Экологический бумеранг

Несколько слов из истории. Еще в XVIII веке жители степного Ставрополья страдали от суховеев. Лишь после блестящих научных разработок профессора В. Докучаева властями были предприняты реальные шаги по преодолению экологического кризиса в нашем регионе. Кроме того, крестьяне по собственной инициативе занялись посадками деревьев на пути движущихся песков. Так, один житель Ачикулакского приставства, предположительно из с. Махмуд-Мектеб, создал первые тополевые посадки – в углубленных местах между высокими барханами. Он заметил, что днища межбарханных бугров увлажнены лучше, чем их вершины. Селяне последовали примеру земляка, и посадки тополя и ивы каспийской были расширены. Так был создан рукотворный оазис к востоку от Махмуд-Мектеба, сохранившийся до наших дней под названием Немой лес.

Теперь вокруг него – лесополосы на площади около 5 тыс. гектаров. Знаменитая Ачикулакская лесная опытная станция, действующая в составе Россельхозакадемии, проделала гигант-скую работу по расширению ассортимента деревьев и их правильной организации.

Работниками лесного департамента до 1917 г., а позже – Лесным управлением Ставропольского края были созданы рукотворные урочища (Куницын лес на востоке Андроповского района, Дубки – там же, смешанный лес в окрестностях с. Благодатного, массив леса Каясулинский и многие другие). Но самыми масштабными за всю историю лесомелиорации были последние 40-50 лет. К 2000 г. площадь земель, занятых защитными лесополосами, достигла свыше 80 тыс. га. Сложился надежный экологический каркас, значение которого в деле защиты полей невозможно переоценить.

Сегодня картина иная. Лесополосы бесхозны, да и не по карману землепользователю их содержать. О закладке новых говорить не приходится: очень дорого. Плачевно состояние лесопосадочной техники, заработная плата у работников нищенская.

К глубокому сожалению, последствия этой бесхозности печальны, и когда в процессе выжигания стерни огонь перекидывается на лесополосы, отвечать, по сути, некому. Выжигая поля, хозяйственники оправдываются тем, что нечем удалять солому. А в результате – существенный подрыв почвенного плодородия. Улетучившийся при горении растительных остатков азот приходится пополнять дорогим заводским удобрением. Отсюда повышается себестоимость зерна и дальше - хлеба на прилавках.

В крае более 1,5 млн. га естественных кормовых угодий. Экспедиционное геоботаническое обследование их, проводимое Ставропольским НИИ сельского хозяйства, выявило одну печальную закономерность: ежегодно огонь уничтожает до 30-35 процентов кормов. Там, где он прошелся ранней весной, десятки видов растений, в т. ч. занесенных в Красную книгу, не образуют семян. Продуктивность угодий при весенних пожарах снижается почти в два раза. Гибнут многие животные, обедняется природа. Летние и осенние пожары исключают возможность использования подножного корма. Урон пастбищному хозяйству наносится колоссальный.

Каков же выход? Пропаганду, конечно, не следует сбрасывать со счетов. А наказание должностных лиц может быть эффективным, если оно применяется противопожарным ведомством не случайно («в пожарном» порядке), а постоянно. В противном случае неминуем «экологический бумеранг» - закон науки с обратным отрицательным действием – бедствия от суховеев и эрозии лишь возрастут.