Социальные портреты, <br>или О том, почему врет госпожа статистика

Угроза социальному равновесию нашего общества, по мнению декана экономического факультета Ставропольского госуниверситета П. Акинина, прячется за низкой активностью населения – предпринимательской и фондовой в первую очередь. Индикатор рыночной экономики – рынок ценных бумаг. У нас в стране (за исключением первопрестольной) его нет, а блаженствует уголовно-номенклатурный олигархический капитализм. В таких условиях ни о какой социальной политике и речи быть не может. Впрочем, с этой оценкой пытались спорить отдельные участники конференции, в частности, заместитель главы администрации Ставрополя В. Муравьева и представитель министерства экономики Дагестана Ш. Мудуев, говорившие о том, как много у нас социальных проектов и сколько пользы приносит их реализация.

У власти – проекты, а у населения? Как показывают исследования ученых, преобразования последнего десятилетия стали причинами возникновения социальной некомпетентности власти в глазах большей части населения. Выражается это по-разному: с одной стороны, апатия к происходящим событиям, с другой – агрессивность, паника, протесты и митинги, у некоторых людей усилилась увлеченность мистикой, надежда на чудо. Максимальный уровень социальной напряженности на Ставрополье, по оценкам ученых, в Ипатовском и Советском районах, но она довольно высока и в Апанасенковском, и в Андроповском, и в Кировском, и в Красногвардейском, и в Минераловодском. «Точки концентрации» – это группы людей пенсионного возраста, молодежь, безработные, а также бюджетники.

Бюджетники попали сюда не случайно. Наряду с классическими бедными в стране появились и новые бедные (полная противоположность новым русским) - работающие граждане, получающие нищенские зарплаты. В важный фактор бедности, ставшей национальной бедой, превратилась безработица. Среднестатистический портрет безработного выглядит так: женщина трудоспособного возраста с одним (и больше) высшим образованием, имеющая детей.

Хотя похоже, что рынок труда – тема, менее всего волнующая власть предержащих, – констатировала С. Степанова, заместитель руководителя департамента Федеральной службы занятости населения по Ставропольскому краю. По ее словам, картина здесь настолько черна, что остается только недоумевать, когда министр А. Починок говорит о снижении безработицы. Напротив, число безработных постоянно растет, и это, между прочим, опасно для самой власти.

В то же время наблюдается и обратная тенденция – уплотнение банка вакансий, прежде всего за счет рабочих специальностей. В крае 13 с половиной тысяч свободных рабочих мест «крутится» каждый день. Люди не идут в слесари, потому что труд тяжелый, а зарплата мизерная - это тупик. Из него, понятно, надо выбираться, пока же, однако, лишь углубляемся: С. Степанова намекнула о вероятности того, что скоро безработные вообще будут поделены между федеральным и региональным уровнями, т. е. в итоге окажутся никому не нужны.

Причин тому, что занятость в стране фактически в загоне, великое множество. Как отражается на состоянии занятости многомиллиардный долг по зарплате? Как сказывается низкая стоимость труда, «зарплатная» дифференциация? Н. Авдулов, директор Северо-Кавказского научного центра высшей школы НИИ Кавказа, привел для сравнения сухие цифры: средняя «получка» в газовой промышленности составляет около 30 тыс. руб., в сельском хозяйстве – 1 тыс. 800 руб., а в среднем по стране – 4 тысячи. До сих пор, считает ученый, мы оперируем больше мнениями, чем знаниями. Для того чтобы перед глазами увидеть все обстоятельства этого разностороннего явления, необходимо моделирование. Для начала надо хотя бы определиться с самим понятием занятости, которое в нашей стране крайне расплывчато. Входят в него, по одним данным, миллион, по другим – 2 миллиона подростков, которые нигде не учатся и не работают? А женщины, воспитывающие ребенка, несмотря на то, что эти годы вычеркнуты из трудового стажа? На эти и другие вопросы однозначных ответов нет.

Среди факторов риска, усугубляющих положение безработного, стоит отметить продолжительность поиска работы. Чем дольше человек нигде не трудится, тем больше утрачиваются у него необходимые навыки, квалификация, развиваются иждивенческие настроения. Учитывая советское прошлое, для России это опасно, убеждена руководитель департамента Федеральной службы занятости населения по Воронежской области О. Колесникова. Именно поэтому государственные меры должны быть в первую очередь направлены на ликвидацию длительной безработицы. По-хорошему этим важным делом, особенно в части финансирования, должны заняться федералы (в регионах многое упирается в скудость местных бюджетов), а у нас, наоборот, налицо сокращение социальных функций государства… Один из путей – переход на страхование от безработицы. но когда это будет?!

Говорят, что отрицательно влияют на рынок труда беженцы и вынужденные переселенцы, однако, по словам С. Степановой, это не так. Те, кто приезжает в Ставропольский край, не претендуют в отличие от местного населения на высокие должности, а идут на рабочие специальности, устраиваясь малярами, штукатурами, сварщиками, токарями, дворниками, поварами, продавцами, ведут подсобное хозяйство и т. д. Таким образом, поток мигрантов никак не сказывается на безработице, во всяком случае, на регистрируемой. Миграция - еще одна острая тема, затронутая на конференции.

Исследование, проведенное в СГУ, показало, что в отношении занятости кавказцы – люди специфические. Так, многие из них, не имея работы, имеют доходы. Часть проживает в сельской местности и ведет подсобное хозяйство, часть утверждает, что живет на пособия, выделяемые государством (что-то сомнительно). Любопытно, как подчеркнул заместитель декана географического факультета СГУ В. Эшроков, что личные отношения беспокоят кавказцев гораздо больше, чем межнациональные. Не менее интересно и то, что национальную неприязнь, как показало исследование, они испытывают не к русским (была такая гипотеза), а друг к другу. Так, на территории края взаимную нелюбовь «проявляют» даргинцы и ногайцы, туркмены и даргинцы. Тем не менее, по некоторым данным, русские испытывают притеснения в России (!) в восемь раз чаще, чем другие народы.

О проблемах в миграционной политике нашей страны говорят сейчас много. Жаль, что власть редко слышит. Государство говорит «А», впуская человека на свою территорию, но не говорит «Б», создавая (умышленно или нет) препятствия в регистрации, в реализации других прав. То есть должен существовать конкретный пропускной механизм, считает заведующий кафедрой мировой экономики СГУ, заведующий отделом геополитических проблем населения Института социально-политических исследований РАН С. Рязанцев, при этом нелегальная миграция должна пресекаться. Больной вопрос и в отсутствии специалистов. А откуда им быть? В учебных планах ставропольских вузов нет ни дисциплины, ни спецкурса, где бы будущие социальные работники учились методам общения и работы с беженцами и вынужденными переселенцами. Так что с дырками у нас не только закон, по вине которого чиновник порой просто не знает, что ответить мигранту, но и система образования, и, к слову, многое другое.

Нет доверия и к статистике. При официально объявленных сорока процентах теневой экономики в целом по стране (а на юге эти проценты, по некоторым оценкам, еще выше) об отражении реальной действительности во всех сферах, включая социальную, приходится забыть.