…

А мужики-то не знали

Наконец раздается звонок в дверь. На пороге три сына пенсионерки, их жены и дети. Когда узнали, по какому поводу их вызвали, обалдели.

- Что ж вы не укротили свою сестрицу? - пошла я в «атаку». – Неужели вам до такой степени безразлична мать?

- Да мы и не знали, - отводят в сторону глаза. – Мама нам ничего не говорила.

Сыновья Клавдии Степановны впервые слышат не только о конфликте между сестрой и матерью, но и о суде, и о том, что за ним последовало. Столь поразительная неосведомленность детей Звягинцевой объясняется тем, что мать они навещали последний раз года два назад по случаю ее юбилея. На котором и узнали, что квартирой теперь владеет Вера, и с тех пор потеряли к родительнице всякий интерес. Да-да, ни разу не проведывали, хоть и живут в десяти минутах езды, но даже по телефону не звонили. Мол, были заняты своими делами и проблемами очень, закрутились, да и позабыли…А самой Клавдии Степановне навязываться было стыдно, да и обидно, что вот четверых родила, на ноги поставила, а под старость не нужна никому стала.

И тут же, чтобы скрыть неловкость перед чужим человеком, вся многочисленная родня начинает преувеличенно хлопотать вокруг бабушки: не нужно ли ей чего, может, к доктору свозить, может, продуктов надо купить и т.д., и т.п. Со всех сторон сыплются предложения забрать Клавдию Степановну жить к себе, но в ответ она только отрицательно качает головой…

Честно говоря, смотреть на эту картину было очень больно и стыдно – стыдно за взрослых, здоровых мужиков, вполне благополучных и состоятельных, которые позабыли о человеке, подарившем им жизнь. И становилось понятно, почему бабушка ни к кому из детей не желает перебраться на жительство – слишком велика вероятность того, что как только улягутся эмоции, она станет ненужной приживалкой, и каждый из отпрысков постарается «спихнуть» мать другому, а то и в стардом спровадить. А такие «путешествия» и стрессы пожилому человеку уже вряд ли по силам.

* * *

…Уходила я из дома Клавдии Степановны с тяжелым сердцем. Хоть родные Звягинцевой и клялись, что не оставят маму в беде, что и с сестрой разберутся, и старушке спокойную жизнь обеспечат, и с насиженного места срывать не станут, коль не хочет, – как-то не верилось в столь чудесное раскаяние.

В этой связи мне припомнился разговор годичной давности с заместителем директора Ставропольского краевого геронтологического центра Константином Вергелисом, рассказывавшим о горькой старости некоторых своих подопечных.

- К сожалению, - негодовал он, - ситуация, когда взрослые дети относятся к родителям как к отслужившей вещи, не так уж редка. И, к несчастью, никакого ведомства, защищающего стариков от собственных чад, в стране нет. Кощунственно звучит, но порой пожилым людям гораздо уютнее и комфортнее живется в госучреждении, чем под одной крышей с отпрысками. Бывает так, что сами дети привозят в наш центр родителей, коль те стали для них обузой. Но случается, что, не желая терять родительскую пенсию или имущество, горе-детки держат стариков на «моральной цепи». В таком случае престарелому человеку нужно обратиться в управление соцзащиты. Если сможет - приехать, если неходячий - вызвать специалиста соцзащиты на дом и написать заявление о своем желании поселиться в геронтологическом центре. Работники управления помогут собрать все необходимые справки, документы и определить человека на проживание в госучреждение.

(Имена и фамилии по этическим мотивам изменены.)

Материал публикуется в рамках конкурса, объявленного Российской партией Жизни и Союзом журналистов России.