00:00, 9 августа 2006 года

Последняя воля отца

«Я, Пензов Александр Иванович, являюсь сыном Пензова И.А. от первого брака. С моей матерью - Валентиной Васильевной - отец прожил совсем недолго и оставил нас почти сразу после моего рождения. Он женился на другой женщине. Являясь очень властным человеком, она всячески препятствовала нашему общению. Отца я по сути дела не видел. Лишь в 1992-м, когда мне стало известно, что ему сделали серьезную операцию (рак мочевого пузыря), в разговоре с мачехой настоял, чтобы она позволила встретиться с близким (и одновременно очень далеким) человеком. Такого общения, какое обычно бывает у отца с сыном, не получилось. Но все равно я был рад, что наконец увидел и узнал мужчину, давшего мне жизнь. С тех пор мы не встречались.

В девяносто четвертом у него умерла жена. Со слов соседей узнал, что другая женщина взяла над ним опеку. А в 2001-м мой отец скончался. В 2002-м меня вызвали повесткой в Шпаковский районный суд».

В суде Александр Пензов узнал, что после смерти жены отец сожительствовал с Раисой Скоковой, которая, учитывая его возраст  и состояние здоровья, требующее постоянного ухода, предложила подписать квартиру ее дочери - Надежде Гарбуза. Ветеран согласился. Но с условием пожизненного содержания.

Договор был подписан. Вскоре Н. Гарбуза с семьей уехала в Соединенные Штаты Америки. Пензов-старший остался практически без ухода. Вот тут-то он и получил «сюрприз»: оказалось, что вместо договора ренты с пожизненным содержанием старик подписал договор дарения и проживает теперь на птичьих правах в чужой квартире.

Пытаясь защитить свои права, Иван Алексеевич обратился в Шпаковский районный суд с просьбой признать договор дарения недействительным. Мотивация была следующей: мол, в силу возраста и состояния здоровья неадекватно воспринял зачитанный нотариусом текст. Дескать, то, что он намеревался заключить договор ренты с пожизненным содержанием, могут подтвердить соседи Татьяна Толмачева, Вера Булгакова и Людмила Кучеренко.

Рассмотрение дела неоднократно откладывалось. Сначала потому, что ответчик находилась в Америке. Потом просто из-за неявки Надежды Гарбуза на заседания. Волокита усугубила здоровье инвалида Великой Отечественной, и в ноябре 2001-го он скончался. Выяснив эти обстоятельства, Пензов-младший решил выполнить последнюю волю отца и довести дело до конца.

В ходе судебных разбирательств Александром Ивановичем было заявлено несколько ходатайств. В том числе о проведении почерковедческой экспертизы документов, представленных в 1996 в нотариальную контору. Оказалось, заявление на имя главы села Шпаковского (ныне Михайловск) не имеет юридической силы, ибо «подпись выполнена не Пензовым И.А., а другим лицом с подражанием подписи Пензова».

Несмотря на заключение экспертов и показания свидетелей, утверждавших, что ветеран не собирался дарить квартиру, суд счел основания для удовлетворения иска недостаточными и вынес решение в пользу Надежды Гарбуза. Это решение было обжаловано в краевом суде, который направил дело на новое рассмотрение, конкретно указав: обратить внимание на показания свидетелей со стороны истца и сфальсифицированное заявление на имя главы администрации.

В ходе повторного рассмотрения в Шпаковском райсуде были опрошены те же свидетели со стороны истца (соседи, знакомые, прожившие рядом с Пензовым-старшим многие годы и находившиеся в курсе всех его дел). Однако в решении, вновь вынесенном в пользу ответчика, нашли отражения лишь показания несовершеннолетней Маргариты Филипповой - подруги дочери Надежды Гарбуза, которой на момент совершения сделки было всего тринадцать лет. Судебная коллегия по гражданским делам Ставропольского краевого суда не нашла в этом решении ничего противозаконного. Выходит, результаты почерковедческой экспертизы - это не аргумент?