00:00, 26 ноября 2004 года

Невероятная халтура с московским акцентом

А потом был конфуз. Публику заставили почти полчаса простоять у дверей закрытого зрительного зала в полном неведении, что же, собственно, происходит. Лишь листок бумаги на дверях извещал о замене актрисы Кондулайнен по причине нелетной погоды в Москве, что абсолютно не проясняло ситуацию с задержкой спектакля. При том, что остальные-то участники гастроли каким-то чудом прибыли, невзирая на метеоусловия. Кстати сказать, никаким даже подобием программки зрителей организаторы не побаловали, что тоже свидетельствует об уровне культуры столичного образца. В воздухе нарастала нервозная атмосфера… Кто-то вспоминал о европейской цивилизации, не допускающей подобного отношения к «клиенту». Кто-то энергично заправлялся бутербродами в буфете. В это время, как потом оказалось, преодолевались финансовые разногласия между «гостями» и администрацией театра драмы, поставленного перед угрозой нерентабельных затрат в связи с обслуживанием «гостей». Разногласия были преодолены частично, и публика наконец смогла проникнуть в зал.

А далее случилась, увы, самая настоящая халтура. Честное слово, обидно было наблюдать за знаменитыми артистами, представшими в жалком виде. Развеселый сюжет забавной пьесы Лопе де Вега, обозначенной в афише названием «Любовь без правил», отнюдь не спасал положения. Более того, пьеса эта отлично знакома ставропольскому зрителю, ибо вот уже два года с большим успехом идет в нашем театре, хотя называется иначе – «Хитроумная влюбленная». Таким образом, зритель имел возможность сравнить и сделать выводы. Весьма неутешительные для гостей. Ибо уже после первого действия несколько десятков(!) человек с явно огорченными лицами покинули театр, унося в темний зимний вечер испорченное настроение. Оставшаяся часть публики, видимо, решила отсмотреть на все затраченные деньги все ей полагающееся и после антракта. Нельзя сказать, чтоб это мужество было вознаграждено: качество зрелища оставалось по-прежнему слабым. И навевало все больше сравнений не в пользу москвичей. Так, даже по прошествии двух лет мне, например, хорошо помнится замечательная работа в «Хитроумной влюбленной» актера Василия Савинова, которого сегодня в спектакле заменил не менее талантливый Михаил Мальченко. Интересно работают в этой постановке и другие наши артисты – Александр Ростов, Светлана Колганова… И хотя в целом ставропольская версия вызывала критические замечания, сегодня, после увиденного антрепризного варианта, она, ей-богу, представляется уже в ином свете! Вот вам и провинция, дающая сто очков столице… Как бы ни критиковали мы наш театр, а он-то оказывается гораздо профессиональнее, сильнее, крепче.

Разумеется, не все гости были так уж плохи. Всенародный любимец Саид, он же Карлсон – Спартак Мишулин вел свою роль на приличном уровне, но спасти спектакль не мог. Даже с помощью наиболее старательно работавших в этот вечер актеров Павла Гайдученко и Людмилы Татаровой. Этой тройкой, собственно, и ограничивается та часть актерской команды, которая пыталась работать, латая режиссерские огрехи собственным талантом и уважением к зрителю. Что касается остальных, никак не впечатлила расплывчато-суетливая здесь Валентина Шарыкина и просто «никакой» Юрий Кузьменков, оба – народные артисты России, между прочим… А эстрадная звезда Влад Сташевский и вовсе непонятно зачем вышел на театральную стезю, настолько он неуклюж на сцене, негибок, непластичен, правда, текст роли выучил добросовестно и декламировал его почти по слогам. Собственно, его личными «усилиями» спектакль скатился к уровню художественной самодеятельности. А уж, казалось бы, какая выигрышная драматургия – Лопе де Вега, испанские страсти, шпаги, танцы и прочая… Получается, испортить можно практически все, за что ни возьмется такая умелая рука, которая без стеснения и вынесла на наш суд сие представление.

«Умелая рука» в лице режиссера-постановщика Ольги Глубоковой по завершении спектакля попыталась сделать, извините, красивую мину при плохой игре. Рассуждая перед ставропольскими журналистами на тему русского театра, традициям которого якобы и следует организованная ею антреприза с громко-патриотичным названием «Русская школа». Мы услышали небольшую лекцию о психологизме русского театра, об уникальности его актерской школы, о сущности антрепризы вообще и данной конкретной в частности. Режиссер поставила себе в заслугу такое, например, сомнительное достижение: «мы делаем, как можем, спектакль». Вот тут с ней нельзя не согласиться. Как могли, так и сделали. Далее последовала и оговорка насчет издержек антрепризы, которые вроде бы просто неизбежны (при цене билетов, напомню, от 250 до 700 рублей). А вот через какое-то время, обещает О. Глубокова, «антреприза будет предлагать много интересного». Дескать, потерпите, это мы пока только тренируемся… Объяснять отсутствие заявленных громких фамилий режиссер особо не стала, поразмышляв о том, что вот какой зритель нехороший – ему звезд подавай, а мы все и так талантливые! Немного досталось – попутно – и прессе, не выказывающей человеческого понимания трудностей антрепризы. «Вы должны говорить о художественной стороне, помогая театру, - вот так и заявила нам г-жа Глубокова, - а не зацикливать зрителя на одних звездах!». Получилось весьма назидательно, не знаю, что бы мы делали без такого поучения никому не ведомой театральной дамы. Вежливое столичное высокомерие по отношению к «периферийной» журналистике явно не способствовало развитию беседы. А уж мысли о том, что должен делать «периферийный» театр, какие он должен решать художественные задачи, «не потакая массовому низкому вкусу», и вовсе прозвучали не только банально, но и некрасиво, если вспомнить, какого «художественного» зрелища удостоились ставропольцы в этот вечер.

Так и хотелось возразить: да мы уж здесь со своим провинциальным театром как-нибудь сами разберемся. Еще О. Глубокова порадовала нас сообщением о готовящейся ею новой, «чрезвычайно интересной», «тонкой» постановке, которая «вся построена на Библии». Тут уж мне стало страшновато…

Несколько спас вялую беседу уважаемый мэтр – народный артист России Спартак Мишулин, напомнивший о временах зарождения антрепризы, причинах ее появления.

Не всегда в своем театре актер имеет возможности играть во всю силу, не всегда приходят к нему желанные роли, потому и идет в антрепризу, дающую ему эту возможность. При этом антреприза собирает актеров, вышедших из разных театральных школ и от разных педагогов, с разными творческими установками, да еще и продолжающих работу в основных своих, тоже очень разных, театрах. Сделать из них ансамбль, конечно, непросто. Репетиции, как правило, идут неровно, нерегулярно, выезжать – дорого, проблематично, обременительно. И все же, считает Мишулин, это явление полезное, хотя еще пока лишь формирующееся в своем современном виде. Причем антреприза интересна и актерам, и зрителям, ждущим от приезжих артистов свежих впечатлений, каких-то новых для себя интонаций. С этим не поспоришь. Уж как мы их ждали…

Думаю, не случайно именно из уст почтенного С. Мишулина прозвучало-таки слово «халтура», хотя вроде бы ничто и никто его к тому не провоцировал. Как настоящий мастер, он не может не сознавать, что привезенный в Ставрополь спектакль слаб и по режиссуре, и по актерской работе. (Так, если не удалось довести его до нормального уровня, может быть, не надо было и везти за тыщу верст?). Ведь и самому Спартаку Васильевичу минутами было неловко ощущать себя на сцене, это чувствовалось по предпринимавшимся им попыткам свести все к нарочитой мешковатости, похохмить, отвлекая публику от неприятной задумчивости. Обладая таким, как у него, опытом и талантом, сделать это вовсе нетрудно. А зритель, как известно, и «сам обманываться рад».

Печальный опыт обрел ставропольский зритель при нынешней встрече с антрепризой. Жаль. Ну что ж, бывает. Зато вспомним, как летом было радостно видеть другую группу москвичей во главе с Ириной Муравьевой, работавшую отнюдь не халтурно. В этот раз – не получилось. Будем надеяться, что в дальнейшем нам повезет больше. И еще раз порадуемся за свой ставропольский театр, так неожиданно-приятно выигрывающий на фоне московских гастролеров. Вот наш театр, скажу я, держится истинно русской школы и традиции, порой ошибается, но всегда стремится к главной правде искусства – правде чувств.