Эльбрус в "засаде"

В Ставропольском крае представлены практически все опасные природные процессы за исключением цунами. В последнее время проблемы, связанные со стихийными бедствиями и ликвидацией их последствий, обострились. Можно ли защитить нашу территорию от природных катаклизмов, с чем связано увеличение числа аварийных зданий - обо всем этом и о многом другом наш корреспондент беседует с директором Северо-Кавказского инженерно-геологического центра при Госстрое России Юрием ЕГОРОВЫМ и научным руководителем этого же центра Сергеем ПАХОМОВЫМ.

- Не так давно московские ученые дали прогноз на декабрь. Катаклизмы ожидаются на Сахалине, Камчатке, в Приморье, а также на Кубани и в Адыгее. Ставропольский край ими не упоминался, хотя речь шла о подтоплениях и оползнях. И вот наша читательница из станицы Барсуковской Л. Дувей интересуется, что по этому же поводу думают ученые края?

Ю. Егоров: Природные катастрофы, которые наблюдаются в последние годы, многие специалисты связывают с глобальными изменениями климата, циклами солнечной активности, формированием мощного течения Эль-Ниньо у берегов Южной Америки, которое вызывает существенное повышение планетарной температуры, причем Евразия тоже испытывает его влияние. Например, такой теплой недели в середине ноября, как в этом году, в Ставропольском крае не было уже давно.

Вполне вероятно, что в связи с общей активизацией вулканических процессов проснется и наш дремлющий Эльбрус, однако пугать никого не хочу - вряд ли он начнет изливать магму и бросаться вулканическими бомбами. Скорее, несколько повысится сейсмическая активность на Северном Кавказе в целом. Кстати, в крае, считавшемся раньше сейсмически спокойным, после Спитакского землетрясения были выделены зоны, где не исключены землетрясения в семь и восемь баллов. Это теперь нужно учитывать при строительстве, а уже построенные наиболее важные сооружения (школы, больницы, электростанции, химические предприятия) следует проверить на сейсмостойкость и укрепить их, если она окажется недостаточной.

Что касается паводков и оползней, то, несомненно, они будут происходить на Юге России, но дату их проявления невозможно определить с точностью до одного дня. Пик оползневой активности придется на весну, когда снег станет таять и обводнять оползневые склоны, - это конец марта, весь апрель и май. В очередной раз под угрозой окажутся здания, сооружения, дороги и системы водоснабжения. Если снег будет сходить медленно, то можно прогнозировать рост оползнеобразования, если быстро - паводки, наводнения.

Этот год аномален, но не столько по количеству осадков, сколько по скорости их выпадения. Кстати, я не уверен, что июньское наводнение связано только с аномальным количеством осадков. Скорее, решающую роль сыграли техногенные факторы.

- Раз уж затронули "стихийную" тему, скажите, была ли возможность предотвратить или, по крайней мере, сократить тот огромный ущерб, который нанес краевому хозяйству паводок?

С. Пахомов: Да, возможность была. Сейчас всем уже ясно, что, если бы были восстановлены наблюдательные сети за ледниками, питающими реки Северного Кавказа, за гидрологическим режимом этих рек, если бы своевременно были приведены в надлежащее состояние русла рек, каналы и другие гидромелиоративные сооружения, то можно было бы избежать колоссальных людских и материальных потерь. Кроме того, июнь - традиционный месяц усиленного таяния ледников, и если бы гидрометеорологические службы имели возможность давать прогнозы на прежнем уровне, то катаклизм можно было бы предсказать.

Сейчас надо заниматься профилактикой. Пусть она требует немалых средств, но эти деньги окупятся многократно. Вспомним, сколько ушло на ликвидацию последствий стихии - миллиарды рублей. Почему? Потому что в свое время на предотвращение пожалели несколько миллионов. Хорошо, что хоть сейчас предлагается закладывать в бюджеты края и муниципальных образований средства именно на предупреждение и ликвидацию последствий чрезвычайных ситуаций.

- Вы упомянули, что в печальных результатах бывает вина не только природы, но и человека. Возьмем для примера активную, но не всегда продуманную застройку старых жилых кварталов. Как пишет ставропольский ученый Борис Годзевич, в районе Центрального парка в Ставрополе, где возводятся элитные многоэтажки, трескаются дома-"пенсионеры" и заливает подвалы, поскольку "скворечникомания" поднимает уровень грунтовых вод. Как выход ученый предлагает создать надежный дренаж и пустить эти воды в коллекторы, а также понизить этажность зданий. Вы полагаете, это реально?

С. Пахомов: Эта беда касается не только этого, а всех районов города, подверженных подтоплению, в котором, кстати, виноваты вовсе не многоэтажки, а общая изношенность водопроводов и канализации. Подземные воды поднимаются почти везде: и там, где есть высотные дома, и там, где их нет. Поэтому снижение этажности жилых домов - не выход, тем более что это войдет в противоречие с законами развития хозяйства любого города. Надо просто грамотно вести строительство.

Проложить же дренаж, а речь идет о достаточно глубоких канавах, в условиях застроенных территорий практически невозможно. Нереально рыть траншею вокруг существующих зданий. Желательно это делать, конечно же, до начала строительства.

Ю. Егоров: Повышение уровня грунтовых вод наблюдается на всем Северном Кавказе, не только в Ставрополе, причем уже несколько десятилетий. Подтоплены многие населенные пункты. Это напоминает скрытое под землей наводнение, и хотя человеческих жертв от него нет, материальный ущерб очень велик: разрушаются фундаменты, выходит из строя плодородная пашня, создается неблагоприятная экологическая обстановка.

Подъем уровня грунтовых вод активизирует и многие опасные геологические процессы - оползни, просадки, набухание грунтов и т. д. Для восточных окраин края характерны просадки, а, скажем, для Кочубеевского и Андроповского районов, наоборот, набухание глинистых грунтов, в результате чего развивается большое давление (до 1-2 кг на один квадратный сантиметр) и здания, неравномерно поднимаясь, деформируются. От обоих явлений, если учесть их при проектировании, дом можно обезопасить, с чем прекрасно справляются местные проектировщики. А вот сторонние, например московские, фирмы не имея представлений о специфике наших недр, зачастую проектируют и строят здания, которые довольно быстро деформируются и рушатся. Так было с военным городком в Буденновске, с домом на улице Дунаевского в Невинномысске, из которого даже пришлось выселить сотни жильцов.

- А можно ли как-то защитить людей и территорию от этих процессов?

Ю. Егоров: Можно. Еще в начале 90-х, учитывая очень большую угрозу, которую представляют для краевого хозяйства опасные геологические процессы, наша организация разработала "Генеральную схему инженерной защиты территории Ставропольского края от опасных геологических процессов". (Кстати, тогда же нами были разработаны и предложения по защите от паводков и наводнений). Для каждого района мы разработали основные направления защиты и предложили проекты защитных мероприятий и сооружений. Сопоставив их стоимость со степенью риска, пришли к выводу, что это экономически эффективно. Дальше планировалось представить схему в виде электронных карт, доступных каждому проектировщику, и приступить к разработке детальных схем защиты, т. е. уже для конкретных и наиболее опасных районов и городов. Работу, однако, пришлось свернуть в связи с отсутствием финансирования.

Уверен, что такие детальные схемы надо срочно разработать прежде всего для Ставрополя, Невинномысска и городов Кавказских Минеральных Вод.