Транспорт тут был редким гостем

Когда-то улица Менделеева в Ставрополе называлась Плотниковским переулком (состоял он всего из девяти домов). Почему его так окрестили?

Просматривая «Список домовладений Ставрополя за 1911 год», хранящийся в краеведческом музее имени Г. Прозрителева и Г. Праве, я обнаружила, что один из домов на южной стороне принадлежал «наследникам Плотникова». С помощью краеведческих материалов установила: сын здешнего именитого купца, почетного гражданина города Никиты Михайловича Плотникова, Николай в безымянном переулке между улицами Грязной (позже Варваринская, теперь – Розы Люксембург) и Афросимовским переулком (ныне улица Коста Хетагурова) соорудил двухэтажный дом оценочной стоимостью в пять тысяч рублей. С того времени за переулком и закрепилось его имя.

Николай Никитович, как и отец, был купцом первой гильдии, слыл яркой личностью среди здешних предпринимателей, имел ряд магазинов по улице Черкасской (теперь проспект Карла Маркса) и прочую недвижимость в разных концах города. Он многое сделал для благоустройства Ставрополя. По имеющимся в краевом государственном архиве документам, в 1853 году избирался городским головой. После кончины Николая Никитовича дом перешел в собственность его потомков. После победы Октября его отобрали в пользу государства.

Коренные ставропольцы помнят великолепный особняк в глубине этого квартала с множеством жилых высоких светлых комнат, с застекленной террасой вдоль второго этажа. Парадный подъезд украшали широкие ступени из мраморной крошки. Неподалеку от них был устроен фонтан, а также небольшой, выстланный плиткой водоем. И все это – в окружении роскошного фруктового сада. От ворот, выходивших на Плотниковский переулок, к дому вела расположенная как бы по диагонали широкая аллея, на моей памяти состоявшая из пирамидальных тополей.

В тридцатые годы в этом бывшем купеческом особняке обосновался детский сад. Его печальную историю, связанную с оккупацией, рассказала мне его воспитанница тех далеких лет Нина Федоровна Малышева:

– Мы играли в песочнице. И вдруг низко над землей, прямо над нашими головами, промчался немецкий самолет. Моя мама и другие родители из ближайших домов увидели его и прибежали за нами. Вскоре начали бомбить. На такой случай рядом с садиком была вырыта длинная щель. Туда набилось много и взрослых, и детей из числа тех, кого родители не успели забрать. Авиационный снаряд угодил прямо в траншею. Уничтожил в ней несколько десятков человек. Сначала над местом их гибели соорудили огромное возвышение в форме гроба. Впоследствии пострадавших перезахоронили...

Недавно старинный особняк снесли. Там возник красивый дом улучшенной планировки. О былом напоминает лишь небольшой остаток высокой каменной стены.

Кроме строения Плотниковых, на южной половине улицы располагалось еще три дома. Два из них, стоявших на юго-восточном и юго-западном углах, принадлежали соответственно неким Андрею Дмитриевичу Рыбникову и Ульяне Дорофеевне Рукавишниковой. Хозяином четвертого был Александр Петрович Милосердов. Обнаружить кого-либо из их потомков мне не удалось.

На противоположной стороне переулка значилось пять усадебных мест. На самом же деле два жилых строения – Павла Корнеевича Любомирского и Дарьи Ивановны Делевой – помещались на Александровской улице, а их земельные наделы достигали Плотниковского переулка. Дом на северо-восточном углу, принадлежавший Варваре Васильевне Каменнобродской, относился к улице Розы Люксембург. Усадьба же примыкала к упомянутому переулку. Таким образом, только два строения – Павлы Макаровны Котылевской и Таубе Израйлевны Могильницкой (в обиходе Таисия) – были обращены фасадами в Плотниковский переулок.

У меня возник вопрос: имела ли какое-нибудь отношение Т. Могильницкая к Абраму Тимофеевичу Могильницкому, известному мне с военных лет? В ту пору я работала в горисполкоме инспектором по культурно-просветительской работе, а он являлся главным государственным санинспектором города (его кабинет находился рядом с нашим отделом).

Это был человек старше средних лет, полный, невысокого роста, рыжий, с добродушной улыбкой. Ходил он в коричневом костюме, с галстуком, в черном драповом пальто и такого же цвета высокой каракулевой шапке. От места службы жил через дорогу, в старом доме под бывшим № 4 по улице Менделеева (его потом снесли).

В результате кропотливых поисков мне удалось найти его ближайшую родственницу А. Яблонко, которая сообщила, что в раннем возрасте она бывала в вышеупомянутом доме, действительно, принадлежавшем матери Абрама Тимофеевича. Он был ее единственным сыном. До революции учился в Германии, где и получил высшее медицинское образование. В Гражданскую войну, когда моей собеседницы еще не было на свете, Таубе Израйлевны не стало. Она слышала от своего отца, что схоронили ее во время перестрелки на Даниловском кладбище в еврейском квартале.

Из разговоров с бывшими коллегами Абрама Тимофеевича по работе мне стало известно: в тридцатые годы, до перевода в Пятигорск фельдшерско-акушерского училища с зубоврачебным отделением, он возглавлял это учебное заведение. Находилось оно на юго-восточном углу улиц М. Морозова и Пушкина. На базе училища и был создан медицинский вуз (теперь медакадемия). В его организации Могильницкий принимал самое деятельное участие. Однако за неимением ученой степени стать его руководителем не мог. Получил другую должность.

В свое время эта улица была зеленой. Постройки прятались в садах. Через заборы свисали наружу ветви фруктовых деревьев. Открытые канавы с непрерывно текущей водой по их выложенному ракушечником дну отделяли от домовладений неровные, узкие каменные тротуары. Пространство между канавами и булыжной дорогой заполняли сорные травы. Транспорт в этом тихом, экологически чистом закоулке был редким гостем.

Много десятилетий на улице Менделеева не появлялись новые приличные дома. Наконец, в пятидесятые годы ее украсил замечательный в архитектурном отношении, поистине маленький дворец - с мансардой, массивными колоннами, большим балконом. Это и впрямь по внешнему виду произведение строительного искусства, увитое штамбовыми розами, напоминает господский дом центра России восемнадцатого века.

В нем и теперь живут родные видного ученого, профессора сельскохозяйственного института А. Державина. Проект он лично подбирал в Москве, что говорило о его хорошем вкусе.

Александр Иванович появился в нашем городе в 1934 году. До этого выпускник агрономического факультета Воронежского СХИ успел поработать заведующим Степанокертского сортоучастка в Нагорном Карабахе. Там летом 1931 года, наблюдая за растениями многолетнего ячменя, молодой специалист пришел к идее создания многолетних аналогов сельскохозяйственных культур. По этому поводу он выступил в газете «Социалистическое земледелие». Публикация вызвала поток разноречивых мнений. После этого А. Державин встретился с И. Мичуриным, и тот сказал ему: «Видели вы мои гибриды? Меньше нужно слушать скептиков, больше верить своим глазам и работать».

Когда решением президиума ВАСХНИЛ при Одесском селекционно-генетическом институте была открыта лаборатория многолетних культур, неутомимого исследователя направили туда ею заведовать. Спустя некоторое время, работы с многолетними растениями перевели в наш город. Здесь создали специализированный опорный пункт многолетних культур. Руководителем его назначили А. Державина.

В 1937 году на основе этого пункта образовали селекционную станцию. Ее первым директором стал будущий профессор. Попутно с исследовательской работой он преподавал в сельхозинституте. Научная деятельность Александра Ивановича привлекала внимание крупнейших ученых страны. К нему трижды приезжал сам академик Н. Вавилов, давший трудам своего сторонника высокую оценку. Еще до войны за большие научные достижения выдающемуся селекционеру присудили Большую Золотую медаль ВДНХ СССР, а позже наградили орденом Трудового Красного Знамени и пятью медалями. Разумеется, такое признание давалось нелегко.

– Ни свет ни заря отец с мамой отправлялись на опытное поле, - рассказывает их дочь Маргарита Александровна (в замужестве Мартынова), кандидат технических наук. – С утра до вечера пропадали на селекционной станции. Мама, Вера Петровна, работала там техником и всемерно помогала папе. Он до конца своих дней оставался верен решению проблемы многолетних сельскохозяйственных культур.

Наряду с большой научной, научно-организационной работой профессор активно занимался и широкой общественной деятельностью. Дважды избирался депутатом Верховного Совета РСФСР, несколько раз - депутатом краевого Совета депутатов трудящихся.

– Несмотря на свои немалые заслуги, этот человек по-доброму относился к простым людям, особенно был внимателен к нам, детям, - вспоминает бывшая соседка Державиных Любовь Дудинова. – Вся ребятня не только нашей, но и прилегающих к ней улиц пользовалась его богатой библиотекой. А как-то Александр Иванович собрался в Москву. Маргарита взяла и доложила нам об этом, едва приехала за ним машина. Мы буквально облепили ее. Александр Иванович вышел за калитку, посмотрел на нас, улыбнулся и сказал: «Кто будет хорошо учиться, тому привезу подарок из Москвы». И действительно, сдержал свое слово: всем нам привез шелковые пионерские галстуки.

Прах профессора Державина покоится на Даниловском кладбище. На его могиле установлен памятник из черного мрамора.