Арбуз на вершине Эльбруса

- Действительно ли вы первыми прыгали с парашютом на вершину высочайшей горы Европы?

- Нет. И до нас были попытки. В 60-е годы группа парашютистов советских Воздушно-десантных войск совершила прыжок на Памире на вершину 6100 метров. Погибли 12 человек. На Эльбрус тоже прыгали, но опускались на седловину, к «Приюту 11». Так что мы были первыми, кому удалось без каких-либо ЧП спуститься на парашютах на обе вершины Эльбруса. После нас попытались это повторить американцы – погиб человек.

- С чего все начиналось? Кто первым подбросил идею?

- В гараже у одного из летчиков Ессентукского авиаклуба висела снятая с самолета фотография Эльбруса. Очень красивая фотография. Смотрел я на нее, смотрел – ну и пришла в голову мысль спуститься на парапланах с вершины. Переговорил со своим старшим братом, командиром парашютного звена Ессентукского авиаклуба, с другими парашютистами, парапланеристами. Сели, обсудили – выдержит ли техника. Выдержит ли человек – об этом речи не было! Если техника позволяет, значит, человек сможет. Например, в России не было скоростных парашютов, способных выдерживать 40-градусный мороз. Требовались американские. Да и вообще вся экспедиция стоила больших денег. Как ни удивительно, но нам удалось найти спонсоров, которые выделили необходимые средства.

- Как долго вы готовились к рекордному прыжку?

- Полтора года. Мы все люди опытные (например, у моего старшего брата на счету 4500 прыжков), понимали, что нахрапом действовать нельзя, необходимо пристреляться, привыкнуть садиться на вершины гор. Раз за разом совершали прыжки в полной амуниции (меховых куртках, унтах, кислородных масках) на Бештау, Юцу. Однажды был забавный эпизод, когда двое наших ребят в 30-градусную жару опустились в меховых куртках, кислородных масках, на расписанных не по-нашенски парашютах прямо на круг между Пятигорском и Иноземцево. Один еще для прикола снял маску и спросил: «Это есть Россия?» Ну их тут же и забрали в милицию. Но в целом готовились очень серьезно.

- И что было четвертого августа 1993 года?

- До предела облегчили вертолет – у него предел 6000 метров, а предстояло подняться почти на 7000. Выбросили все, топлива оставили по минимуму. В кабине, кроме летчиков, только шесть парашютистов и оператор. Над западной вершиной на высоте 6800, с интервалом в три секунды пошли Мекер Баллаев, Евгений Клепов и Исмаил Геттуев. Облегченный вертолет поднялся еще выше. Высотомер у меня на руке заклинило – не рассчитан на такую высоту. Но перед отделением я краем глаза глянул в кабину пилотов: стационарный высотомер показывал 6950 метров. На восточную вершину прыгали Вячеслав Мисник, я и Сергей Шевченко.

- Ваши первые ощущения за бортом вертолета?

- Выходили на скорости 240 километров в час, температура за бортом минус 32 градуса. Так что как мы ни утеплялись, было холодно. Внизу все ледники слились в огромную белую кляксу. Ультрафиолет слепит, даже несмотря на специальные защитные очки. Промахнуться и приземлиться куда-нибудь в трещину – перспектива не из приятных. Но тут встречающие нас на вершине зажгли дымовые шашки. Яркие оранжевые дымы показали коридор. Поскольку воздух разреженный, спуск был очень быстрый – почти полтора километра прошли за минуту 42 секунды. Я опустился в самый кратер, рядом с триангуляционным пунктом. Все остальные тоже приземлились удачно.

В это же время с вершины Эльбруса полетели трое парапланеристов нашего краевого дельта-планерного клуба. Рамиль Якупов приземлился у самого входа в гостиницу военной турбазы, где мы жили. Виктор Янченко – на поляне у нижней станции канатки. И Илья Смоляков – возле «Приюта 11». Это тоже было рекордное достижение.

- Как встречали вас после приземления?

- Огромным арбузом. Ребята старались, грели его в меховой куртке. Но как только разрезали – он сразу же превратился в мороженое. На вершине было минус 20. Но мы уже настолько акклиматизировались, настолько привыкли к высоте, что я достал сигарету и с удовольствием закурил…