06:00, 15 февраля 2002 года

"Им бог – свобода, их закон – война..."

В Московском издательстве вышла вторая книга Николая Маркелова из серии "Кавказские записки". Первая – "В рассуждении завоевания Индии" выпущена в 2001 году. Публикацию осуществил Государственный музей-заповедник М. Ю. Лермонтова в Пятигорске, где Николай Васильевич работает главным хранителем.

"В ноябре 1840 года, вернувшись из тяжелой 20-дневной экспедиции по Чечне, Лермонтов писал из крепости Грозной своему другу Алексею Лопухину: "Может быть, когда-нибудь я засяду у твоего камина и расскажу тебе долгие труды, ночные схватки, утомительные перестрелки, все картины военной жизни, которых я был свидетелем".

Так начинается первая глава, которую автор озаглавил "Боевая судьба М. Ю. Лермонтова". Но речь здесь идет не только о поэте. Восемь работ с разными сюжетами объединены одной темой: кавказские события XIX века. Причем литературные исследования дополняются историческими фактами, и перед нами проходит множество удивительных персонажей.

Одному из них всегда сопутствовал эпитет "храбрый". Ранений у него было больше, чем наград. При штурме Варшавы он потерял глаз. На Кавказе получил пули в ногу, голову и в грудь навылет. В Севастополе – две контузии и еще одну рану. Его наградили золотым оружием с надписью "За храбрость" и серебряной медалью за взятие Ахульго. Звали этого человека Мориц Христианович Шульц, и являлся он прототипом героя лермонтовского стихотворения "Сон".

Лечившийся в Пятигорске от ран Шульц рассказал поэту, как при штурме "орлиного гнезда" Шамиля – крепости Ахульго в 1839 году, будучи штабс-капитаном, получил сквозные ранения в грудь и целую ночь пролежал среди убитых, не имея возможности двинуться, и этому только обязан, что остался жив – кровь сама остановилась. Через несколько дней Лермонтов прочел Шульцу стихотворение:

В полдневный жар

в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал

недвижим я;

Глубокая еще теснилась рана,

По капле кровь точилася моя...

Лермонтоведы давно спорят об авторстве стихотворения "Он ранен был в бою у леса...". Н. Маркелов возвращает читателя к трудам Александра Дюма, впервые давшего французский перевод этого стихотворения и приписавшего его Лермонтову. И, детально прослеживая стилевое несоответствие этого стиха лермонтовскому, приходит к выводу, что он отличается самим способом поэтического мышления. Автором не мог быть Михаил Юрьевич, уверен исследователь.

Лермонтов известен и как талантливый художник. Интересны его пятигорские рисунки. На одном из них хочется остановиться вместе с Н. Маркеловым в главе "Загадка лермонтовской акварели". Мы видим фрагмент сражения при реке Валерик в Чечне 11 июля 1840 года. На переднем плане рукопашная схватка русских с горцами. А позади проступают очертания южных отрогов горы Бештау. Если сравнить с литографией XIX века, описывающей "Дело при Валерике", перед нашим взором предстают совсем другие горы. Как же вершина Бештау, удаленная от Чечни на сотни километров, попала на рисунок Лермонтова? Думаю, многим будет интересно прочесть, как Маркелов отвечает на этот вопрос.

...Кто хоть раз в жизни проезжал по Военно-Грузинской дороге, обязательно ощутит ностальгию по местам и видам, описанным в главах "Крест над Кавказом" и "Монастырь на Казбеке". К сожалению, ушли в историю времена, когда ежедневно экскурсионные автобусы со всего Ставрополья спешили туда, "где на горах шумит лавровый лес". Романтическая дорога будоражила воображение путешественников, отдавалась памятью о литературных героях, в том числе и лермонтовских... Древний христианский храм на Казбеке, архитектурная реликвия, воспетая Пушкиным, нашла отражение и в лермонтовском "Демоне".

...Но церковь

на крутой вершине,

Где взяты кости их землей,

Хранима властию святой,

Видна меж туч еще поныне.

Магические названия Терек, Дарьял, Крестовый перевал, Койшауровская долина, Ананурская крепость, Мцхета, слияние Арагвы и Куры – сегодня для многих понятия подзабытые, если не сказать отвлеченные.

Две последние главы – "Владыка гор" и "Пленники гор", пожалуй, самые сильные в книге. Россия устанавливала владычество на Кавказе под гром орудий и свист картечи. Можно много рассуждать о причинах войн. Нелишне вспомнить слова Л. Толстого, воевавшего в Чечне, о том, что на Кавказе "так странно и поэтически соединяются две самые противоположные вещи – война и свобода". Свобода всегда была для горцев высшим идеалом, и отстаивать ее приходилось с оружием в руках. Н. Маркелов рассматривает войну глазами русских литераторов А. Полежаева, А. Бестужева-Марлинского, М. Лермонтова, Л. Толстого. Все они, без исключения, в дыму и грохоте сражений сумели разглядеть и донести до читателя самое главное – "чудовищную жестокость кровавой бойни".

Александр Барятинский, ровесник и однокурсник Лермонтова по юнкерской школе, знаменит в военной истории тем, что сломил сопротивление грозного имама и пленил Шамиля в августе 1859 года. Выйдя в отставку, покинул Кавказ, получив в награду за ратные труды звание генерал-фельдмаршала и бриллиантовую саблю с надписью "В память покорения Кавказа". В посвященной ему главе даются отрывки писем Шамиля к "звезде князей", как называл имам А. Барятинского. Так, 14 февраля 1865 года имам, проживавший с семьей в ссылке, писал из Калуги: "От души радуюсь великому событию окончательного покорения Кавказа – событию, которое принесет для этого края полное спокойствие и счастье...". Даже фанатичный воин газавата устал от крови, хотел мира своему народу.

Со времени появления русских на Кавказе росло число пленников. Кто знает, сколько их и сегодня томится в плену и как долго российские матери будут оплакивать своих сыновей? Страшные слова. Нельзя не согласиться с высказыванием автора, что "Чечня - исторические грабли России". Мы видим это и сегодня. Опыта войны с русскими горцам не занимать. "Сила кавказских горцев заключалась в их непрерывных вылазках из своих гор на равнины, во внезапных нападениях на русские позиции и аванпосты, в быстрых набегах в глубокий тыл русских передовых линий, в засадах на пути русских колонн". Сказано Фридрихом Энгельсом более века назад, а звучит вполне современно. Тех, кого в XIX веке называли хищниками, ныне именуют сепаратистами, боевиками, ваххабитами, наконец, террористами. А суть все та же, разбойничья. "Торопливо листая страницы кровавой кавказской истории, мы едва ли сумеем прочитать ее до конца: беспощадная жизнь пишет их снова и снова", подводит черту автор "Кавказских записок". Вот так, ненавязчиво, исподволь он словно призывает читателя-современника поразмышлять над уроками истории, которая, как он сам же и пишет, учит только тому, что ничему не учит.

* * *

Сейчас Н. Маркелов завершает работу над заключительной книгой "Записок", в которой представит серию очерков об исторических персонажах, чьи судьбы нашли отражение в русской литературе XIX века. Литератор и историк в одном лице, Н. Маркелов вновь вместе со знаменитыми героями поведет нас дорогами Кавказа...

Виктор КРАВЧЕНКО,старший научный сотрудник Ставропольского краеведческого музеяим. Г. Н. Прозрителева и Г. К. Праве
«"Им бог – свобода, их закон – война..."»
Газета «Ставропольская правда»
15 февраля 2002 года